Музыка сфер - Элизабет Редферн Страница 46

— Звезды! — повторил он с восторгом. — Изучение звезд — это поистине благороднейшее занятие. Но какого рода книга вам требуется? Нужны вам карты? Таблицы? Календари? Быть может, вы ищете атлас Флэмсида или Лакайя? Или, быть может, вам требуется копия каталога Мессье?

Джонатан сказал в некоторой растерянности:

— Мне требуется что-то, где указана яркость звезд. Такой труд существует?

— Существует ли? — И снова его просьба привела старого букиниста в восторг. — Ну-с… Разумеется, есть книга Джеймса Грегори. Он составил свой список, знаете ли, сравнивая все звезды с Солнцем; кропотливая работа и не вполне аккуратная, но тем не менее весьма полезная. У меня где-то есть экземпляр. Но возможно, — он вопросительно обернулся к Джонатану, — вам требуется самый основной каталог, э, сэр? Перечисляющий звезды от первой величины до шестой, изначально составленный греком Гиппархом?

Джонатан покачал головой:

— Не могу сказать. Я мало разбираюсь в этом предмете, как вы должны были догадаться. Но, насколько понимаю, мне требуется достаточно точный список. Не в целых числах. Мне требуется заметно большая точность.

— Значит, Грегори, — заключил букинист. Скрюченными пальцами он извлек с полки какой-то том и ласково его погладил. — Лучшее, что у меня есть. Разумеется, мы все с нетерпением ждем каталог, который составляет Гершель. Он изучает сравнительную яркость звезд с помощью своей сестры. Ждем не дождемся.

Джонатан пролистал врученную ему книгу, заинтересовавшись вопреки себе.

— Но как они это делают? — сказал он. — Каким образом они могут на деле сравнить яркость звезд? Разумеется, я понимаю, что и невооруженному глазу одна кажется много ярче другой. Но каким образом этим астрономам удается достигать подобной точности?

Букинист был только счастлив похвастать собственными познаниями.

— Ключ в возможностях их телескопов, — объяснил он. — Как я уже сказал, Грегори использовал Солнце для своих сравнений — метод несколько грубоватый, но в наши дни точность, которой они способны достигать, поистине поразительна. Рассказать вам, как это делает Вильям Гершель? Он выбирает одну звезду неоспоримой яркости, например, Мирах в Андромеде второй величины. Настраивает на него телескоп. Затем настраивает другой, точно такой же во всех отношениях, на другую, менее яркую звезду, например, на Алиту в Малой Медведице. Затем он сужает объективы обоих телескопов так, что одна звезда кажется совершенно равной в яркости второй. После чего, с обычной своей математической точностью он вычисляет по размеру сужения того и другого объектива относительную величину менее яркой звезды.

— Иными словами, пользуясь телескопами таким способом, каким вы описали, любой астроном может установить относительную яркость звезды в точной степени?

— О да! Звездную величину можно, используя логарифмическую шкалу яркости, определять с поразительной точностью.

Старик начал бережно заворачивать книгу. И Джонатан опустил руку в карман, чтобы заплатить ему.

— Совершенно ясно, что звезды — ваша страсть, — сказал Джонатан.

— Да-да. И право же, право, сэр, это благо — отвращать наши глаза от гнусностей войны и отводить их к небесам!

Джонатан согласился с ним, поблагодарил его и вышел на улицу к ожидающему извозчику.

Его мысли все еще были заняты тем, что он узнал от букиниста, и он не сразу заметил, что извозчик слез с козел и стоит возле своей лошади спиной к лавке. Он был занят разговором с кем-то, кого заслонял от Джонатана. Едва Джонатан приблизился, как неизвестный, видимо, заметил его и сразу умолк. Извозчик оглянулся, тоже увидел Джонатана и выпрямился. А его собеседник повернулся и торопливо зашагал по Пиккадилли прочь от них.

Джонатан вновь испытал одно из тех мгновений тревоги, которые последнее время возникали все чаще… Что такого, если извозчик поболтал с кем-то, ожидая возвращения своего седока? Может быть, со знакомым или просто с прохожим, чтобы скоротать время? Но в таком случае почему его собеседник так заспешил, едва увидел, что Джонатан возвращается?

— Кто это был? — спросил Джонатан извозчика, забиравшегося назад на козлы.

— Понятия не имею, сэр. Спросил меня, кто вы такой и куда пошли. Только я даже ответить не успел, как вы вышли, и он дал деру.

Джонатан поглядел на улицу вслед незнакомцу. Значит, за ним следят, как он и думал. Но в эту минуту предпринять он ничего не мог.

— Куда теперь, сэр? — спросил извозчик с козел, беря в руки вожжи.

— Брюер-стрит, — кратко ответил Джонатан и забрался внутрь.

Вернувшись домой, он сел к столу и положил письмо Тициусу рядом со своим звездным каталогом. Он штудировал их со все более возрастающим разочарованием — находил он только то, о чем ему уже сказал Александр: некоторые цифры были неверны.

Уходит вечер. Ночь теперь ведет

Росу и мрак часов, ей сопричастных.

Величье грозное огня планет

И свиту всю ее видений властных.

АННА РАДКЛИФ. «Ночь» (1791)

В приходе Кларкенуэлл, где колокол храма Гроба Господня отбивал часы приближающейся смерти избранных узников Ньюгейта, Александр услышал, что кто-то стучит в дверь внизу. Посетитель стучал и стучал в темноте, потревожив старую Ханну, которая проснулась на своем пропитанном мочой матрасе и уже причитала о пропавшем покое целую вечность, как казалось ее истомленной дочери, долго старавшейся утишить старуху.

Александр поспешил вниз по крутой лесенке. Его сердце колотилось, так как он опасался, что ночным гостем окажется его брат Джонатан. Но его страх сменился почти радостью, когда он открыл дверь и увидел Пьера Ротье.

Протягивая ему пакет, Ротье сказал вполголоса:

— Сожалею, что обеспокоил вас в столь позднее время. Но не отправите ли вы это в Бюро, как предложили вчера вечером?

Доктор выглядел взволнованным. Да, поистине, Доктор Ворон в свободно свисающем с его плеч длинном темном плаще и высокой черной шляпе над изборожденным складками лицом. Александр быстро взял пакет.

— Конечно, я его отошлю.

— Завтра?

— Да. Отправлюсь в канцелярию Общества прямо с утра, как только она откроется.

— Простите за неудобства, которые я вам причиняю.

— Ну что вы! Я рад помочь.

Ротье кивнул.

— Возможно, я скоро увижу вас у Монпелье.

— Да, — радостно сказал Александр. — Надеюсь, что да.

Он стоял в дверях, сжимая пакет, с лицом, засиявшим пылкой надеждой, и смотрел, как Ротье быстро направляется назад к карете, ожидающей его дальше по улице. Александр подождал, пока экипаж доктора не скрылся во тьме за Кларкенуэллским выгоном. Потом запер дверь и поспешил вверх по лестнице, виновато закрыв дверь стенаниям Ханны.