Во власти мракобесия - Андрей Ветер Страница 34

– Ты ешь, не отвлекайся… Нравится?

– Очень вкусно.

– Ешь, после поговорим…

В Москве только-только начали раскрываться клейкие почки, а в Венгрии стояла почти летняя погода. Всё было в цвету, птицы оживлённо пели и порхали в сочной зелёной листве, от людей исходила свежесть и лёгкость, в воздухе звенел смех, в каждом лице и в каждом движении чувствовалась наполненность жизнью.

Смеляков сидел в фойе отеля «Форум» и лениво перелистывал журнал, не читая его. Рано утром, когда Виктор прилетел в Будапешт, тёплый ветер принёс короткий дождь, затем тучи быстро рассеялись и выглянуло солнце. К полудню стало совсем жарко, но где-то на другом конце города собиралась гроза, небо потемнело, улицы погрузились в тень, хотя ощущение лета всё равно не отступило. Далеко, почти за горизонтом, прокатился гулкий рокот, угрожая мощным ливнем, однако дождик опять лишь слегка забрызгал стёкла отеля.

Владимира Гусинского Смеляков заметил сразу. Банкир суетливо ходил туда-сюда, обуреваемый какими-то беспокойными мыслями, несколько раз останавливался перед входной дверью, что-то высматривал на улице, затем снова начинал метаться, скользя подошвами новых туфель на отполированных плитах пола. Весь его облик – от растерянного взгляда из-за стёкол очков, до нескладных движений пухленького тела – пробуждал в Смеля-кове желание рассмеяться, но Виктор сдержал себя. За Гусинским быстро двигалась жена – молодая красивая женщина с блестящими чёрными волосами. «Казачка», – сразу охарактеризовал её Смеляков. Она что-то спрашивала, однако банкир не отвечал ей, отмахивался. В двух шагах позади семейной четы следовали три охранника – крепкие парни с неподвижными лицами. Несколько раз банкир внезапно останавливался, доставал телефонную трубку, набирал номер, вслушивался и, не дождавшись ответа, прятал телефон.

Смеляков положил журнал на столик, встал, неторопливо прошёл мимо Гусинского к стенду с многочисленными туристическими буклетами, делая вид, что занят серьёзным выбором, взял что-то наугад и опять пересёк зал. В двух шагах за его спиной недовольно бухтел Гусинский. «И это называется охрана, – мысленно рассмеялся Сме-ляков. – Я ведь локтем коснулся его, мог выстрелить в упор, мог ножом ткнуть, но жлобы его и ухом не повели. А платит он им огромные деньги. Странное отношение к собственной безопасности, если принять во внимание его патологическую боязнь за свою жизнь».

Заглянув в бар на первом этаже, Виктор устроился на высоком стуле перед стойкой и заказал джин с тоником. Из-под потолка лилась спокойная музыка, негромко разговаривали посетители. На соседний стул пристроилась пышногрудая женщина и, многозначительно окинув Смеляко-ва с ног до головы томным взглядом, поинтересовалась на английском языке, нет ли у него желания угостить её.

– Меня учили не вступать в разговоры с незнакомыми дамами, – пошутил он.

– В таком случае давайте познакомимся, – предложила она, выразительно наклонившись вперёд и давая ему возможность оценить мощь её тяжёлого бюста.

– В другой раз, дорогая, – пообещал Смеляков и взял у бармена свой джин.

Сделав глоток, он вдруг почувствовал острейшее желание съесть кусок чёрного хлеба. Он в буквальном смысле этого слова ощутил вкус ржаного хлеба у себя на языке. «Наверное, это просто тоска по дому, – решил Виктор. – Хочется хорошо знакомого и привычного. И никакие бары с их коктейлями и проститутками мне не нужны». Допив джин и расписавшись на счёте, он вернулся в фойе отеля. Гусинского там уже не было.

За высокой стойкой мило улыбалась черноволосая девушка с тёмно-синими глазами.

– Скажите, господин Гусинский поднялся к себе в номер? – спросил Смеляков по-английски.

Девушка повернулась к шкафчику с висевшими там ключами.

– Ключа от его номера нет. Должно быть, господин Гусинский у себя.

– Благодарю вас.

Виктор шагнул в отделанный зеркалами лифт и поднялся на свой этаж. Убаюкивающе-мягко прозвучал звоночек, двери бесшумно скользнули в стороны. Виктор вышел и, поигрывая массивным металлическим брелоком ключа, направился к своему номеру, наслаждаясь упругостью ковра под ногами.

Оказавшись в комнате, Смеляков присел на край кровати и снял трубку телефона. Быстро потыкав в нужные кнопки, он стал ждать.

– Алло, Владимир Александрович? Здравствуйте.

– Это кто? – раздался голос Гусинского. – Кто вы?

– Меня зовут Виктор Андреевич.

– Виктор Андреевич? И что? Кто вы такой?

– Я приехал из Москвы, у меня к вам есть очень важный разговор.

– Что? – Было слышно, как Гусинский облизал губы. – Вы где? Вы откуда звоните?

– Я тоже остановился в отеле «Форум», как и вы.

– Откуда вы узнали, где я нахожусь?

– Я хорошо информирован. Давайте встретимся завтра утром, побеседуем во время завтрака.

– Хорошо, завтра, – ответил возбуждённо Гусинский. – Только всё это очень странно.

– Завтра вы всё поймёте.

– Что я должен понять? Нет, согласитесь, что это подозрительно!

– Не беспокойтесь. У меня нет дурных намерений. Мне нужно просто поговорить с вами.

– Ладно. Я согласен…

Смеляков положил трубку на рычаг и проговорил:

– Можно подумать, Владимир Александрович, что ваше согласие что-нибудь значит…

Утром Виктор спустился в ресторан пораньше, взял себе кофе, сливочный йогурт и хорошо поджаренные тосты с джемом, выбрал столик подальше от входа, сел лицом к двери и стал ждать. Зал тихо журчал мирным говором, позвякивали вилки и ножи, в воздухе витал тонкий перестук фарфоровых чашек и блюдец.

Гусинский вошёл в ресторан уже знакомой Смеляко-ву суетливо-деловой походкой и встал в очередь к столу, где были расставлены блюда и вокруг которого толпились постояльцы с заспанными лицами. Рядом с Гусинским возвышались два могучих охранника в чёрных костюмах. «Прямо-таки сцена из голливудского кинофильма», – усмехнулся Виктор, поднимаясь из-за стола. Он пристроился позади банкира и, когда тот, потоптавшись перед расставленными тарелками, заказал себе яичницу, Сме-ляков аккуратно прикоснулся к локтю Гусинского.

– Здравствуйте, Владимир Александрович.

Гусинский вздрогнул и оглянулся.

– Я вчера разговаривал с вами по телефону. Виктор Андреевич Смеляков.

– Смеляков?

– Да. Вон мой столик. Подсаживайтесь ко мне, поговорим.

Гусинский молча кивнул, обвёл настороженным взглядом весь зал, словно жаждал увидеть нечто очень важное, затем посмотрел на своих телохранителей, моргнул несколько раз и опять кивнул.

Вдвоём они подошли к столу Смелякова.

– Вы яичницу взяли? – спросил Виктор и поморщился. – Так себе… Я предпочитаю сам готовить яичницу. И чтобы глазунья, настоящая, трепетная сверху, но хорошо поджаренная снизу.