Не забывать никогда - Мишель Бюсси Страница 41

Закрыв глаза, я представил себе убранство виллы Орсен. Мартен Денен законсервировал свой дом. Слово найдено точно. Законсервировал. Прибывая сюда после долгих месяцев отсутствия, он находил его в прежнем виде.

Видимость жизни.

Цветы на камине и у изголовий. Искусственные.

На столе в кухне корзина с фруктами. Великолепная имитация. Этажерки в коридорах, где в беспорядке навалены карманные издания, иллюстрированные журналы и забытые с незапамятных времен коробки с салонными играми.

Наслаждаясь горячей водой, стекавшей по моему обнаженному телу, я думал о странной обстановке этого дома с привидениями, о его совершенно нереальной атмосфере, словно воссозданной воображением писателя-романтика…

Как, впрочем, и сама Мона…

Появившаяся ниоткуда исследовательница из Национального центра научных исследований.

Энергичная. Хорошенькая. Ни на кого не похожая, бесстыдная.

Словно выпорхнула из головы какого-нибудь писателя… или из моей головы, из головы холостяка в поисках любви.

Я поднял голову и усилил напор воды.

Нет, при здравом размышлении вторая версия не выдерживала критики! Мона обаятельна до безумия, но если бы меня попросили составить портрет идеальной женщины, это не был бы портрет Моны.

И, словно по волшебству, под горячим водопадом душа перед взором моим проплыло бледное лицо Магали Варрон.

«Будь как дома».

Я закрепил протез и натянул махровый кремовый халат, висевший на вешалке. Настоящий Calvin Klein. Я не решался позвонить Моне. Мне нельзя забывать об осторожности. Вполне возможно, полиция уже установила ее связь со мной. Я знал, что она не выдаст мое убежище, но ее могли заподозрить, проследить за ней…

Эту мысль я изгнал. А чтобы не думать о том, что у меня нет никакого плана, кроме того, что надо стремиться вперед, я снова затерялся в череде пустых комнат. Выиграть время. Больше ни единой идеи, как доказать свою невиновность.

Через полчаса я уже более или менее ориентировался в здешнем причудливом лабиринте. Побывал во всех комнатах, за исключением погребов, которые наверняка столь же обширны, как сама вилла. В гостиной на кованой этажерке выстроились медного цвета бутылки.

«Будь как дома».

Я налил себе кальвадосу. Кальвадос «Булар». На этикетке стоит «без возраста».

Как и дом.

Стоило мне сделать глоток, как в горле вспыхнул пожар. Мой кашель разбился о стены, беззвучно отскочил, а затем с сухим дробным стуком удалился на верхние этажи, словно пугливый стучащий дух, дерзко потревоженный каким-то наглецом. Напрасно я рылся в памяти, дошел до раннего детства в Ла-Курнев и череды жилищ, от угла с кроватью до пятикомнатной квартиры, где мне довелось жить по мере увеличения семейства… Нет, никогда в жизни нога моя не ступала в такой просторный дом.

Мне даже стало страшновато.

Я решил ждать Мону в комнате, которую назвал гнездом орла; в этой круглой комнате, оборудованной в маленькой башенке, возвышавшейся на несколько метров над крышей и каминной трубой, были самые высокие потолки в доме. Снаружи я принял этот китч за причуду архитектора. Этакий снобистский эрзац донжона. Но я ошибся! Из каждого окна, напоминавшего средневековую бойницу, открывался великолепный вид на висячую долину Вокотт, берег и море.

Настоящий маяк!

Мартен Денен устроил там кабинет. Невысокие книжные шкафы по всему кругу, триста шестьдесят градусов, огибали два вольтеровских кресла и дубовый стол, покрытый толстой пурпурной кожей.

Я ждал долго, наверное, боле часа, ощущая себя между небом и морем. Веки мои уже слипались, когда на плечи мне легли руки Моны.

Я не слышал, ни как она вошла, ни как поднялась по лестнице.

Настоящая фея!

Звезда с ее волшебной палочки сверкала там, где у нее сердце.

— Спасибо, — произнес я, прежде чем поцеловать ее.

Долгим поцелуем.

Некоторое время мы любовались луной и ее трепещущей двойняшкой, купавшейся в Ла-Манше.

— Рассказывай, — наконец велела мне Мона.

Я не скрыл от нее ничего. Ни обвинения Пироза. Ни побег. Ни уверенности в собственной невиновности. Я был жертвой полицейских интриг. Выслушав меня не перебивая, Мона произнесла три слова, те единственные три слова, которые я хотел услышать.

— Я тебе верю.

Я снова поцеловал ее. Растрепал ее золотистые волосы, и они пролились мне сквозь пальцы.

— Почему? Почему ты помогаешь мне?

Ее рука проникла под распахнувшиеся полы моего халата.

— Хочешь знать? Аромат неизвестности. Неуемное пристрастие к историям, выходящим за рамки привычного. Внутреннее убеждение, что ты и муху не обидишь…

— Муху — нет. А флика?

Она рассмеялась.

— Если я велю тебе позвонить адвокату и завтра утром сдаться жандармам, ты это сделаешь?

Я сжал Мону в объятиях.

— Нет! Я не хочу угодить к ним в ловушку. Хочу сам все понять.

— Понять что?

— Все! Возможно, есть логическое решение. Некий ключ, открывающий выход из их поганого зеркального дворца.

Пока Мона отыскивала припасенные на кухне деликатесы — фуа-гра, утиные консервы и красное вино бержерак, — я открыл досье Магали Варрон, украденное со стола Пироза.

Я чертыхался про себя, ибо досье не содержало ничего, чего бы я уже не знал. Подробная биография, подтвержденная информацией, собранной в Интернете, рассказ о детстве в Канаде, а затем в Валь-де-Марн, образовательные учреждения, которые она посещала, работа в Байер-Франс. Во второй части досье лежали материалы, относившиеся к изнасилованию и смерти. В развернутом медицинском отчете пронумерованы все телесные повреждения, сопровождаемые неаппетитными фотографиями, указана группа крови, ДНК, описано состояние асфиксии как последствие удушения… «которое повлекло за собой смерть», уточнялось в отчете.

Они ошибались, черт их дери! На несколько минут, но ошибались.

Я жалел, что не потратил время, чтобы порыться в папках Пироза и выловить среди них те, которые могли относиться к делу Камю и Аврил, где могли содержаться иные сведения, нежели те, которые некая добрая душа подкидывала мне в день по чайной ложке.

А также толкование той серии цифр, того уравнения, которым интересовался Пироз.

2/2 | 3/0

0/3 | 1/1

— За стол! — позвала Мона с таким подъемом, что на какое-то время рой вопросов, гудевший у меня в голове, разлетелся в разные стороны.

Запасы научного руководителя оказались вполне достойны меню «Сирены». Не утруждая себя особо, Мона поставила на стол баночку фуа-гра и подогрела на пару утиные консервы в баночках.