Сделка Райнемана - Роберт Ладлэм Страница 3

– Кто-кто?

– Продюсеры различных программ. У них уже пятнадцать дневных сериалов и вечерних представлений. По их мнению, на этого парня можно положиться, он не подведет. Судя по всему, к нему обращаются, когда требуется диалектная речь. Или возникает нужда в специалисте, владеющем свободно иностранными языками.

– Немецким и испанским, – заявил полковник.

– Правильно...

– Но в данный момент он говорит не по-испански, а по-португальски.

– Это же почти одно и то же. Ты знаешь, кто его родители. – Еще одно заявление, которое не должно было встретить возражений.

– Ричард и Марго Сполдинг, пианисты, – продемонстрировал свою осведомленность полковник. – Они известны в Англии и на континенте. Сейчас почти не выступают, живут в Коста-де-Сантьяго, в Португалии.

– Но ведь они американцы, не правда ли?

– На сто процентов. И сын здесь родился. И где бы они ни гастролировали, сына отдавали в школу для американцев, причем два последних школьных года он провел у нас в Америке, где и окончил колледж.

– А как удалось ему выучить португальский?

– Кто его знает? Впервые успех к ним пришел в Европе, где они и решили остаться, что нам, думаю, только на руку.

Сюда же они лишь наезжали, да и то не часто... Ты знаешь, парень по образованию инженер-строитель?

– Нет, но это интересно.

– И только-то?

Райен улыбнулся, в его взгляде была легкая грусть.

– Последние шесть лет или около того работы у строителей практически не было: если где-то и строилось что-то, то в основном по линии военных ведомств. – Он махнул рукой в сторону актеров в студии. – Знаешь, кто они на самом деле? Адвокат без клиентов; водитель-испытатель, уволенный с «Роллс-Ройса» в день своего тридцативосьмилетия; сенатор, сошедший с круга в предвыборную кампанию, потому что показался кому-то красным. Не строй иллюзий, Эд. Кризис не кончился. Этим еще повезло: они работают... Но долго ли им удастся здесь продержаться?

– Если все пройдет удачно, мой подопечный не пробудет здесь и месяца.

– Я догадывался о чем-то таком. Наверное, в связи с той операцией, не так ли? Мы приступим к ней в ближайшем же будущем. Я тоже буду задействован... И где вы собираетесь его использовать?

– В Лиссабоне.

* * *

Дэвид Сполдинг, держа в руках листы с записью роли, подошел к микрофону и приготовился произнести свою реплику.

Полковник Пейс внимательно наблюдал за ним, ему было интересно услышать голос. Он заметил, что стоявшие у микрофона артисты демонстративно – или это лишь показалось ему? – посторонились, пропуская Сполдинга, словно новый участник программы был чужим для них человеком. И хотя внешне все выглядело вполне благопристойно: новичку дали возможность встать там, где ему было бы удобней, – полковник ощутил атмосферу отчужденности. Не было ни обычных в актерской среде улыбок, ни доброжелательных взглядов, ни столь привычной для артистов фамильярности.

Никто не подмигнул ему. Даже женщина – та, что вопила истошно, жевала беспрерывно резинку и расталкивала бесцеремонно своих коллег-актеров, – теперь молча взирала на Сполдинга, забыв на время о жвачке, которую держала во рту.

Но в следующий момент все переменилось.

Сполдинг улыбнулся всем этим людям, и они, включая и худощавого женоподобного актера, читавшего свой монолог, радостно заулыбались и закивали Дэвиду в ответ. А толстушка подмигнула ему.

Удивительно, подумал полковник Пейс. Динамики усилили голос Сполдинга – среднего тембра и исключительно чистый. Он исполнял комическую роль сумасшедшего доктора. И она, эта роль, могла бы стать таковой, если бы не серьезность, с которой произносил Сполдинг свой текст. Пейс ничего не знал о сценическом искусстве, но он чувствовал, когда актер играет убедительно. И должен был признать, что Сполдинг так и играл. Это пригодится ему в Лиссабоне.

Через несколько минут выпавшая на долю Сполдинга роль была сыграна. Тучная женщина вновь издала вопль. Сполдинг вернулся в свой угол и осторожно, чтобы не шуметь, поднял сложенную вдвое газету. Затем прижался спиной к стене и вытащил карандаш из кармана. Судя по всему, он решил заняться кроссвордом, помещенным на одной из страниц «Нью-Йорк таймс».

Пейс не сводил глаз со Сполдинга. Ему необходимо как можно лучше изучить человека, с которым он должен был, когда потребуется это, вступить в непосредственный контакт. Узнать все о нем вплоть до мелочей: как ходит и как держит голову и выражает или нет взгляд Дэвида уверенность его в своих силах. Как одевается и какие у него часы и запонки. Начищены у него ботинки и не стоптаны ли у них каблуки. И в каком он сейчас положении: процветает или нет.

Пейс как бы пытался сопоставить данные своего наблюдения за человеком, писавшим что-то в газете, со сведениями о нем, содержащимися в хранившемся в их вашингтонском офисе досье на него.

Впервые досье на Сполдинга было заведено в инженерных войсках. Ему предстояло пройти там срочную службу, и он, естественно, интересовался, что ожидает его в армии, сможет ли участвовать он в грандиозных строительствах и сколь долго предстоит ему прослужить. В общем, у него были те же вопросы, что и у тысяч других специалистов, уже прознавших о том, что через неделю-другую будет принят закон об альтернативной службе. Если срок службы не столь уж большой и ему к тому же представится возможность обогащать во время ее прохождения свои профессиональные знания практическим опытом, он не против того, чтобы быть призванным в армию: это все лучше, чем сидеть без работы, как многие его сверстники.

Сполдинг заполнил, как положено, все анкеты, и ему пообещали связаться с ним в ближайшее время. С тех пор прошло шесть недель, но с ним так и не связались. И дело вовсе не в том, что он не был нужен инженерным войскам, наоборот, его охотно взяли бы на службу хоть сейчас. Ведь, согласно сведениям, поступившим из окружения Рузвельта, не сегодня-завтра конгрессу предстоит принять постановление, предусматривающее не виданное доселе развертывание строительных работ по сооружению военных лагерей и баз, из чего, само собой разумеется, следует, что инженеры – особенно инженеры-строители, к которым относился и Сполдинг, – будут буквально на вес золота.

Однако высшему руководству в инженерных войсках было хорошо известно, что разведывательное управление Объединенного штаба союзных держав и военный департамент подыскивают нужного им человека. И делают они это тихо, незаметно и крайне осторожно: ошибки в данном случае недопустимы.

Хотя руководство инженерных войск вполне устраивали анкетные данные Дэвида Сполдинга, поступившее сверху распоряжение предписывало не трогать его.

Человек, в котором нуждалось разведуправление, должен был отвечать трем основным требованиям. И если оказывалось, что тот, на кого пал предварительный выбор, соответствует им, начиналось скрупулезное изучение его, чтобы выяснить, присущ ли ему еще и ряд других необходимых для разведчика качеств. Но и три основных требования уже сами по себе были довольно высокими, ибо включали в себя, во-первых, свободное владение португальским языком, во-вторых, не худшее знание немецкого и, в-третьих, обладание определенными профессиональными навыками инженера-строителя, что позволило бы быстро и точно ориентироваться в чертежах, фотоснимках и даже устных описаниях широчайшего круга промышленных объектов. От мостов и фабрично-заводских предприятий до складских помещений и железнодорожных узлов.