Сладкая ночка - Екатерина Черкасова Страница 3

— Но я хочу познакомить тебя с участниками мистерии. — Профессор взял меня под руку и повел длинным темным коридором.

Вскоре мы вошли в залитый солнцем кабинет. Из-за стола поднялся высокий араб средних лет и почтительно с нами поздоровался. Его арабский несколько отличался от нашего. Абдул Азиз пояснил:

— Наш гость из Триполи, профессор университета Ибрагим Джами. Правда, его специализация — период Римского владычества, династия Птолемеев. Обычно его интересует Александрия, но раз уж он здесь, в Фивах, то я пригласил его принять участие в нашем празднике. Ибрагим будет Сетом. Конечно, ему придется немного поносить маску осла, но, я думаю, это не страшно.

Мы дружно улыбнулись.

— Лейла — египтолог из Москвы, — представил меня ученый.

— Не может быть, — изумился Ибрагим. — Я бы руку дал на отсечение, что вы египтянка. И ваш язык…

— А я и есть египтянка. По отцу. Так что вы почти не ошиблись, — пояснила я. Обычно мне приходилось это делать по нескольку раз на дню.

Ливиец пригласил меня выпить кофе на набережной. Мы сели в тени, разложили перед собой сценарии и попытались порепетировать. Мы увлеченно произносили древние тексты, подкрепляя свои слова жестами, пока не заметили, с каким изумлением на нас смотрят официанты и немногочисленные посетители. От смеха я едва не выплеснула кофе на свой белый костюм, что было бы непоправимо…

— А кто будет Гором, Осирисом и Нефтидой? — поинтересовалась я.

— Насколько я знаю, Гором будет Абдул Азиз, Осирисом — директор музея, Нефтидой — точно не знаю, кажется, кто-то из аспирантов. Но это такая маленькая роль, что неважно.

Мы медленно пошли по аллее в сторону храма. За нами тащилась повозка, на которой обычно катают туристов, и извозчик довольно навязчиво предлагал нам свои услуги. Он обогнал нас, только когда мы пришли. Я удивилась, что в повозке, оказывается, кто-то сидел.

— Я слышал, вы будете выступать с докладом в Лондоне, — сказал Ибрагим.

— Да. А вы тоже там будете? — обрадовалась я.

— Непременно, — уверенно ответил он.

— А потом в Триполи?

— А потом в Триполи.

— Ну и как вам там живется?

— В Ливии настоящая власть народа, — заученно произнес Ибрагим.

Он напомнил мне меня саму, зубрящую материалы последнего съезда для поступления в комсомол. Поэтому я не стала продолжать этот разговор, не хочет, ну и не надо.

* * *

Я развернула роскошное одеяние Изиды. Абдул Азиз и здесь побеспокоился: все было точно впору. Я надела тяжелую нагрудную пластину с чеканным текстом гимна Осирису — настоящую музейную редкость, узкое, облегающее платье, шитое блестящими пайетками, сандалии. Прежде чем надеть парик и корону с коровьими рогами, держащими луну, я занялась макияжем.

Современная косметика плохо приспособлена для того, чтобы сделать меня похожей на древнюю египтянку, но я постаралась. Для этого пришлось подводку для глаз наложить на толстый слой пудры, чтобы линии не оплыли. Глаза получились огромными и длинными, почти до висков, золотые тени оттеняли их глубину и роскошь одежд. Губы я сделала очень четкими и темными, словно иссушенными пустыней. Наконец я водрузила на свою голову парик и корону, посмотрела в зеркало и осталась вполне всем довольна.

Площадку в центре храма, обрамленную гигантскими колоннами, упирающимися в черное небо, ярко освещали прожектора. Резкие перепады света и тени вычерчивали причудливую резьбу на колоннах. Кроме освещенной площадки, колоссальное храмовое сооружение тонуло в ночи. Я часто бывала здесь, но впервые мне стало страшно. Я убеждала себя, что знаю в Карнаке каждый камень, каждую колонну, каждый проход, но меня колотила нервная дрожь.

