Азартная игра - Феликс Фрэнсис Страница 35

Первые полчаса я провел непродуктивно, читая шесть электронных посланий, которые успел перекачать из компьютера Грегори на свой адрес. Речь там шла о болгарском проекте застройки.

Все сообщения были от одного человека, Юрия Джорама, в двух речь шла о грантах, которые выдавались Евросоюзом на развитие самых отсталых стран и регионов. Особое внимание уделялось восстановлению тех участков, где находились субсидируемые государством предприятия. Большинство из таких предприятий прекратили свое существование с развалом коммунистического режима и развитием свободного рынка.

Насколько я понял из довольно безграмотных сообщений мистера Джорама на английском, деньги ЕС могли поступить только в том случае, если в проект будут вложены частные инвестиции, тогда на каждый евро частника приходилось бы по два евро от Евросоюза. Джолион Робертс говорил мне, что инвестировал из своего семейного трастового фонда пять миллионов фунтов, следовательно, от европейских налогоплательщиков должно было поступить десять.

Но этих денег так никто и не увидел.

В четырех остальных сообщениях речь шла о спонсировании строительства домов вблизи завода, где должны были жить рабочие. И отправителем был другой источник, некий Фонд социального строительства ЕС, здесь никаких оговорок и процентного соотношения один к двум по капиталовложениям не было. Получалось, что строительства одного лишь завода достаточно для получения стопроцентного гранта на жилищное строительство – в данном регионе удовольствие это должно было обойтись в восемьдесят миллионов евро.

Если, как утверждал племянник Джолиона Робертса, в Болгарии не появилось ни новых домов, ни электролампового завода, это могло означать одно: кто-то где-то успешно прикарманил почти сто миллионов евро, большую часть суммы составляли гранты объединенной Европы.

Я внимательно рассматривал адреса почтовых отправлений. Электронные письма были отправлены urijoram@ec.europa.eu некоему dimitar.petrov@bsnet.co.bg, а получил их Грегори Блэк. Домен ec.europa.eu означал, что Юрий Джорам, видимо, работал в какой-то комиссии Евросоюза, возможно, в Брюсселе. И еще я пришел к выводу, что мистер Петров должен находиться в Болгарии – из-за этой приписки: bg.

Ну и какой от всего этого прок?

Я также посмотрел телефонный номер, скопированный мной с компьютера Грегори, с файла «Семейного трастового фонда Робертса». Может, позвонить по нему? Но что толку? По-болгарски я не говорю, и даже если там ответят на английском, вряд ли они дадут какую-либо информацию в ответ на мои вопросы.

Так что же делать?

А ведь племянник мистера Робертса мог и ошибаться. Мог заехать в Болгарии совсем не туда, а завод и жилые дома размещались где-нибудь в другом месте. И еще очевидно, что чиновники из Евросоюза должны проверять, как расходуются деньги из Фонда социального строительства, с целью убедиться, что их восемьдесят миллионов евро расходуются, как и положено – на кирпич и цементный раствор.

Я решил, что раз меня попросил заняться этим делом Джолион Робертс, ничего не остается, кроме как отправить короткое сообщение по электронной почте тому Димитру Петрову и попросить его выслать мне фамилии и адреса управляющих электроламповым заводом Бэлскота, если они у него имеются.

Когда же некоторое время спустя я понял, что отправлять e-mail мистеру Петрову, который сам участвует в этом мошенничестве на сотни миллионов евро, не слишком хорошая идея, было поздно. «Птичка» вылетела из гнезда, и вернуть ее назад было уже невозможно.

Но ведь и особого вреда я этим не причинил, верно?

Я закрыл компьютер, взглянул на часы. Без четверти пять, так что можно сделать себе чашечку чая.

И тут вдруг я заметил, что Клаудия оставила счет от последней оплаты за мобильник с распечаткой переговоров на разделочном столике, рядом с чайником. Я не мог преодолеть искушения и взглянул на него.

Наверное, я искал незнакомые мне номера, по которым она регулярно звонила. Был один номер, на который она последние две недели звонила каждый день, а иногда даже несколько раз в день.

И что теперь делать? Позвонить на этот номер и спросить, с кем это так часто говорит моя девушка? Нет, конечно. Но я переписал номер в свой мобильник, просто на тот случай, если вдруг передумаю.

Клаудия пришла домой в пять тридцать, я сдержал любопытство и не стал спрашивать ее, где она болталась и почему отключила телефон.

– А ты чего не на работе? – спросила она.

– Патрик отправил меня домой, – ответил я. – Грегори считает, что я подрываю репутацию фирмы. И Патрик думает, что мне лучше отсидеться какое-то время, взять отпуск, не появляться в конторе, пока все не утрясется.

– Но это просто смешно, – заметила она. – Полиция тебя отпустила. У тебя железное алиби.

– Я это знаю, и ты знаешь, – сердито ответил я. – Но большинство людей, да будет тебе известно, верят всему, что пишут в газетах.

– Эти чертовы газетенки! – злобно фыркнула она. – Нельзя разрешать им публиковать имена людей до того, пока им не предъявили официальное обвинение.

«Или не признают виновными в суде», – подумал я. Но я также знал, что полиция втайне заинтересована в разглашении имен тех, кого выпустили почти сразу после задержания, – на тот случай, что вдруг возникнет потенциальный свидетель.

– Патрик говорит, через несколько дней все утрясется, – сказал я. – Считает, что люди все забудут.

– Надеюсь, он прав, – буркнула она.

Я тоже очень на это надеялся.

– Ну, что, купила себе платье? – спросил я.

– Какое платье?

– Перестань, дорогая, – с легким раздражением заметил я. – Платье, которое ты собиралась надеть на премьеру в среду.

– А, это, – рассеянно отмахнулась она. – Наверное, завтра схожу. Сегодня днем не получилось.

Мне даже думать не хотелось, почему не получилось. И спрашивать я не стал.

– И сколько же дней ты не должен ходить на работу? – спросила Клаудия в наступившей неловкой тишине.

– Может, неделю, – ответил я. И призадумался: наверное, ее интересует нечто другое, нежели моя карьера и репутация, поэтому и спросила. – Вместо этого поеду, пожалуй, на скачки.

– Вот и правильно, хорошая идея, – сказала Клаудия. – Тебе давно пора отдохнуть от всех этих людей и цифр.

Возможно, пришла пора заняться совсем другими людьми и цифрами.

В субботу днем я собрался с духом, сел на поезд в Ватерлоо и поехал на скачки в Сэндаун-Парк.

– Черт побери, – пробормотала Джен Сеттер. – Вот уж не ожидала увидеть тебя здесь. Думала, тебя уже засадили в Тауэр.

– Как видишь, не совсем, – сказал я.

Мы стояли на траве, неподалеку от парадного круга, рядом со статуей лошади по кличке Особый Груз.