На службе зла - Роберт Гэлбрейт Страница 26

– Знаешь, ты похож на Бетховена, – задумчиво сказала она, когда камера наехала на мраморный бюст композитора.

– С расплющенным шнобелем.

Такое он о себе уже слышал.

– И зачем тебе сейчас в такую даль? – спросила Элин, когда он, сидя на ее кровати, надевал протез; спальня, отделанная в бело-кремовых тонах, не производила такого депрессивного впечатления, как комната для гостей в доме Ника и Илсы.

– Версию одну прорабатываю, – ответил Страйк, прекрасно понимая, что это большое преувеличение.

А Дональда Лэйнга и Ноэла Брокбэнка не связывало с той посылкой ничего, кроме его собственных смутных подозрений. Как ни жалко было Страйку выкладывать почти три сотни фунтов за билеты, он ничуть не раскаивался в своем решении.

Затоптав окурок протезированной ногой, он вошел в здание, купил себе в вокзальном супермаркете кое-что пожевать и влез в ночной поезд. В одноместном купе он увидел узкую койку и складную раковину. Впрочем, за годы армейской службы ему доводилось ночевать и в менее комфортных условиях. Плюсом оказалось то, что длины койки как раз хватило на его почти двухметровый рост, а перемещаться с отстегнутым протезом в тесном пространстве всегда было легче. Угнетала только жарища: у Страйка в мансарде поддерживалась такая бодрящая температура, какой не вынесла бы ни одна женщина. Правда, ни одна женщина и не ночевала у него в мансарде. Элин не изъявляла ни малейшего желания туда заглянуть, а своей сестре Люси он не давал возможности увидеть его истинное финансовое положение. Если вдуматься, к нему заходила одна только Робин.

Поезд с рывком двинулся вдоль перрона. За окном потянулись столбы и скамьи. Опустившись на койку, Страйк развернул первый багет с беконом, впился в него зубами и вспомнил, как Робин, бледная и дрожащая, сидела у него за кухонным столом. Можно было только порадоваться, что сейчас она в безопасности родительского дома, в Мэссеме; по крайней мере, одной зудящей тревогой меньше.

Нынешнее положение было ему не внове. Он будто бы вернулся на армейскую службу и ехал на другой конец Соединенного Королевства в самом дешевом купе, чтобы явиться в местное подразделение ОСР в Эдинбурге. Туда его раньше не заносило. Как он слышал, подразделение размещалось в замке, стоящем на краю скалистого утеса в центре Эдинбурга.

Позже, сходив отлить в грохочущий общий сортир, он вернулся в купе, разобрал койку и лег в семейных трусах поверх тонкого одеяла в надежде если не уснуть, то хотя бы подремать. Из-за духоты, переменчивой качки и тряски спать было невозможно. После того как в Афгане взорвался «викинг», в котором он оставил полноги и двоих однополчан, Страйк с трудом выносил, чтобы его возили другие люди. Теперь выяснилось, что это подобие фобии распространяется и на поезда. Три раза его будили, как сигналы тревоги, свистки встречных локомотивов; на поворотах казалось, что этот железный монстр вот-вот завалится, сойдет с рельсов и разлетится на части…

На эдинбургский вокзал Уэйверли поезд прибыл в четверть шестого, но завтрак подавали только в шесть. Страйка разбудили шаги проводника, разносившего подносы. Когда Страйк открыл ему дверь, парнишка в форме громко ойкнул, но, переводя взгляд с пассажира на лежавший у того за спиной протез, убедился, что нога не отрезана, и заговорил:

– Прустите, увужаемый! – В его речи звучал сильный акцент уроженца Глазго. – Не гутов был!

Страйка это рассмешило. Взяв поднос, он задвинул дверь. После практически бессонной ночи ему куда больше хотелось курить, чем жевать разогретый резиновый круассан. Пристегивая протез и одеваясь, он выпил черный кофе и одним из первых вышел на холодный шотландский рассвет.

На вокзале у него возникло странное чувство, будто он оказался на дне пропасти. Сквозь гармошку потолка виднелись очертания уходящих куда-то ввысь готических зданий. Разыскав около стоянки такси назначенное Хардэйкром место встречи, он присел на холодную железную скамью, поставил в ногах рюкзак и закурил.

Хардэйкра пришлось ждать двадцать минут; когда же он появился, Страйку сделалось сильно не по себе. Он изначально был так благодарен за предложенный автомобиль, что даже не подумал спросить, на чем ездит его друг.

На «мини». Вот зараза… на «мини».

– Огги!

Они обменялись полуобъятием-полурукопожатием, на американский манер, проникший даже в вооруженные силы. В Хардэйкре роста было едва-едва метр семьдесят. Волосы редеющие, мышасто-серые, вид беззлобный. Но Страйк знал, что за этой непримечательной внешностью скрывается острейший следственный ум. Они вместе работали по Брокбэнку, и одного этого было достаточно, чтобы прочно их связать, хотя впоследствии у обоих начались неприятности.

Только когда Хардэйкр увидел, как его старый товарищ сложился, чтобы втиснуться в «мини», до него дошло, что нужно было упомянуть марку машины.

– Я уж и забыл, что ты такой громила, – прокомментировал он. – Сможешь сесть за руль?

– Отчего же нет? – Страйк до упора отодвинул назад пассажирское сиденье. – Спасибо, что тачку подогнал, Харди.

Хорошо еще, что машина оказалась на «автомате», а не на «ручке».

Дорога шла в гору, мимо закопченных строений, взиравших на Страйка сквозь люк в крыше автомобиля. Раннее утро выдалось промозглым и неприветливым.

– Позже распогодится, – пробормотал Хардэйкр, когда они тряслись по крутой булыжной мостовой Королевской Мили, мимо магазинов, торгующих килтами и флагами с изображением геральдического льва, мимо ресторанов и кафе, мимо щитов с рекламой экскурсий в замки с привидениями, мимо боковых улочек, открывавших внизу, по правую руку, мимолетные виды города.

На вершине холма появился замок, темный и неприступный на фоне неба, обнесенный извилистыми стенами. Хардэйкр свернул направо, в сторону от ворот с гербом, к которым уже подтягивались туристы, желая избежать очереди.

У деревянной будки он назвал свою фамилию, помахал пропуском и проехал на территорию, направляясь к арке из вулканического камня, ведущей в ярко освещенный тоннель с сетью толстых силовых кабелей по стенам. Миновав тоннель, они оказались высоко над городом, рядом с пушками, выстроившимися вдоль парапетов, далеко от туманных шпилей и крыш черного с золотом города, тянувшегося до залива Ферт-оф-Форт.

– Ничего так. – Страйк, заинтересовавшись, подошел ближе к пушкам.

– Да, вполне себе, – согласился Хардэйкр, окидывая прозаичным взглядом столицу Шотландии. – Нам сюда, Огги.

В замок они вошли через боковую деревянную дверь. Страйк шагал за Хардэйкром по холодным каменным плитам узкого коридора; два лестничных пролета вверх – и правая нога запротестовала. На стенах через произвольные промежутки висели гравюры с изображениями одетых в парадную форму военных Викторианской эпохи.

Одна из дверей на первой площадке вела в коридор с видавшей виды темно-красной дорожкой и зелеными больничными стенами. В него выходили многочисленные кабинеты. Хотя Страйк никогда здесь не бывал, он сразу почувствовал нечто родное – не то что возле знакомого сквота на Фулборн-стрит. Тут он мог бы сесть за свободный письменный стол и уже через десять минут заниматься привычным делом.