Кто-то тихо подошел сзади и молча тронул меня за плечо. Я вздрогнула, резко обернулась и увидела ослиную морду. Слава богу, это был всего лишь Ибрагим в маске Сета. В отличие от меня и Гора, задействованных позже, уже был его выход.

— Удачи! — ободряюще сказал Ибрагим и шагнул на свет.

Надо отметить, высокий, мускулистый Ибрагим смотрелся прекрасным Сетом, злым богом войны, пустыни и разрушений.

На сцене уже действовали Осирис в роскошном одеянии и массовка из служащих музея. Текста у них не было. Участники изображали пир. Появился Сет со свитой, которая несла роскошный саркофаг. Слуги откинули крышку и пригласили желающих примерить его. Я смотрела, как статисты по очереди пытались улечься в саркофаг, но все было бесполезно. Наконец подошла очередь Осириса. Едва он лег в саркофаг, как крышку тотчас же захлопнули и саркофаг стали уносить. Все действие сопровождалось песней о том, как мертвый Осирис плывет по водам Нила.

Наступила моя очередь. Я нашла глазами стоящую у соседней колонны Нефтиду, и она согласно кивнула. Мы одновременно вышли в круг света и затянули скорбную песнь, оплакивая Осириса. Все это длилось довольно долго, мы изображали поиски саркофага с телом Осириса. Наконец я нашла его, легла на саркофаг и обняла, что символизировало зачатие. Первое действие мистерии кончилось.

Массовка спела тексты о том, что Исида родила Гора, и вот сын Осириса подрос и решил отомстить Сету, который после убийства Осириса правил на Земле. Гор — Абдул Азиз в костюме бога-сокола, с соколиной головой, вышел из тени. Я была немного обижена тем, что он не подошел ко мне перед началом спектакля, но, возможно, он был слишком занят. Я невольно залюбовалась посадкой его головы, легкими и сильными движениями. Враги начали битву, размахивая ритуальными ножами, как я подозревала, сделанными из папье-маше. Хор комментировал их битву, нараспев читая древние тексты. Тут Гор нанес решающий удар, и Сет, почему-то ухватившись за меня, стал падать. Он был очень тяжелый, и я растерялась. Было глупо пытаться его удержать, и я попробовала сделать шаг назад. Но Сет все еще цеплялся за мое платье, которое было готово вот-вот разорваться. Он сделал неуловимое движение и вложил в мою руку что-то гладкое и довольно тяжелое, затем упал сначала на колени, потом очень естественно рухнул ничком на каменные плиты. Хор запел хвалу Гору, мы с Нефтидой присоединились к нему. Честно говоря, я не поняла, что за сцену смерти изобразил Ибрагим. Я шепнула Гору:

— Ты просто великолепен!

Но Гор вместо того, чтобы оживить Осириса, молча развернулся и исчез в черноте за колоннами. Я растерялась, но решила, что смогу сыграть воскрешение Осириса сама.

И вдруг воздух потряс страшный крик, от которого у меня заломило в висках. Кричала Нефтида. Я обернулась. Нефтида, а вернее, аспирантка Абдул Азиза с выражением неописуемого ужаса на лице стояла над неподвижным телом Сета. Рядом расползалась лужа почти черной крови, и сандалии Нефтиды были испачканы ею.

— Абдул Азиз! — выдохнула я и помчалась в темноту, срывая на ходу парик и корону. Узкое платье треснуло по шву, и я придерживала его рукой.

Самые страшные мои опасения подтвердились, когда я влетела в кабинет ученого. Абдул Азиз, мужчина, которым и ради которого я жила все это время, был мертв. Он лежал на полу посреди кабинета. Я не стала вынимать из его груди нож с резной рукоятью, похожий на тот, которым убили Сета. У моего любимого было спокойное умиротворенное лицо спящего человека. Я погладила его по еще теплой щеке и поцеловала в губы. Я прощалась с этим человеком. За моей спиной собиралась молчаливая напуганная толпа…