Эскорт для предателя - Дэвид Игнатиус Страница 44

Джек Хоффман ждал Гарри, придя заранее, чтобы занять место в кафе и осмотреться. Бывших разведчиков не бывает. Он устроился в углу, откуда просматривалась входная дверь и салон «Луи Вуитон» по соседству с кафе. Хоффман держал в руке незажженную сигару. Гарри сел на соседний стул. Стульчики маленькие, по размеру скорее для миниатюрных девушек, которые отовариваются в магазинах в этом квартале. Гарри же почти свисал по обе стороны сиденья.

Знаком подозвав официанта, Хоффман заказал два кофе и пончики. Официант сказал, что у них не подают пончики, только венские булочки.

— Хорошо, дайте одну, — ответил Хоффман.

— Еще у нас не курят, — добавил официант, указывая на сигару.

— Я не курю, я предаюсь воспоминаниям. А теперь уходи, — велел Хоффман, отмахнувшись рукой от официанта, как от надоедливой мухи.

Тот хотел было запротестовать, но что-то в манере поведения посетителя отпугнуло его. Две женщины, сидящие за несколько столиков от них, посмотрели на сигару, о чем-то пошептались и перебрались еще дальше, в противоположный угол. Хоффман наконец повернулся к Паппасу.

— Что случилось, Гарри? У тебя усталый вид.

— Меня беспокоит Иран.

— И ты оторвал меня от моего сада только затем, чтобы сказать это?

Гарри начал было извиняться, но Хоффман с улыбкой ткнул его кулаком в плечо.

— Шучу, шучу, мальчик Гарри. Облегчи душу. Расскажи, что тебя тревожит. А то выглядишь дерьмово, честно говоря.

— Я на грани. Белый дом хочет бомбить Тегеран. В верхах пока не знают, на каком основании, но ищут предлог. В Белом доме думают, что иранцы на пороге испытаний, и наши хотят создать досье на манер иракского, но разведданные не дают такой возможности. Все это чушь. Там думают, что у нас в руках неоспоримые факты, но это не так. Дело в том, что я вообще не могу сказать в точности, правдива ли полученная нами информация. Я пытаюсь выяснить это, но мне нужно время, а эти олухи не наделены терпением.

— Ну надо же, — саркастически произнес Хоффман.

У него самого было что рассказать о подобных ситуациях. Сунув сигару в рот, он прикусил ее кончик.

— Поэтому я и не знаю, как быть, — продолжил Гарри. — Я пытаюсь распутать этот клубок. Поговорил с британцами, у них там есть резидентура. Впрочем, это меня тоже нервирует. Боюсь ошибиться. Понимаете меня? Боюсь, что стану нелояльным по отношению к Белому дому, если буду действовать не так, как там хотят. Но если сделаю это, поступлю нечестно по отношению к самому себе. Вы улавливаете мою мысль?

— Честно говоря, Гарри, я не понимаю, о чем ты говоришь. Начни лучше с самого начала.

— Да, конечно.

Официант принес кофе и жалкого вида булочку, украшенную сахарной ватой.

Гарри тяжело вздохнул. Обычно он не нервничал в таких ситуациях, но слова Хоффмана показались ему угрожающими. Он заговорил снова, тише.

— Вот в чем дело, мистер Хоффман. У нас есть агент в их ядерной программе. Это BП, и пока мы не виделись с ним лицом к лицу, но он прислал нам кое-какие документы, которые, с моей точки зрения, выглядят абсолютно правдоподобно. В первом были данные о работах по обогащению урана. Из них следует, что иранцы достигли уровня в тридцать пять процентов и приближаются к изготовлению бомбы, но это в будущем. Мы не знаем, сколько времени займет завершение процесса.

— И вам нужно допросить агента.

— Именно. Но на это потребуется некоторое время, а также определенная помощь от Лондона. Но в Белом доме твердят, что времени у нас нет.

— Ну, тогда скажи им, чтобы отвязались от тебя, — подмигнув, ответил Хоффман. Конечно, он знал, что вызывающее поведение — не выход. Если ты не делаешь того, чего от тебя требуют, то естественное решение — уходить со службы.

— Но дело становится все сложнее, — продолжил Гарри. — Иранец прислал нам еще один документ. Он касается детонатора для бомбы.

— Без дураков? О святой Грааль!

— Примерно так. Безусловно ясно, что там снова взялись за военную программу, но полностью понять этот документ сложно, как и первый. Сначала это выглядит пугающе, но данные говорят о том, что устройство неработоспособно. Не исключено, что в этом и есть настоящий смысл послания нашего иранского друга. Возможно, он хочет сказать: «Берегитесь! У нас пытаются сделать бомбу!» Или: «Расслабьтесь. У нас пытаются сделать бомбу, но она не работает».

— Именно поэтому тебе надо поговорить с ним.

Гарри кивнул.

— Ты знаешь, кто он, этот иранский ученый?

— Потребовалось некоторое время, но в конце концов мы выяснили его имя и место работы. При содействии Секретной разведывательной службы. Директор в некотором роде дал на это разрешение. Но Белому дому неизвестно об их помощи. Думаю, если бы там узнали, встали бы на дыбы.

— Молодец адмирал, — похвалил Хоффман. — Не думал, что у него хватит пороху на такое. Так что же собираетесь делать вы и ваши британские друзья? Вы сможете работать с ним на месте?

— В этом-то и вопрос. Есть еще один повод к размышлению. Мы только что получили от него новое письмо. Он говорит, что встревожен. Подробностей мало, но, очевидно, он считает, что ему сели на хвост, и хочет выйти из игры.

Гарри вспомнил снимок иранской актрисы и короткое, простое письмо, к которому была приложена эта фотография.

— А в Белом доме отказываются это сделать, — констатировал Хоффман.

— Точно так. Артур Фокс сказал им, что все в порядке, есть неопровержимые доказательства и другой разведывательной информации не надо.

— Ненавижу этого Фокса. Надо было выгнать его к черту, когда у меня еще была такая возможность. Так что насчет твоего агента, парня, который хочет выйти из игры?

— В Белом доме хотят оставить его в стране и при этом использовать его информацию в официальном досье по иранской ядерной программе.

— Верная смерть.

— Да, сэр. Но настоящая проблема не в этом, — продолжил Паппас, ерзая на неудобном узеньком стуле.

Он хотел убедиться в том, что Хоффман понял его в точности. Что гибель иранца, которого он в жизни не видел, не вызывает в нем приступа сентиментальности.

— Я готов принести агента в жертву, если это действительно понадобится. Но в данном случае мы толком не понимаем, что он пытается передать. Может, он хочет сказать, что оборудование дает сбои, но никто еще не понял этого. Или что программа саботажа успешно работает.

Хоффман как-то странно посмотрел на Паппаса, положил сигару на стол и откинулся на стуле.

— Тебе что-то известно об этой программе саботажа, Гарри?

— Ничего, — ответил тот, вспомнив свою встречу с Камалем Атваном и данное Эдриану Уинклеру обещание, что все эти сведения принадлежат не ему, а британцам.