Меньшее зло - Юлий Дубов Страница 35

Перед роковым представлением Гамлет поручает Горацио внимательно следить за королём. Странно, но Горацио, не имевший до сих пор ни малейшего понятия о содержании разговора с призраком, ничуть не удивлён. Он уже знает, что увидит и что скажет принцу.

Убийство Полония и ссылка Гамлета в Англию в сопровождении двух верных друзей, превращённых Клавдием в надёжных надзирателей, обходятся без участия Горацио. Смею предположить, что ситуация временно вышла из-под контроля.

Но только временно. Зачем без смысла воевать с уже свершившимся? Не лучше ли обзавестись новым ферзём взамен качающегося на волнах Северного моря? Не поэтому ли мы видим Горацио рядом с безумной уже Офелией, в присутствии короля и королевы?

Кто такой, чёрт побери, этот школяр, что без него никто при датском дворе не в состоянии обойтись? А вот когда появляется разъярённый и жаждущий крови Лаэрт, опять же неизвестно кем (!) вызванный в Эльсинор, Лаэрт, с мечом в руках угрожающий королю, Горацио нет. Куда делся? Отсутствует Горацио. «По склонности к безделью, добрый принц».

Но стоит Гамлету, отправившему бывших приятелей прямиком на английскую плаху, высадиться на датском берегу, Горацио тут как тут. Пора за работу. Удачно введённый в игру новый ферзь, вместо утраченного, сменил цвет: король перевербовал Лаэрта, заверил в собственной невиновности и натравил на Гамлета.

Плохо, очень плохо. Все может сорваться. Если Лаэрт налетит на неподготовленного и ничего не ожидающего принца, весь блестящий спектакль — с привидениями, актёрами и сложной психологической разработкой — полетит псу под хвост. Вполне ведь могут самым примитивным образом укокошить друг друга. И что тогда?

Надо предупредить принца. Гамлету умирать пока рано.

И вот финальный поединок, с отравленной рапирой Лаэрта и ядом в кубке с вином. Горацио рядом, он с тревогой следит за происходящим. Что впереди — триумф или все придётся начинать сначала?

У Гамлета царапина. Выпад, ещё один выпад, рапира Лаэрта оказывается в руках у принца, выпад — удар. Лаэрт падает. Уже не поражение, но ещё не победа. Последние слова Лаэрта: «Гамлет, ты убит; предательский снаряд в твоей руке, наточен и отравлен… Король… король виновен». Лишь бы только успел… Успевает! «Друзья, на помощь! Я ведь только ранен», — зовёт король. Он не ранен, он уже мёртв. Мертва королева, испустил дух Лаэрт, на глазах слабеет принц Гамлет.

Хотя проделано все исключительно чисто, надобно ещё кое-что.

В подобных историях перестраховаться нелишне. «Я римлянин, но датчанин душой, — громко говорит Горацио и обводит взглядом уцелевших, чтобы убедиться — услышали. — Есть влага в кубке». Расчёт верный: все услышали, а умирающий принц не допустил к яду: «Дыши в суровом мире, чтобы мою поведать повесть».

А это уже не просто победа. Это триумф.

Надо сказать, что из убийц получаются неплохие хранители памяти о загубленных ими. «Почил высокий дух, — печально произносит Горацио. — Спи, милый принц».

Можно не сомневаться, что и в дальнейшем он будет отзываться о Гамлете в подобном же стиле. С этой минуты, возвышая его, Горацио возвышает себя.

Объяснение этой загадочной картинки можно найти в летописях Саксона Грамматика, но и в тексте трагедии оно частично присутствует.

Акт первый, сцена первая, и, что характерно, именно Горацио рассказывает про интригу. Ещё бы! Уж ему-то она известна лучше всех. За некоторое время до описываемых событий норвежский король Вортинбрас-старший вызвал датского Гамлета-старшего на поедиюк. По уговору, все земли и богатства побеждённого становились рстоянием победителя. Гамлет-старший Фортинбраса зарубил.

Норвегия отошла под руку датского короля.

Но у незадачливого норвежца был сын, тоже Фортинбрас, юноша гордый, драчливый, с задатками хорошего полководца и совершенно не намеренный мириться с ролью датского вассала из-за дури покойного папаши.

Вряд ли он самостоятельно разыскал талантливого итальянца. Скорее всего, Горацио приехал к разбегавшемуся норвежскому двору по собственной инициативе и предложил план. Используя непростые отношения, сложившиеся вблизи датского трона, он берётся расчистить площадку. Всё, что требуется от Фортинбраса, — оказаться во главе войска рядом с основным местом событий в подходящий момент. Горацио подскажет, когда будет пора. И пусть вопросы легитимности не беспокоят будущего датско-норвежского повелителя. Комар носу не подточит.

Чем был занят Горацио, мы уже знаем. Напомним теперь про Фортинбраса.

Он, как и было договорено, стал собирать войско. Захвативший датский трон Клавдий встревожился и направил официальный запрос. Фортинбрас спокойно ответил, что намерен немного повоевать в Польше.

Будь Клавдий настоящим королём, а не пьяницей и бабником, он мог бы навести справки. Уж если даже норвежские латники открыто недоумевали — на кой чёрт Фортинбрасу понадобился «клочок земли ценою в пять дукатов», то датскому королю впору было встревожиться всерьёз, особенно когда Фортинбрас запросил свободный проход через датскую землю.

Но Клавдию было не до того. «О счёте наших здравиц за столом пусть небесам докладывает пушка».

Так Фортинбрас и оказался в нужном месте и в нужное время. Он даже успел услышать последние слова излишне доверчивого принца Гамлета: «Избрание падёт на Фортинбраса; мой голос умирающий ему».

Когда всё кончилось и трупы унесли, Горацио вполголоса сказал Фортинбрасу:

— Всё это я изложу вам.

— Поспешим услышать, — с подлинно королевским достоинством кивнул Фортинбрас.

Я бы не удивился, узнав, что вскорости после всех этих событий где-нибудь в Вероне обнаружилась небольшая контора со скромной вывеской: «Решаем деликатные государственные задачи. Вознаграждение по итогам работы. Услуги в розницу, оптом и на экспорт».

«Старики молчаливы, и разве глаза

Скажут слово-другое за них.

Пусть богаты они — все равно бедняки,

Даже сердце одно на двоих».

Жак Брель

Ради этого гостя Старик совершил беспрецедентный шаг: выбрался из-за письменного стола и пересел на кожаный диван, указав место рядом с собой. Теперь они сидели рядом, вежливо улыбаясь друг другу, и удивительно было, насколько они похожи — облысевшие, сморщенные, с коричневыми пигментными пятнами на дрожащих от старости руках.

Говорить они собирались по-русски, потому что ни одного иностранного языка хозяин кабинета не знал. Или прикидывался, что не знает. Если не считать нескольких немецких слов, усвоенных много десятков лет назад в независимой ныне Белоруссии, перед самым началом операции «Багратион».

А гость в то самое время плёл прочную паутину в Бирме, улавливая по всему юго-востоку пригодных для агентурной работы человеков — смуглых, смышлёных, невероятно подвижных, ничего на свете не боящихся и ни во что не верящих. Потому что настоящий разведчик единственно и может верить в успех собственной миссии, а остальное — от лукавого.