Прогулки по чужим ночам - Алла Полянская Страница 3

— Не знаю, — я плотно прикрываю дверь. — Но ты осмотри его, что с ним произошло?

— Ну, что с ним, видно даже невооруженным глазом. За что ты его так?

— Очень смешно.

— А то. — Рыжий улыбается. — Давай перенесем его на диван. Хорошо, что ты этого типа помыла, теперь прибери, а то похоже на пыточную.

— Ты прав.

Я тщательно смываю следы крови, снимаю свою одежду и вместе с тряпьем раненого бросаю все на пол ванной около стиральной машинки. Рыжий тем временем уже закончил осмотр.

— Ну что?

— Предварительный осмотр не выявил никаких серьезных повреждений. Сломаны два ребра, неглубокие резаные раны по всему телу, сотрясение мозга, незначительные ожоги и обширные гематомы. Сломан нос, и еще небольшой шок. Ничего такого, с чем бы мы не справились. Правда, неплохо бы сделать рентген, но это завтра, я буду дежурить в отделении и все устрою. Где ты его нашла?

— Да нигде. Он просто упал мне под ноги.

— О, несравненная! Мужики падают тебе под ноги, как кегли, и укладываются штабелями. Только почему из этих штабелей ты выбрала избитого?

— Рыжий, я тебе сейчас...

— Ничего не выйдет. Если ты меня побьешь, кто тогда будет лечить твой трофей? Крупный экземпляр, тебе всегда такие нравились.

— Клоун.

— Я знаю. Просто не в твоих правилах тащить домой все, что валяется на дороге.

— Так случилось.

— Прикрой мужика одеялом, его сейчас будет знобить, а я в аптеку за лекарствами. Может, он придет в себя — тогда дашь ему попить.

Он выходит, за окном мелькнула его фигура. Я устала и хочу спать, а завтра еще на работу.

Я смотрю на часы. Черт бы побрал эту осень с ее ранними сумерками — только семь часов, а мне казалось, что уже почти ночь.

— Пить...

Я осторожно поднимаю его голову. Волосы мне удалось отмыть от крови, они влажные, но уже видно, что цвет их темно-каштановый и они немного вьются.

Он пьет небольшими глотками, долго. Мне от вида его лица немного не по себе. Нет, я и раньше видела избитых людей, но чтоб так — только когда-то давно, и теперь всякий раз для меня это стресс.

— Здесь кто-то был или мне показалось? — спрашивает он.

— Не бойся, все в порядке. Тут был мой друг, он врач. Сейчас он вернется, пошел в аптеку.

— Что со мной?

— Он тебе все объяснит. Ничего страшного, скоро будешь как новый. А пока полежи, тебе нельзя вставать.

— А где...

— Одежду я бросила в стирку, ей хана.

— Но я...

— Мне приходилось видеть голых мужчин. У тебя нет ничего, несвойственного человеческой анатомии, а потому не стоит так переживать.

— Вы не представляете, как я вам благодарен.

— А вот и Рыжий вернулся.

Терпеть не могу всякие там «спасибо», «извините», «люблю» и прочие сопли, пустые разговоры, не стоящие того, чтобы тратить на них свое время. Потом оказывается, что слова вообще ничего не значат. Мы с Рыжим иной раз говорим друг другу ужасные вещи и тем не менее много лет дружим.

А бывает, люди клянутся в любви, а потом бьют ножом в спину. Слова ничего не стоят.

— Ага, ты пришел в себя. — Рыжий раскладывает принесенное, моет руки. — Малыш, неси сюда лампу, мне нужно больше света. — Это он мне. — У тебя есть аллергия на какие-либо препараты? — спрашивает он у избитого.

— Нет. А как вы...

— Потом спросишь. Следи за моим пальцем.

Я оставляю их развлекаться и иду в другой конец своего жилья. Огромная сорокаметровая комната когда-то была бальным залом в доме купца. Пять узких окон. Лепнина на потолке и старый потемневший паркет. Я отциклевала его, разделила комнату на несколько отсеков, и теперь у меня есть собственный санузел и ванная, а также крохотная кухонька. У меня есть спальня, хоть и небольшая, но сколько мне одной нужно? Самое главное, что мне не приходится пользоваться общими «удобствами», как это было сначала. А теперь, когда соседняя комната стала тоже моей, я сделаю себе отдельный вход с улицы и перестану заходить в вонючий коридор. Эту большую комнату я когда-то получила от государства как сирота. Был когда-то такой порядок — обеспечивать жильем интернатских сирот, и я успела воспользоваться им, как и Рыжий. Говорят, сейчас тоже есть такой порядок, но я не уверена, что он работает. Впрочем, возможно, я просто недоверчива и на самом деле все прекрасно.

Я укладываюсь на кровать, голова разболелась от усталости. Вроде бы и время выспаться есть, но... Что мне делать с парнем, которого я притащила домой? Как его зовут? Как-то глупо все вышло. Даже не спросила ничего. А может, он бандит? Теперь поздно об этом толковать, не выброшу же я его на улицу в таком состоянии.

Следовало просто оставить его там, где он был, и идти своей дорогой.

— Пойди сюда. — Рыжий заглядывает ко мне. — А с тобой что, чего скисла? Тебе плохо? Ты заболела?

— Все нормально, просто устала.

Я сползаю с кровати. Вот расплата за непомерный альтруизм.

— Нашего друга зовут Андрей. Ему нужен покой и сон, через три часа сделаешь ему укол, вот ампула. Я утром заеду, осмотрю его. Все, малыш, мне пора, завтра заступаю на сутки, надо выспаться.

— Мне на работу в девять.

— Я помню. Все успею. В крайнем случае воспользуюсь своим ключом.

У него есть ключ от моей квартиры, но по молчаливому уговору он не пользуется им, если я дома. Разве когда я больна.

— Может, останешься? — спрашиваю я.

— Тогда утром придется возвращаться домой за вещами, потом снова ехать в центр, а я ленив, ты же знаешь.

— Знаю.

— Не бойся, малыш, парень ничего тебе не сделает, он не в том состоянии.

Рыжий уходит, я слышу, как осень поглощает его шаги. Вот завелся мотор, звук отдаляется. Из-за двери слышен шелест — старая ведьма Матвеевна снова подглядывала. Было бы неплохо, если бы ее язык высох еще до утра.

Он лежит на диване, укрытый одеялом. Нечего пенять, что сделано, то сделано. Я сажусь рядом.

Интересно, что из этого получится? Собственно, жизнь — штука скучная.

— Доктор ушел?

— Да. Но ты не бойся, я умею делать уколы в задницу. А он завтра снова придет. Может, тебе что-то нужно?

— Нет, спасибо. Я не спросил, как вас зовут.

— Меня зовут Лиза.

— А врача...

— Рыжего зовут Вадим, он мой друг. И хороший врач, ты вполне можешь ему доверять. Ладно, успеем поговорить, он сказал, что тебе нужен покой и сон, поэтому спи. Захочешь на толчок — позовешь. Помогу тебе подняться.

— А тут...