Бледная Холера - Иоанна Хмелевская Страница 37

— Соседка дала дополнительные показания, — буркнул Гурский. — В садике она заметила какое-то движение...

Согласно следам, два человека провели некоторое время в гостиной и в кабинете. Каждый из них выкурил по сигарете, каждый оставил по полному комплекту отпечатков пальцев, и одним из этих людей был убитый.

Лицо в дамской обуви, несомненно, как-то покинуло дом, ведь позже его там не оказалось. Однако как именно этому самому лицу удалось исчезнуть, непонятно. Через террасу? Да, не слишком отчетливые женские следы перекрывали все прочие, но что означает закрытая изнутри дверь? Покойный вряд ли мог поспособствовать. Он уже полеживал себе в прихожей, где свершилось преступление.

В восемнадцать часов в квартиру вошла Хмелевская и обнаружила тело. Тупень был мертв уже как минимум полчаса, о чем свидетельствовало состояние трупа.

— Всего получается один час и пять минут, в это время там могло происходить что угодно, — заметил Бежан.

— На самом деле отрезок короче, — возразил Гурский. — Если принять, что после убийства прошло минимум полчаса, то у нас останется тридцать пять минут. Не меньше двух минут ушло на то, чтобы войти в дом. Я открывал дверь на террасу. Там надо неплохо потрудиться, ручка заедает. Но как ни крути, получается, что неизвестная женщина была свидетелем преступления. И убийца закрыл за ней дверь...

— Или же она ушла, когда жертва еще была жива.

— Во всяком случае, она знает, кто там был...

— Вовсе не обязательно. Убийца мог прийти после ее ухода. Следы обуви никуда не годятся. А вдруг он вошел обычным путем, через входную дверь?

Гурский чуть не застонал.

— Вот черт! В прихожей все затоптали, а потом домработница потрудилась. Надо было опечатать дом, впустить одних экспертов. Не мучь меня, это мое упущение!

— А жена...

— Чья жена?

— Покойного. Убиенного. Госпожа министерша. Что-то о ней ничего не слышно.

— Похоже, — ответил Гурский, немного помолчав, — никто не знает, где она. Кажется, муж как таковой ее уже давно не интересует. Она то ли на курорте, то ли обустраивает летнюю резиденцию где-то в Бретани. И как прикажете добираться? Словом...

— Секундочку, — прервал его Бежан, — а что это за Алина Яворская? Кто такая? Знакомая? Подруга жены? Любовница?

— Не совсем. Скорее будущая невеста. Бучинский новый роман не афиширует, побаивается своей бывшей, но вроде бы намерен жениться. Мне так показалось, а он не отрицал.

— Чем она занимается?

— Ландшафтный дизайнер. Кустики всякие, деревца... По договорам с проектными организациями. Не замужем, в Канаде имеется сестра. У меня пока не было времени ею заняться. Бучинский заявил, что она улетела в Канаду накануне убийства.

— А бывшая жена Бучинского?

— Ее тоже нигде нет.

— Эпидемия, что ли? — кисло спросил Бежан. — Групповой побег супружниц?

— Если и так, то каждая побежала в свою сторону. Еще вот что, мы идентифицировали отпечатки пальцев только трех женщин: Хмелевской, соседки и домработницы. Что касается оставшихся двух дам, то мы даже не знаем, где чьи отпечатки. С мотивом преступления тоже не клеится. Ни одна из дам ничего общего с политикой не имеет. И это идиотство тоже в дамский образ не вписывается: мусорный пакет на шкафу, резиновые сапоги...

— Полагалось бы произвести обыск в резиденциях и на рабочем месте убитого, — сказал Бежан.

— В резиденциях! — с горечью отозвался Гурский. — Впрочем, если жены или иных родственников нет, то, может, Войчеховский все-таки выдаст ордер?..

— Это вряд ли.

— Один-единственный ордерок! Позвоню-ка я ему!

Гурский рывком достал из кармана мобильный телефон. На экране мигал значок, что на автоответчике есть сообщение. Роберт прослушал его и вскочил с места.

— Чертова баба, не сказала, когда звонила! Я туда!

— Куда это? — спросил Бежан, также поднимаясь.

— Хмелевская! Кажется, лед тронулся!

Минуты четыре я рассматривала ворота, а потом задумалась: чего это я назначила именно такой срок, четверть часа? Что может произойти в течение пятнадцати минут? Объявится Гурский и даст мне совет? Преступники покинут мой дом и удерут? На кой мне четверть часа?

Возможно, я была бы потерпеливее, если бы не так жутко проголодалась. Беспокойство не уменьшило моего аппетита. Какое-то время я предавалась размышлениям, кого мне все-таки вызвать: полицию или охранную фирму? А может, нужна целая антитеррористическая бригада? А то ведь кто-нибудь из прибывших не проявит должной осторожности, и его смерть до конца жизни будет на моей совести...

Я в нерешительности посмотрела на телефон. Тревожный номер был введен в память, до охранников дозвониться легче всего. Звоню!

В этот момент телефон задребезжал.

— Немедленно отъезжайте от ворот, — велел Роберт Гурский. — Я уже в пути. Что происходит?

— Вы меня что, за дуру держите? — оскорбилась я. — У ворот меня давно нет, я стою около мусорки. Ничего не происходит, но я не войду в дом без вооруженной поддержки. Правда, можно подкрасться к дому через мусорку, ключи от нее при мне... А это мысль!

— Не смейте!

— Ладно, ладно, я в машине покамест сижу, не волнуйтесь. Давайте расскажу все по порядку. Я была на бегах, вернулась и обнаружила, что все мои окна занавешены. Никогда, НИКОГДА я не занавешиваю окон днем! Это сделал кто-то другой, тот, кто проник в дом. Я не знаю, там ли он еще, никакого движения не заметно. Всех, у кого есть мои ключи, я опросила. Это не они.

— Охрана в курсе?

Признание далось мне с трудом.

— Я забыла включить сигнализацию. Выезжала из гаража, и неохота было возвращаться...

В трубке заскрежетали зубами.

— Сигнализация существует для того, чтобы ею пользоваться, — холодно сообщил Гурский.

— Сигнализация существует для того, чтобы меня пугать, — яростно ответила я. — Так звонить мне в охрану или не звонить?

— Я займусь этим. Говорите номер своей охранной фирмы.

— Не могу.

— Почему?!

— Наизусть не помню. Он у меня в памяти мобильника. Пришлось бы с вами разъединиться, посмотреть номер, записать его и только после этого сказать вам.

— За дело. Я отключаюсь.

Я взялась за дело, потом перезвонила Гурскому и продиктовала номер. Голод становился все сильнее. Хорошо бы перекусить хоть чем-нибудь... Вот и солнце уже садится. Не худо бы зажечь свет перед домом. Я могла бы проникнуть в сад через помойку, подкрасться к дому и воспользоваться выключателем. Через закрытые окна попасть в меня не смогут — у меня пуленепробиваемые стекла...