Немой крик - Анжела Марсонс Страница 28

Они отошли в сторону, чтобы не мешать технику фотографировать скелет со всех возможных ракурсов. Рядом с костями лежал маркер желтого цвета.

– Вчера у нас так и не было времени поболтать, – заметила Ким.

Хьюз убрала выбившуюся прядь волос за ухо.

– На меня вы не произвели впечатления болтушки, ну да ладно… Мне двадцать девять лет, я не замужем, детей нет. Любимый цвет – желтый. Обожаю чипсы со вкусом цыпленка и в свободное от вязания время являюсь членом Территориальной армии [35], – Черис помолчала. – Про вязание я, естественно, наврала.

– Все это здорово, но меня не это интересует.

– Тогда задавайте вопросы, инспектор.

– Насколько вы пригодны для этой работы? – спросила Ким, не моргнув глазом.

Ее собеседница попыталась скрыть улыбку, но ее выдали блеснувшие глаза.

– Я защитила диплом по археологии в Оксфорде восемь лет назад. После этого четыре года проработала в разных археологических экспедициях, в основном в Западной Африке. Вернулась домой, получила второе образование криминалиста и вот уже два года пытаюсь самоутвердиться в мире, в котором доминируют мужчины. Вам ведь это знакомо, детектив-инспектор, не так ли?

Стоун громко рассмеялась и протянула руку.

– Рада, что вы с нами.

– Благодарю. Теперь, когда мы очистили кости, я жду антрополога, чтобы обсудить с ним вопрос выемки. Мне надо быть уверенной что мы не только не захватим лишнего, но и не оставим ничего важного.

Ким посмотрела на криминалиста ничего не понимающими глазами.

– Ой, простите, но нам надо быть очень осторожными в этом смысле. Второй раз повторить этого мы уже не сможем.

Инспектор все еще ничего не понимала. На какой-то момент Черис задумалась.

– Ну, хорошо. Представьте себе землю в виде кирпичной стены. Каждый слой кирпича соответствует определенному временному периоду. Если мы захватим слишком много почвы, то рискуем задеть временной слой, относящийся к периоду, предшествовавшему убийству, а это может дать нам ложную информацию.

Стоун кивком дала понять, что все поняла.

– Когда кости будут вынуты, мы начнем просеивать почву в поисках улик, – продолжила Хьюз.

– Инспектор, я хотел бы вас кое с кем познакомить, – услышала Ким знакомый голос Китса, своего любимого патологоанатома. – Инспектор-детектив Ким Стоун, позвольте представить вам доктора Дэниела Бэйта. Он антрополог-криминалист из Данди и будет работать здесь и в моей лаборатории, пока это преступление не будет раскрыто.

Мужчина, протянувший ей руку, был на два дюйма выше Ким, и у него была фигура атлета. Лицо с сильным подбородком обрамляли черные волосы, а неожиданно зеленые глаза составляли странный контраст со смуглой кожей.

Все трое – Ким, Черис и вновь прибывший – представились друг другу. Рукопожатие у Дэниела оказалось твердым и теплым.

Он немедленно двинулся вдоль раскопа, и у Ким появилась возможность понаблюдать за ним со стороны. Доктор Бэйт был совсем не похож на ученого. Скорее, ему подошла бы работа на свежем воздухе, требующая большой физической силы. Одежда, состоящая из джинсов и свитера, тоже не прибавляла ему солидности.

– Итак, – произнес Китс, – теперь у нас здесь присутствуют три самых главных человека, которые дойдут до самой сути этого преступления. Один из них найдет улики, второй их объяснит, а третий сложит их все вместе и назовет имя убийцы.

Стоун не обратила на это выступление никакого внимания и остановилась возле Бэйта.

– Можете что-нибудь сказать после первичного осмотра? – поинтересовалась она.

– Да. Я могу подтвердить со стопроцентной уверенностью, что в канаве лежат кости, – ответил ее новый знакомый, потирая подбородок.

– Это я и сама вижу, доктор Бэйт, – вздохнула Ким.

– Как я понимаю, вы ждете каких-то немедленных откровений, но я еще не дотрагивался до костей, а без этого я не могу высказывать никаких предположений.

– Это что, твой родственник? – повернулась Ким к Китсу.

– Я знал, что вы двое понравитесь друг другу, – рассмеялся тот.

– Не могу поверить, что вам нечего сказать… – Стоун вновь посмотрела на Дэниела.

– Ну, хорошо. Этот несчастный находится здесь никак ни менее пяти лет. Тело нормального взрослого полностью разлагается за период от десяти до двенадцати лет, а подростки разлагаются в два раза быстрее. Первая стадия разложения называется автолизис – имеется в виду разрушение ткани энзимами, которые появляются в мертвом теле. Вторая стадия – гниение, когда мягкие ткани уничтожаются присутствующими микроорганизмами. В этом случае они постепенно превращаются в жидкость и газ.

– Вас, наверное, часто приглашают с выступлениями на вечеринки, док? – спросила Ким.

Мужчина расхохотался.

– Прошу прощения, инспектор, но я совсем недавно вернулся из учреждения в Ноксвилле, штат Кентукки, где от тел избавляются всеми возможными способами, для того чтобы определить…

– Пол? – задала Стоун следующий вопрос.

– Только после того, как угостите меня обедом, инспектор.

– Совсем не смешно. Что, даже предположить не можете?

Бэйт покачал головой. Ким закатила глаза.

– Только не надо мне говорить, что у вас не было времени поработать с телом в лаборатории! – воскликнула она.

– Боюсь, что и это ничего не изменит. Если мы говорим о подростке, то изменения костей, связанные с половым созреванием, еще не произошли. Если же нашей жертве от шестнадцати до восемнадцати, то у нас может появиться шанс определить пол, основываясь на изменении пелвиса [36]. Но если жертва моложе, то мало кто из специалистов рискнет назвать пол по костям еще не сформировавшегося человека.

– Значит ли это, что существуют другие способы?

– Есть технологии, которые позволяют выделить Х– или Y-хромосомы из ДНК, полученной из зубной ткани. Но это и дорого, и очень долго. Вообще, гораздо проще определить возраст подростка, чем его пол. Для этого мы можем исследовать рост и развитие костей, зубов и то, насколько заросли роднички на черепе. Приблизительный возраст я смогу сообщить вам сегодня попозже.

– Ну, а если навскидку?

Бэйт посмотрел на женщину. В его глазах появились упрямство и вызов.

– Назовите мне дату, время и место ареста убийцы.

– Это будет профессор Плам, и мы арестуем его в библиотеке, в четверг, восемнадцатого, в одиннадцать часов утра, – ничуть ни смутившись, ответила Ким. – Да, и вот еще что, хоть вы и не спрашивали: в руках у него будет свечка.