Все мы только гости - Евгения Горская Страница 3

– Он же там работает. Что я буду целыми днями делать? И потом, мне просто захотелось сюда приехать.

– Он кто? Кем работает?

– Тоже разработчик. Инженер. И тоже в иностранной компании, в другой. Не торгует, не ворует, к нефтяной трубе не присосался…

– Взяток не берет, – засмеялась Тамара.

– Ему никто не предлагал, насколько я знаю, – улыбнулась Лина. – Так что сама решай, богатый или нет.

– Теть Клаву видела? – утратив интерес к ее личной жизни, кивнула Тамара в сторону забора, разделявшего бабушкин и соседкин участки.

– Видела.

– Сережка-то в мэры выбился. Знаешь?

– Да. – Родители рассказывали ей об успехах соседа, странно, она словно только что осознала эту новость. Конечно, здешний мэр весит поменьше мэра московского, но тоже не пустая величина.

– Прикольно, да? Дом себе построил почти на речке. Особнячок, два этажа. И участок в гектар, не меньше. Он к матери часто приходит, не знаешь?

– Не знаю.

– Раньше он к тебе неровно дышал.

– Ну что за ерунда, Тома! У нас больше десяти лет разницы. Он никогда в мою сторону и не смотрел, разве что в детстве на велосипеде катал.

– Смотрел-смотрел, ты просто не замечала. И разница в возрасте хорошая. Так что подумай, может, бросишь своего разработчика? Он тебе такой особняк не выстроит. О-о, глянь-ка, – кивнула в окно Тамара. – Теть Клава. Легка на помине.

Соседка принесла большое блюдо с пирогами. Пироги были большие, не такие, как у бабушки, та пекла маленькие, «на один укус». Лина уставилась на блюдо и пыталась остановить опять подступившие слезы. Нервы стали ни к черту.

– Я все-таки напекла пирогов, Линочка. Из готового теста, свое-то некогда ставить. Здравствуй, Тома, – кивнула соседка.

– Спасибо, тетя Клава. Спасибо вам. Сейчас будем чай пить, – засуетилась Лина.

– Здравствуйте, тетя Клава, – мягко улыбнулась Тамара.

Она как-то сразу изменилась, пропала вызывающая яркость, наоборот, она удивительным образом превратилась в скромную нежную девушку, даже излишний для жаркого летнего дня макияж уже не так бросался в глаза. Нормальный макияж, глаза немного подкрашены и губы, только и всего.

– Отдыхай, Линочка, – решительно поднялась подруга. – Не буду тебе мешать. Увидимся еще.

– К Сережке моему клинья подбивает, – глядя ей вслед, сурово произнесла соседка. – Около него много теперь вертихвосток ошивается. Рыбак рыбака видит издалека. У нас хоть и не Москва, ваших денег не наворуешь, но тоже есть что в карман положить.

– Тетя Клава! – опешила Лина. – Но Сергей вряд ли станет заниматься чем-то… криминальным.

Сережу бабушка всегда ставила Лине в пример. Тетя Клава работала в больнице медсестрой, воспитывала сына одна, лишних денег в доме никогда не водилось, а сына вырастила доброго, умного, начитанного. Школу окончил с золотой медалью, московский университет с красным дипломом.

Когда Лина приезжала сюда в последний раз, Сережа показался ей совсем взрослым дядькой, почти старым. Он уже тогда занимался бизнесом, а теперь вот стал политиком местного масштаба.

– Ну, криминальным – не криминальным, а на честные деньги хоромы не выстроишь. Ладно, бог с ним, давай чай пить. Выключай чайник, кипит.

Пироги оказались очень вкусными, и разговаривать с соседкой было легко, и старый сад за окном навевал безмятежное спокойствие. Тоскливое одиночество, к которому Лина почти привыкла за многие годы, отступило, и она впервые за все последнее время почувствовала себя почти счастливой.

Внезапно разразилась июльская гроза, пришлось спешно закрывать окна, и Лина радовалась, что тетя Клава побудет с ней еще. Хотя бы пока не стихнет дождь.

Тамара шла к дому по длинной дороге вдоль железнодорожных путей, за которыми начинались желтеющие поля. Подумала, перешла через рельсы, спотыкаясь на остром щебне, и, оказавшись на узкой тропинке, скинула босоножки и пошла босиком, как недавно Лина.

В детстве она часто ловила себя на том, что старается быть похожей на Лину, и ужасно на себя злилась. Ей хотелось, чтобы та ей завидовала, чтобы Линка старалась быть на нее похожей, а выходило как раз наоборот.

Тамара приезжала сюда, привозя кучу отличных шмоток, – мама, до перестройки работавшая продавщицей в булочной, с наступлением новых времен занялась собственным бизнесом и дочь одевала как картинку. Бизнес был, конечно, так себе – «челночный», мать возила из Турции одежду и сама же ее продавала на рынке. Но деньги, по тем нищим временам немалые, в семье водились.

Тамара меняла платья и туфли, а Лина ходила в дешевых шортах, переделанных из старых джинсов, и была вполне довольна жизнью. В конце концов Тамара тоже обрезала себе джинсы, за что мать долго ей потом выговаривала, а платья так и висели в тесном бабушкином шкафу.

Вот и сейчас она жалела, что напялила босоножки, в которых невозможно ходить по российским дорогам, а еще больше – что у нее вообще нет босоножек без каблуков, как у Линки.

Впрочем, сейчас ей не до нее. Ей есть о чем подумать и помимо давней подруги.

Цель Тамара определила себе четкую – выйти замуж за Сергея Михайловича Овсянникова, полноправного хозяина окрестных земель. Мысль эта зародилась несколько лет назад, когда Сережа из бизнесменов средней руки подался в не ахти какие на фоне крупных городов властные структуры. Но тогда Тамара рассматривала этот вариант как запасной, тогда она еще пыталась устроиться у себя, в большом областном центре, но подходящего бизнесмена не находилось, молодого политика тоже, а все то, что попадало под руку, слова доброго не стоило. Такая же голь перекатная, как она сама.

Не ко времени приехала Лина, совсем не ко времени. Сережа Линку всегда выделял, нравилась она ему, по-взрослому нравилась, это Тамара отлично помнила. Она такие вещи всегда замечала, даже девчонкой. Хорошо, что Лину он совсем не интересует, в этом Тамара и тогда не сомневалась, и сейчас.

И все-таки не ко времени она приехала. Не нужно Тамаре, чтобы кто-то мог отвлечь Сергея, даже не желая этого.

Встретиться с Овсянниковым Тамаре было необходимо, причем как можно быстрее. И не только потому, что очередной отпуск проходил, а цель все так и оставалась целью, ни на сантиметр не приближаясь.

Главное заключалось в другом.

В том, что его хотят убить.

После грозы воздух стал особенно чистым, легким. Откуда-то доносился запах душистого табака, еще каких-то цветов. Сад почти не изменился, Лина собрала сбитые грозой яблоки, сорвала пригоршню вишни и съела. Ягоды совсем созрели, нужно обобрать и сварить варенье.

Она еще побродила по саду, несколько раз подойдя к старой раскидистой яблоне-китайке. Дерево было кривое, однобокое, большая боковая ветка отпилена и замазана коричневой краской.