Убийственная лыжня - Йорг Маурер Страница 47

Когда Николь снова вошла в класс, у нее создалось впечатление, что Холльайзену удалось завоевать доверие подростков. Он мог хорошо с ними общаться, на это она обратила внимание уже раньше в других случаях.

— Это что-то похожее на пейнтбол? Или Gotcha? (Банзай!), — как раз спрашивал он. — Оружие выглядит поразительно похожим на натуральное, но с ним играют в смертоносную игру.

— Пейнтбол мы знаем, да, — сказал Барб. — Это детские забавы.

— Детские забавы? — возразил Холльайзен. — Я думаю, что это что-то вроде предварительного этапа к…

— Мы так не думаем, — перебил его Дирк. — Тот, кто играет в пейнтбол, никогда не станет по-настоящему убивать. Катарсис, вы понимаете. Ты очищаешься от преступных мыслей, пропуская эти мысли через игру.

— Понимаю, — сказал Холльайзен. — Но эта теория спорная.

— Катарсис, преодоление насилия — в этом году это не наши темы, — сказала преподавательница, — наша тема разрушение.

— Да, верно, — продолжил Дирк, — такое как пейнтбол, это не наше занятие. Мы проработали настоящий криминальный проект, и по нему мы сделали что-то вроде «портфолио». Мы назвали это Альпшпитце-проект. Он состоит из нескольких этапов. На первом этапе мы разрушаем какое-то учреждение, которое является очень важным для всего региона. Мы очень долго искали его. А теперь угадайте.

— Горнолыжные склоны? — гадал Холльайзен. — Прогулочные маршруты?

— Трамплин для прыжков? — добавила осторожно Николь.

— Нет, — продолжил Дирк, — мы решили пойти дальше и разрушить действительно большой и видимый издалека символ. Символ региона — это вершина Альпшпитце. У горы Альпшпитце мы возьмем самое существенное, а именно ее вершину. И это в буквальном смысле слова. Мы отколем взрывом верхушку этой горы. Затраты получатся не очень большими. Я просчитал.

— Он собирается учиться на экономиста, — сказал Барб весело.

— Нам потребуется от двадцати до двадцати пяти зарядов тринитротолуола, каждый мощностью от пяти до семи килоджоуля, — продолжил Дирк. — Это стоит не больше, чем новая горка для детского сада. Мы разместим их вокруг примерно в пятидесяти метрах под вершиной. Мы передадим предупреждение об опасности для людей и взорвем ее с помощью дистанционного взрывателя. Когда разойдутся облака пыли, то верхушечки Альпшпитце не будет. Состав преступления: нарушение общественного порядка — параграф 125 УК, причинение общей опасности в результате взрыва — параграф 308 УК.

— Но это уже на десять лет тюрьмы, — добавила Николь.

— Не обязательно, — сказал Мюкке. — Согласно параграфу 125а, это не тяжкое нарушение общественного порядка.

— Он собирается учиться на юридическом, — сказал Барб.

— Второй этап, — продолжила Айрен, — состоит из оценки реакции властей на это. Наш прогноз такой: туристическая индустрия, спортивные объединения, город и так далее, они будут делать все, чтобы снова восстановить Альпшпитце без верхушечки, которая стала сейчас символом разрушения. То есть власти станут собирать деньги и восстановят разрушенную верхушечку.

— И тут мы подошли к третьему этапу нашего проекта, — подхватил Мюкке. — Ландшафтные дизайнеры снова пристроят верхушку, гора получит протез, по виду все будет, как и прежде. Но каждый будет знать, что это протез. То есть символ разрушения останется, хотя он и будет устранен. А это как раз и был наш план. Нашей акцией можно будет восхищаться и в ближайшие годы, и в ближайшие десятилетия. И это я называю подрывная стойкость.

— Четвертый и заключительный этап, — сказал тихий Кевин. — Так как государство не боится ничего больше, кроме подрывной стойкости, то нам и не нужно вовсе реализовывать наши планы. Мы ими только угрожаем. Состав преступления: параграф 240 УК.

— Как вы собираетесь этим угрожать? — спросила Николь. Она была уже в некотором ужасе от серьезного энтузиазма этих подростков.

— Мы разработали планы до мельчайших деталей, — сказал Мюкке, — мы разошлем их по учреждениям и будем удерживать государство в позиции некоего раздраженного ожидания — конечная цель всякого разрушения!

— Вы действительно разослали планы? — спросил Холльайзен.

— Да, мы это сделали. В управление уголовной полиции земли, в прокуратуру Мюнхен II.

— И что?

— Мы даже не получили никакого ответа, — сказала Айрен разочарованно.

— Я бы вам это сразу сказала, — пробормотала Николь.

— Я не очень щедра на хорошие оценки, — снова вмешалась старший преподаватель Ронге, — но вы видите, именно за эту последовательность, что они послали работы даже в управление уголовной полиции, я поставила им пятнадцать баллов.

— Я хочу вас только поставить в известность о том, что ситуация изменилась, — сказал Холльайзен. — Знаю, что вам не нравятся такого рода покушения. Но одно сейчас произошло, и я бы вам посоветовал, покинуть линию огня. Семинарская работа на рискованную тему — это одно, а лежать на глубине двух метров под лавиной — это другое. До вас дошло?

Учащиеся кивнули, опрос был закончен, все вышли. Николь Шваттке в школьном коридоре сделала еще несколько попыток завязать разговор, неофициально, в частном порядке, совершенно непринужденно, но ей не удалось установить настоящий контакт с подростками, по возрасту она от них не очень далеко ушла. Тихоня Кевин подошел к Холльайзену.

— Вы разбираетесь в футболе?

— Немножко.

— Я имею в виду правила.

— Ну да, я знаю правила. Они не так уж и сложны. Ваш проект намного сложнее.

— Я хотел бы вам кое-что показать. Это моя идея. Вначале я хотел этим внести вклад в тему разрушения. На этом можно было бы хорошо заработать. Прочтите это.

Ученик, который назвался Кевином и до мельчайших деталей выглядел в стиле Тэда, протянул Холльайзену листок, на котором было не больше десяти строчек текста. Холльайзен внимательно прочел текст и присвистнул сквозь зубы.

— Ты это собираешься как-то использовать?

— Может быть, когда-нибудь.

— Это настоящая взрывчатка. Я советую тебе одно: придержи это для себя.

— … оптический резонатор действует как гребенчатый фильтр, который либо усиливает, либо ослабляет определенные следующие друг за другом частоты, так что можно сказать 2L = N*λ, причем подходит к волнам любой длины — Алло! — Николь! — Вы меня слышите?

Ханс-Йохен Беккер покачал головой.

Положила трубку. Типичная бездельница. Вначале звонит с нетерпением, делает заинтересованный вид, а потом просто отключается, нет, ну ты подумай!

Беккер, очкастая и человечек с кисточкой возвратились в штаб-квартиру, в святая-святых экспертов-криминалистов. Там они сидели в маленьком помещении за столиком. Они молча продолжали обнюхивать. Они передавали листок бумаги и конверт Куницы большим пинцетом, подносили его близко к лицу, они закрывали глаза, и их ноздри расширялись. Если бы можно было видеть их лица, то можно было бы сказать, что они дегустируют за закрытыми дверями вино с юга Франции за 600 евро.