Король лжи - Джон Харт Страница 43

– Я хотел поговорить с тобой, – вымолвил я, и это прозвучало абсолютно неубедительно. Я был потерян, подавлен.

– Я сказала, не ходи за мной.

И она ушла от меня, задержавшись на крыльце, чтобы придержать перед мужчиной дверь, пока он заходил внутрь. Потом она повернулась и посмотрела на меня, как будто с огромной высоты, освещенная иллюзорным светом.

– Убирайся с территории моей собственности, Джексон. Я именно это имею в виду!

Я стоял безмолвно, напуганный болью, которая нахлынула, чтобы поглотить меня; это произошло, как только она ушла, и дверь между нами стала глубокой трещиной во Вселенной.

Через окно я видел ее за кухонным столом. Она плакала, склонившись на плечо мужчины.

Я уехал, чувствуя тяжесть тех слов, которые она не позволила мне сказать. Я выехал с фермы на черный асфальт и только тут понял, что мне некуда идти ночевать. Я отправился в офис Эзры и при одной включенной лампе, отбрасывающей теплый свет на потолок, растянулся на кожаной кушетке, положив Боуна себе на грудь. Он закрыл глаза и быстро заснул. Я уставился в потолок и лежал так до самой полуночи, затем мой взгляд скользнул по длинному старинному ковру. Я протянул руку, чтобы коснуться его.

Я думал о сейфе и о тайнах, которые хранил мой отец. Наконец сон меня настиг, но не раньше того, как я понял, что наступил понедельник и мне нужно быть в суде. Это казалось нереальным.

Пробудившись в темноте, я не мог сообразить, где нахожусь, и продолжал удерживать сон: две сплетенные руки, зеленые поля, лай собаки и смех; вспышка синих небес, которые отказывались заканчиваться, и белокурые волосы, словно шелк, возле моего лица.

Во сне явилась Ванесса и все то, чего никогда не будет.

Там был еще ребенок с золотой кожей и васильковыми, как у матери, глазами. Малышке было четыре или пять лет. Она сияла.

– Расскажи мне сказку, папа…

– Какую сказку?

Она засмеялась.

– Ты знаешь какую, папа. Мою любимую…

Но я не знал. Не было никакой сказки, никакой любимой, и не могло быть. Сон ушел. Я подумал, что Ванесса будет всегда там. Думал, что у меня есть время. По некоторым причинам я полагал, что все решится само собой.

Какой гребаный идиот.

– «Расскажи мне сказку, папа…»

Я сел на кушетку и свесил ноги, растирая лицо. Это никогда не бывает слишком поздно, сказал я себе; но в темноте слова звучали неубедительно, и я вспомнил о том мальчике, каким был когда-то. Тогда я произнес это снова, вслух, более выразительно:

– Это никогда не бывает слишком поздно.

Я посмотрел на свои часы. Пять пятнадцать. Понедельник. Три дня назад я стоял у тела моего отца. Теперь Эзра ушел, и комфорт иллюзии исчез вместе с ним.

Ванесса была так права! Эзра был структурой и определением, и я удивлялся, откуда у него бралась такая сила? Было ли это подарком, который я ему сделал, или кое-чем другим, что он украл? В конце концов, это не имело значение. Моя жизнь была как карточный домик, и под ветром Эзры он развалился.

Натягивая ботинки, я думал о том, что уж очень чувствителен такой день, как понедельник.

Боун лежал в мягком кресле, и я понял, что ночью храпел. Он был теплым и расслабленным. Приехав домой, я включил кофейник, чтобы взбодриться, пока принимал душ и одевался. Когда я выходил, Барбара уже ждала меня. Она сидела за стойкой бара, завернувшись в ту самую накидку из овечьей шерсти, которую надевала в прошлый раз.

– Доброе утро, – сказал я уклончиво. Она наблюдала за мной, пока я вытирался полотенцем. Интересно, что она видела?

– Вряд ли, – ответила она. – Я действительно не спала. – Я обернул полотенце вокруг талии, и она заявила очевидное: – Ты не приходил домой.

– Нет. – Я почувствовал потребность сказать больше, но решил не делать этого.

– Ты был… – Она колебалась. – Ты был у нее дома? Ей не следовало вдаваться в подробности.

– Нет.

– Тогда…

– В офисе.

Она кивнула и затем тихо наблюдала, как я рылся в шкафу. Я забыл, что у меня не было ни одного чистого костюма, поэтому пришлось натянуть штаны и мятую хлопчатобумажную рубашку, которую я обычно надевал для работы по дому. Я чувствовал ее взгляд на себе, но не знал, что говорить, и десять лет нашего брака делали мое одевание в тишине неуклюжим.

– Ворк, – наконец выговорила она. – Я не хочу, чтобы все продолжалось подобным образом. – Я услышал, как она заставляла себя быть спокойной. Разговаривая, я смотрел на нее – так требовалось.

– Ты хочешь развода? – спросил я.

Она поднялась из-за стойки, пораженная. Ее голос стал выше.

– Боже милостивый. Нет! Зачем ты придумал подобную вещь?

Я пытался скрыть разочарование, только сейчас поняв, как отчаянно хотел избавиться от этого брака.

– Тогда что?

Барбара подошла и положила руки мне на грудь. Она пробовала улыбаться, но это было жалкое зрелище. Ее дыхание касалось моего лица, и мне хотелось отвернуться. Она взяла мои руки и положила их себе на талию, прильнув ко мне.

– Я хочу, чтобы все было именно так, как было, Ворк. Я хочу все скрепить. – Она сжимала меня, пытаясь казаться игривой, но все было напрасным. – Я хочу сделать тебя счастливым. Хочу, чтобы мы оба были счастливы.

– Ты думаешь, это возможно?

– Разумеется.

– Мы уже не те, кем были, Барбара. Мы изменились. – Я убрал руки с ее талии и отстранился. Когда она заговорила, в ее голосе появилась все та же знакомая особенность. Он снова стал резким и быстрым.

– Люди не меняются, Ворк, меняются только обстоятельства.

– Теперь ты понимаешь, что мы разные. – Я натянул пальто. – Мне нужно идти, – бросил я. – У меня заседание суда сегодня утром.

Она последовала за мной через весь дом.

– Не уходи от меня, Ворк! – кричала она, и я видел лицо своего отца. Я схватил ключи с барной стойки в кухне, игнорируя кофе, который вдруг пахнул желчью. Уже в двери она вцепилась руками в мое предплечье и заставила меня остановиться. – Пожалуйста. Подожди минуту. – Я сделал уступку и прислонился к стене. – Еще есть надежда сохранить наш брак, Ворк.

– Почему ты так считаешь, Барбара?

– Потому что так должно быть…

– Это не ответ.

– Браки сохраняются при небольших усилиях. – Она прикоснулась рукой к моему лицу. – Мы можем сделать эту работу.

– Ты все еще любишь меня, Барбара?

– Да, – произнесла она незамедлительно. – Я все еще люблю тебя. – Но я видел ложь в ее глазах, и она это знала.