Гроб хрустальный - Сергей Юрьевич Кузнецов Страница 4

На собеседнике Бена была серая футболка, видневшаяся сквозь расстегнутый ворот клетчатой фланелевой рубашки. Возможно, из-за черной, неровно стриженной бороды он напоминал одновременно еврея-талмудиста и шестидесятника, который непонятно как сохранился молодым. (Несмотря на огромное количество знакомых евреев, живых талмудистов Глеб никогда не видел и представлял их по какой-то комедии с Луи де Фюнесом, популярной в годы первых, еще полуподпольных видеопросмотров). А может, шестидесятники и были тайными талмудистами, просто тридцать лет назад никто не мог понять, что борьба против длинных волос, о которой столько рассказывали Глебу родители, была формой религиозных войн.

Давно я не видел столько евреев одновременно, подумал Глеб. Он чувствовал, что вроде отпустившая его апатия начинает возвращатся. Слишком много людей, хотелось вернуться домой, лечь на диван и смотреть по телевизору "Твин Пикс", «Санта-Барбару», или просто новости.

Даже выключенный телевизор лучше необходимости общаться со всеми этими людьми.

— Ты зря тянешь, Ося. Локалка под энтями — это рулез, — сказал Бен, отрезая кусок сыра длинным ножом. Липкую от жира изоленту на рукоятке, похоже, не отмыть уже никогда.

— Это идеологический вопрос, — ответил клетчатый. — Тех, кто использует мастдай, я бы просто стерилизовал на месте.

Андрей взял грязную тряпку и вытер стол.

— Я понимаю, — сказал он, — типа феминизм, но что девушки вообще не убирают — это нормально, да?

Бен, улыбнулся Глебу, как старому знакомому, и вернулся к разговору:

— Хорошо, — сказал он, — монополия, нечестная конкуренция, все круто. У меня самого Нетоскоп всюду стоит. Но ты, Ося, как сатанист, должен оценить Гейтса. Три шестерки, все дела.

Ося отхлебнул из чашки и пояснил:

— Я анархо-сатанист. И к тому же, надо различать подлинную и мнимую конспирологию. Можно найти "число зверя" в словах "Уильям Гейтс третий" или в названии Мелкософта, но любому понятно, чем Кроули отличается от Гейтса.

Бен сразу понравился Глебу. На него приятно было смотреть — может, потому что Бен все время улыбался. Эту способность Глеб занес в ту же ячейку памяти, куда чуть раньше отправил Бенову манеру одеваться. Теперь он был уверен, что легко Бена узнает. Глеб спросил его, чтобы запомнить голос:

— А как найти 666 в имени Гейтса?

— Проще простого, — сказал Бен и радостно улыбнулся Глебу. — Каждой букве поставить в соответствие цифру и просуммировать.

— Какую цифру?

— Да любую, — сказал Ося, — не в этом дело.

И при этом отмахнулся от Глеба, точно от мухи.

Андрей залил кипятком две ложки «нескафе» и раскрыл Глебову папку.

— Не будем, типа, отвлекаться, — сказал он Глебу, — давай глянем, что у тебя тут.

— Ты прав, Ося. — согласился Бен (улыбка не сходила с его лица). -Тут дело в другом. Виндоуз — рулит точно также, как рулит поп-музыка. Воплощение софтверной попсни.

— Вырубить нахуй, — отрезал Ося

— А вот и нет, — воскликнул Бен. — Помнишь, ты мне объяснял: ЛаВей говорил, что настоящий сатанизм — не среди блэк-металла или там сибирского панка…

— ЛаВей не знал про сибирский панк, — возразил Ося.

— И это не случайно! Потому что сибирский панк — это уже не круто. Это, собственно, вообще не круто. Потому что — я продолжаю — настоящий сатанизм — среди наиболее бездарных записей попсни. А ты не будешь спорить, что Виндоуз — прекрасный пример бездарной попсни.

— На хуй, — сказал Ося, взмахом руки словно отсекая от себя собеседника. — ЛаВей понимал сатанизм довольно примитивно. По большому счету, это несколько вульгаризированное, чтобы не сказать христианизированное, кроулианство.

— Неплохо, — сказал Андрей. — А с чем ты работаешь?

— Ну, как всегда. Когда-то Вентура, Пэйдж Мэйкер, а теперь Кварк, конечно. Плюс Фотошоп, если очень надо картинку почистить, Корел еще. — сказал Глеб, соображая, что последний раз сидел за компьютером года полтора назад, и надеясь, что ничего нового с тех пор не придумали.

— Нормально, — сказал Андрей, и в этот момент в кухню вошел крупный рыжебородый мужчина.

— Привет всем, — буркнул он. — Почему ни одна свинья не убрала после вчерашнего? У меня здесь что, притон?

— Я вообще только пришел, — сказал Бен, продолжая улыбаться. — И, по-моему, тут все круто.

— Понятно, — сказал Шаневич. — Опять придется Нюру Степановну просить.

Он почесал заросшую рыжим волосом грудь и только тут заметил Глеба

— Привет, — и посмотрел вопросительно

— Это Глеб Аникеев, будет верстать журнал, — пояснил Андрей. — Мне его Миша Емельянов рекомендовал.

— Емельянов — незаменимый кладезь ценных кадров, — сказал Шаневич. — Жить он тоже тут будет?

— Нет, почему? — удивился Глеб. — У меня своя квартира есть.

— Тебе везет, — зевнул Илья. — Я вот не уверен, что могу про себя это сказать.

— А ты свежие «Русы» читал? — спросил Шаневича Бен.

— А что, опять Тимофею досталось?

— А то как же! У них там, похоже, газават.

На пороге появилась немолодая женщина с тусклым лицом. На голове пучок, в углу рта дымится сигарета. Среди богемно-программистcкой тусовки она казалась эпизодической героиней фильмов Эльдара Рязанова, случайно попавшей в иное пространство и время.

— Илья, — сказала она Шаневичу, — к тебе Влад.

— Ага, — сказал Шаневич, — иду. Нюра Степановна, сделайте нам кофе, пожалуйста.

Влад показался Глебу смутно знакомым — плотный мужчина лет сорока. Его золотые очки и дорогой костюм резко контрастировали с окружающим интерьером. Влад с Ильей пожали друг другу руки и удалились в дверь слева от входа.

— Вот, — сказал Андрей, — теперь, небось, надо тебе экскурсию по Хрустальному устроить?

— По кому?

— По Хрустальному — ну, по квартире. Потому что — проезд.

В прихожей появилась Нюра Степановна с облупившимся хохломским подносом, где стояли две разномастные чашки кофе, треснувшая сахарница и пепельница, в которой догорал окурок, чуть тронутый лиловатой помадой.

— Как видишь, — продолжал Андрей, — тут все как бы делится на жилую и офисную части. Конечно, условно, и все-таки. Вот мы сейчас уходим из жилой, а за прихожей начнется офисная.

— А кто живет в жилой? — спросил Глеб

— Типа кто угодно. Сейчас — я, Снежана, сам Шаневич, иногда — Муфаса, иногда Ося, но редко — он человек семейный. Ты тоже можешь тут ночевать, если захочешь.

— А почему вы тут живете, а не дома?

— Потому что у нас нет дома, — ответил Андрей. — Я из Екатеринбурга, Муфаса типа из Африки. Снежана как бы из Болгарии.