Замороженная страсть - Алексей Макеев Страница 3

– Да, Лев Иванович, – согласился Орлов. – Вот вы с Крячко и будете изображать.

– Типун мне на язык, – тихо проговорил Крячко, но его услышали, и вдоль стола для совещаний пошли смешки.

– Только изображать? – спросил Гуров.

– Нет, работать придется быстро и без ошибок, – серьезно ответил генерал. – Все, что нужно изобразить, изобразим я и вышестоящее начальство. А ваша со Станиславом Васильевичем задача взять это дело в свои руки и быстро довести до конца.

– Ну, это как всегда, – улыбнулся Крячко. – МУР привлекать будем или по старинке, сами как мальчики бегать будем?

– Будете привлекать всех, кого сочтете нужным. Следственный комитет уже начал работу, МУР подключился. Вы осуществляете общее руководство оперативно-следственными мероприятиями.

– Есть приказ о создании межведомственной группы? – удивился Гуров.

– Конечно же, нет, – хмуро глянул на него генерал. – И быть не может. Вы официально выступаете как кураторы от Главка, но фактически за вами все руководство. Я должен иметь руку на пульсе этого дела. И, честно говоря, мне хочется пойти в церковь и поставить свечку Николаю-угоднику, чтобы все это оказалось случайным стечением обстоятельств или в крайнем случае местью мужа любовницы! Не люблю я ввязываться в политические разборки. Там не знаешь, с какой стороны по затылку получишь. Поэтому, ребята, максимум внимательности и… лучше лишний раз придите посоветоваться, чем лезть на рожон. Ну, вы оперативники опытные, чего я вас учить буду. Так, просто предупреждаю на всякий случай.

Пока сыщики шли по коридору до своего кабинета, Крячко очень живописно раскритиковывал очередной детективный сериал. Гуров молча слушал, понимая, что старый друг затеял этот разговор лишь для того, чтобы поднять ему настроение. Стас умел это делать. Никаких похлопываний по плечу со словами «ничего, прорвемся, и не такие дела распутывали», ни тяжелых многозначительных вздохов и гробового сочувствующего молчания. Он просто отвлекал, проносился в мозгу, как освежающий ветер, после которого думать легче. И сейчас весь этот треп был просто способом отвлечения.

– Ну? – Гуров сразу свернул к своему любимому дивану и откинулся на спинку, заложив руки за голову. – Пиши, Станислав. Первое: затребовать от экспертов результаты.

– Сначала письмо за подписью Орлова, – добавил Крячко. – Иначе будут мурыжить, несмотря на наш статус.

– Это обязательно, – согласился Гуров, глядя в потолок. – Второе: допросить самим персонал и составить свое видение картины последних часов и минут Полунина. Потом сверим с впечатлениями оперативников из МУРа. Третье: собрать максимум информации по этому «Востоку». Что за движение, к кому или чему тяготеют.

– По «Востоку» отдельно и по Полунину отдельно, – добавил Крячко, щелкая клавишами ноутбука.

– И еще бы разобраться с тем, а что такое приват-клуб и чем он отличается от любого другого ночного клуба.

– Не хочу вгонять в краску, Лев Иванович, – засмеялся Стас, – но это чисто мужской клуб, со всеми специфическими утехами.

– Да-а? – многозначительно посмотрел на напарника Лев. – А ты, никак, бывал в таких, а, старый греховодник?

– Я-то? – отозвался Крячко самым загадочным тоном. – Вся моя молодость прошла в стенах таких клубов… Погубленная моя в разврате и удовольствиях молодость.

– Что, так все плохо? – хмыкнул Гуров.

– Ну, посуди сам. – Крячко, что-то поискал в ноутбуке, потом с довольным видом процитировал, внимательно глядя на экран: – В мягкой обстановке нашего клуба вы почувствуете полную гармонию. Окунетесь в чарующую атмосферу ночи, а наши очаровательные танцовщицы заставят мечтать своего восторженного зрителя. VIP-зона, ресторан с паназиатской кухней, караоке – это все лишь видимая часть вашего удовольствия, остальное скрыто от любопытных глаз.

– Даже так? Значит, скрыто от любопытных глаз? Надо полагать, что добровольно и охотно нам никто ничего рассказывать не будет. Ладно, давай познакомимся с тем, что же там скрыто и почему посетители падают там замертво.

Высокие светло-коричневые спинки мягких уголков охватывали невысокую сцену полукругом. Охранник, проводивший сыщиков в зал, щелкнул в углу чем-то на стене, и зал заполнился мягким теплым, чуть желтоватым светом.

– Обрати внимание, – толкнул Гурова локтем в бок Стас. – Спинки очень высокие, подковообразные, и расположены эти милые диванчики так, что с каждого из них не видно, что делается на другом. Смекаешь, как говорил капитан Джек Воробей?

– Чего же непонятного, – кивнул Лев. – Твори на своем диванчике, чего тебе вздумается и с кем вздумается. Да?

Охранник, к которому он повернулся со своим коротким последним вопросом, опустил голову, нахмурился и предпочел ретироваться к затемненному входу. Не любили тут распускать языки. Это было понятно с самого начала.

В тишине зала раздались торопливые звуки женских каблучков, которые даже на мягком покрытии умудрялись стучать звонко и уверенно. Невысокая молодая женщина в безупречном деловом костюме шла к сыщикам через зал с очень серьезным видом. Чувствовалось, что она тут хозяйка.

– Это вы из полиции? – сухо спросила женщина, оценивающе осмотрев каждого из мужчин. – Моя фамилия Луговая. Ирина Владимировна.

– Вы работаете здесь администратором, – констатировал Гуров, пряча в карман удостоверение личности, которое Луговая тщательно изучила. – Нам нужно с вами поговорить. Можно это сделать в спокойной обстановке?

– Да, конечно, – понимающе кивнула женщина и обвела рукой зал. – Самое спокойное и безлюдное место сейчас только здесь. Прошу вас.

Прежде чем сесть на диван с высокой спинкой, Гуров подозрительно осмотрел обивку. Он не думал, что увидит подозрительные пятна или еще что-то неприятное, но не смог удержаться. Крячко уселся с видимым удовольствием и забросил ногу на ногу. Луговая села так, как будто присутствовала на королевском приеме. Прямая спина, ноги поставлены чуть под наклоном вбок, руки спокойно и с достоинством лежат на коленях.

– Ирина Владимировна, – начал Гуров, – расскажите, как все произошло?

Вопрос был провокационный, и именно в такой форме он задал его специально. Разумеется, Луговая знала, что сыщики из управления пришли именно по делу смерти клиента клуба и ни о каком другом происшествии речи идти не может. Но вот такая размытая форма вопроса, заданного испуганному, крайне взволнованному или пытающемуся нечто скрыть человеку, приводила к хорошим результатам. Не зная, с какого места начать, и не имея представления о том, что уже известно полиции, допрашиваемый начинал путаться и частенько говорил лишнего. За эти ниточки, которые он невольно давал в своих ответах, удавалось ухватиться, а потом уже распутать и весь клубок.

Но сейчас ситуация была явно иной. Луговая не путалась, ничего не боялась, и следов волнения на ее лице тоже не было видно. Железная баба, подумал Гуров с уважением. В руках себя может держать!