Тайна голубиного пирога - Джулия Стюарт Страница 3

Тонкие пальцы владельца магазина слегка коснулись прилавка.

– Плакальщики снова входят в моду, мэм, – сказал он, не поднимая ресниц.

– Думаю, что да.

– Наши сумеют выжать из себя слезы за лишнюю пару пенсов, – заверил он принцессу.

– Спасибо, они не понадобятся.

– Как насчет черной краски для лошадей, которые повезут катафалк? – спросил он, жестом фокусника вытаскивая баночку из-под прилавка. – Всего за пенни. Будет отлично смотреться, мэм.

– Нет, спасибо.

Баночка исчезла.

– Могу ли я порекомендовать черные страусовые перья на головы лошадям? – спросил он, медленно пропуская одно из них между пальцами. – Они из Египта.

– Никто в наше время не украшает катафалки перьями, кроме уличных торговцев и трубочистов.

Владелец магазина порылся под прилавком и вскоре распрямился с торжествующим видом.

– У нас непревзойденный выбор фальшивых лошадиных хвостов, – объявил он, радостно размахивая образчиком своего товара.

– Мистер Рэтэкинс!

Взгляд мужчины переместился на пол, при этом он стал как будто бы на несколько дюймов ниже. Внезапно мистер Рэтэкинс вновь поднял глаза:

– Чуть не забыл, мэм. Вполне естественно, что такая молодая леди, как вы, наверняка подумывает о замужестве. Если это счастливое событие произойдет достаточно скоро, мы располагаем чрезвычайно изящными свадебными платьями для траура. Весьма подходящего оттенка, мэм. Сочетающие приличествующие такому случаю надежду и отчаяние.

Принцессе неожиданно вспомнилось матовое свадебное платье, которое она уже присмотрела, с оранжевыми цветками на шее и талии. Платье принцесса увидела в магазине и спрятала картинку в ящик для чулок, чтобы показать своей портнихе, если вдруг поступит предложение. Однако после того, как стало известно о скандальной кончине ее отца, Марка Кавендиша словно ветром сдуло.

Молчание затягивалось, принцесса продолжала смотреть в пол.

– Ее высочество желает удалиться, – сказала Пуки, поднимаясь с софы с кошкой на руках.

– Вот это я понимаю! – пробормотал мистер Рэтэкинс, переводя взгляд со служанки на госпожу. Он только сейчас осознал, что находится в присутствии августейшей особы. – Ваше высочество, я хотел бы сказать: если вам еще потребуются наши услуги, мы можем сами приехать к вам без всякой дополнительной платы. Мы пришлем к вам портниху, как только получим телеграмму.

Минк вспомнила о матери, которая умерла от горячки сразу после рождения долгожданной сестренки. Увы, малышка тоже не выжила. И Минк представила, как ее окоченевший отец лежит в морге лицом вверх.

– Ваши услуги больше не потребуются, мистер Рэтэкинс, – ответила она дрогнувшим голосом. – Все мои родственники умерли.

* * *

С неба падала липкая морось, когда карета со скрипом въехала на подъездную аллею большой виллы в Холланд-парке. В светских журналах регулярно описывались роскошные интерьеры в восточном стиле и великолепные земельные угодья. Однако после смерти махараджи исчезли любые намеки на веселье. Шторы на окнах закрыты, горшки с нарциссами убраны с лестничных ступеней. К двери, скрытой величественным портиком, прикреплен венок, креповые ленты свисают в напитанном влагой воздухе.

Сжимая в руке свои новые платки с черной каймой, Минк взбежала по ступенькам к входной двери. По обе стороны от нее стояли двое светловолосых мужчин в цилиндрах, черных пальто и шарфах того же цвета. От них сильно пахло спиртным.

– Кто вы? – спросила Минк одного из них. Человек продолжал молча смотреть в пустоту перед собой. – А вы? – поинтересовалась она, обернувшись к другому. Этот тоже не пожелал отвечать. – Что вы оба делаете у моей двери? – сердито спросила она.

Парочка хранила безмолвие, устремив взоры на деревья в отдалении. Внезапно один из них дернулся, что-то прохрипел, и у него из глаза выкатилась одинокая слеза.

Принцесса стояла в холле, в ярости расстегивая перчатки. Подошел Бэнтам, дворецкий.

– Пока вас не было, мэм, явились плакальщики, – объяснил он. – Ни слова не вымолвили. Мы уж тут из кожи вон лезли, можете мне поверить. Садовник пытался соблазнить их немецкой колбасой – в ответ тишина. Я связался с похоронным бюро. Они сказали, что обычно плакальщики не нужны до дня погребения. К сожалению, выпроводить их невозможно. Махараджа дал на этот счет весьма необычные указания. Он поставил условием, чтобы они были похожи друг на друга, но, насколько я заметил, борода только у одного из них.

– От них уже попахивает алкоголем, Бэнтам.

– Точно так, мэм. Они, как видно, явились прямиком с предыдущих похорон. Надо сказать, чтобы им больше не наливали, несмотря на непогоду.

– Пожалуйста, позаботьтесь об этом. А как насчет моего отца? – спросила она после паузы.

– После осмотра его тело принесли назад. Я взял на себя смелость поместить его в гостиной.

– А слуги, как они?

– Они еще не оправились от потрясения. Миссис Уилсон наделала так много ошибок, когда готовила завтрак, что пришлось отпустить ее. Примите мои извинения. Там, кажется, форель, запеченная в горшке.

– Дайте им время оправиться, – сказала Минк, отвернувшись на мгновение. – А мистер Кавендиш? – спросила она, вновь обратив свой взор к собеседнику.

Бэнтам промедлил с ответом.

– От него ни слова, мэм.

Принцесса поднялась по лестнице, чувствуя себя так, словно с каждым шагом в нее впивается лезвие ножа.

* * *

Спустя несколько часов в дверь ее спальни постучала Пуки.

– Мэм, только что доставили корсаж из «Джейз», – сказала она, входя.

Минк, стоявшая перед зеркалом, молча сняла с себя сережки, которые следовало заменить неотшлифованным черным янтарем. Пока Пуки помогала ей облачиться в страшную траурную одежду, ощущение было такое, словно она медленно погружается в вязкую смолу. Когда служанка ушла, Минк вытащила из комода книгу и прочитала дарственную надпись, сделанную человеком, который, как она воображала, всегда будет восхищаться ее прекрасными глазами.

Принцесса и мистер Кавендиш встретились однажды днем, когда их экипажи столкнулись в Гайд-парке. Минк, полагавшая, что именно он виноват в происшедшем, покинула свой экипаж, чтобы сообщить ему об этом. Тогда он вынужден был признать, что женщины правят лошадьми лучше мужчин, слишком озабоченных тем, чтобы произвести впечатление. Тогда она обратила внимание на форму его бедер. Когда она рассказывала об этой встрече отцу, тот сразу распознал огонь желания, скрытый за напускным негодованием дочери. С тех пор она отвергала все искушения, которые проникали в ее дом вместе с Кавендишем, навещавшим ее под предлогом игры в карты. Он пробовал себя в роли бесшабашного возницы и нашел ее вполне для себя подходящей. Желая разворошить тлевшее в ее сердце пламя, Кавендиш пригласил Минк на охоту в горной Шотландии и даже заказал по этому случаю новый килт [1].