Корпорация "Винтерленд" - Алан Глинн Страница 3

Все расслабляются, и даже Кристи, сражающийся с кашлем, откидывается на спинку стула.

Ноэль, разумеется, от своих намерений не отказывается, но так же, как и все, садится. Ему не терпится, но ничего, продолжит после.

Сначала высокий мужчина в поблескивающей от дождя аляске на секунду задумывается. Потом он делает незаметное движение и оказывается прямо напротив Ноэля, в четырех, от силы в пяти футах от толстого.

Ноэль напрягается и передвигается к краю скамейки.

Кристи хорошо видно: мужчина поднимает правую руку и выбрасывает ее вперед. Из перчатки — кожаной, темной, намокшей — вырастает темно-серый, почти черный пистолет.

Ноэля трясет. По ноге стекает струйка теплой пивной неожиданности. Похоже, он больше не контролирует свои рефлексы. В ушах один лишь звук — истерический вопль. Ноэль даже успевает проникнуться к нему презрением, прежде чем понимает, что вопит он сам.

Раздается громкий треск. За ним сразу же еще один и еще.

Кристи закашливается. Воздух и так невыносимо влажный, теперь еще дымный.

Человек в аляске бежит к стене дворика, запрыгивает. Хватается за край, подтягивается, перекидывает ногу. Через секунду его уже нет. Через несколько секунд Кристи слышит рокот отъезжающего мотоцикла. Он переводит взгляд на остальных. Молодая женщина еле жива, вцепилась в рукав приятеля. Тот опять сидит сиднем. Из помещения во дворик начинает валить народ.

Кристи не двигается, глядит на Ноэля: тот замер за столом, сильно завалившись вперед, голова его при этом как-то нелепо накренилась. Он похож на человека, который перепил и вырубился. Во лбу — дырка от пули, из нее сочится красненькая струйка. Кристи переводит взгляд на пиво, на пепельницу. Сигарета по-прежнему дымится. Он поднимает ее, затягивается. И думает, что за всю солидную карьеру курильщика ему никогда не курилось приятнее теперешнего.

Пульс пенсионера возвращается в норму.

Он оглядывается. Народ бесцельно мокнет под дождем. Все в шоке, все чего-то ждут. Разговаривают: друг с другом или по мобильным. Раскрыли зонты, укутались в куртки.

Напарник Кристи опять легонько тычет его в бок.

— Ну и ну! — восклицает он, приподнимая кружку. — Прям… едрен-матрен!

По одному из мобильных звонят парню из Долфинз-Барна, «деловому партнеру» Ноэля. Деловой партнер набирает некоего гражданина, проживающего в Стонибаттере, а житель Стонибаттера ставит в известность своего кузена, обитающего в Крамлине. Тот, в свою очередь, звонит знакомому из Доланстауна [4]. Не проходит и пяти минут, а весь Дублин уже в курсе. Ну, положим, не весь — следующий выпуск новостей в десять или одиннадцать вечера исправит это недоразумение, — но все, кому нужно, оповещены.

Мать Ноэля, Катерина, узнает о случившемся от своего брата, тоже Ноэля. Брата эта новость застает в центре города, в баре отеля. Ему звонит Джеки, когда он жарко спорит с коллегой Пэдди Нортоном, председателем правления «Винтерленд пропертиз». Несмотря на неловкость ситуации, Ноэль жестом просит прощения, выходит. Потом звонит Катерине, аккуратно сообщает ей печальное известие, говорит, что будет у нее через двадцать минут. Сестра в истерике, но что он может поделать? У него самого голова кругом от этих новостей.

Идет к многоярусной парковке, что на той же улице; поднимается на лифте на последний уровень.

Вообще-то, странно: его племянник был, бесспорно, изрядным засранцем — непредсказуемым, неуживчивым и, по правде говоря, чокнутым (хотя в этом, если вдуматься, он недалеко ушел от своего папаши), — но дебилом он не был, и уж в чем в чем, а в делах вел себя крайне осмотрительно.

Как же он так вляпался?

В голове одни догадки. Большинство бандитских разборок происходит по одной из трех причин: не поделили землю, без спросу забрали наживу, не сошлись характерами. В данном случае подходят все три варианта, но, зная племянника, старший Ноэль склоняется к последнему.

Он садится в кроссовер, быстро рулит по пяти ярусам вниз — шины визжат при каждом повороте. Вечерний Дублин гуляет. Выехав на Друри-стрйт, Ноэль попадает в настоящую пробку. Он в бессилии валится на руль.

Как это все некстати! Некстати резь в глазах, некстати…

Машины трогаются, проезжают пару ярдов, останавливаются.

Ноэль трет глаза, думает о том, что случилось в баре. И это тоже некстати. Пэдди Нортон, тычащий себе в грудь пальцем, бессмысленный спор, длящийся вот уже несколько дней. И Джеки так некстати позвонил: получилось, будто он сбежал. Будто…

Ноэль качает головой.

Вот перспектива нового проекта пришлась бы кстати. С Ричмонд-Плазой, как с любой большой стройкой, проблем хватает. Но раньше ведь они всегда решались. И сейчас решатся.

Племянник мертв — вот это действительно худо.

На подъездах к Джордж-стрит пробка немного рассасывается. Ноэль опять берется за мобильник: ему нужно с кем-нибудь поговорить. Он набирает Джеки, спрашивает, нет ли новостей.

— Нет. И, честно говоря, меня это настораживает. Я позвонил, но не добился ни одного внятного слова.

Старший инспектор с Харкорт-стрит Джеки Мерриган — добрый друг Ноэля. Имея доступ к святая святых полицейского управления, он помогает Ноэлю с ценной для строительного бизнеса информацией, а также вот уже больше года чисто по-дружески держит Ноэля в курсе вопросов иного толка.

— Ты думаешь, — спрашивает Ноэль, — заказуха?

— Похоже на то. Думаю, да.

— Жуть!

— Все признаки налицо.

Ноэль замолкает, качает головой:

— Боже мой, до сих пор не могу прийти в себя. Когда ты позвонил, я выпивал с Пэдди Нортоном. Я просто встал и вышел, не говоря ни слова.

— Понимаю, Ноэль.

— Господи, что за напасть! Еду к сестре.

— Естественно. — Затем следует пауза. — Передай ей, пожалуйста, мои соболезнования.

— Обязательно передам. Перезвоню позже.

Ноэль вешает трубку. Не успевает отложить телефон, вспоминает: оставил папку на барной стойке.

Черт.

И что теперь? Звонить Нортону? Заскочить к нему домой? Забрать папку? Придется. Утром ведь конференц-связь с парижским офисом.

Черт.

Но сейчас не время думать об этом. Не время. Кладет телефон в карман.

Через несколько минут он сворачивает с Южной Кольцевой, перемахивает через канал, выезжает на Клоуэр-роуд и встает на прямую и в этот момент совершенно свободную трассу, ведущую в Доланстаун.

Катерина сидит дома одна; ее шатает от новостей. До звонка она потягивала водку с колой, теперь пьет просто водку, причем мощными глотками. Ставит бокал на столик, берется за телефон. Звонит Ивон — одной из сестер, живущей неподалеку, сообщает о случившемся. Ивон секунду ошарашенно молчит, потом собирается. Просит дать ей пятнадцать минут, говорит, что позвонит Мишель с Джиной и приедет. Тогда Катерина звонит своей соседке, миссис Коллинз — та обещает, что зайдет и посидит с ней до прибытия Ивон.