Убийственная лыжня - Йорг Маурер Страница 48

— Удивительно, — сказала очкастая. — Это какие-то ненормальные запахи. Куница и здесь оставил для нас следы.

— Да, и я так думаю, — кивнул Беккер. — Вот это, например — (глубокое удивление) — это лосьон для бритья. В этом я совершенно уверен. А это — (еще раз глубокое удивление, многократное нюхание) — тут я не совсем уверен. Это может быть бензин.

— Дайте-ка сюда, — сказал человечек с кисточкой и тоже понюхал. — Да, может быть (многократно, коротко понюхал). Но я чувствую также и запах ванили. Слабый, но отчетливый запах ванили. — Все трое записали свои впечатления. Запах лесных грибов, пары клея, аромат апельсинов, затхлый книжный запах, жировой чад.

— И запах гари. С обгоревшего края.

— Запишите это с вопросительным знаком, — сказал Беккер очкастой. — Но когда-нибудь этот шутник сделает ошибку, клянусь вам. Когда-нибудь он построит след, который приведет прямо к нему. И тогда мы его поймаем.

— Это вы можете сказать вслух, шеф, — сказал человечек с кисточкой.

— И одно уже сейчас ясно, — сказал Беккер с наслаждением и заговорщицки. — На этот раз мы ближе к делу, чем Еннервайн.

Они сделали небольшой перерыв, пошли в соседнюю комнату и чокнулись стаканами с просекко за 2,99 евро за сотрудничество внутри полиции.

Обермейстер полиции Иоганн Остлер, оставшийся в местном участке, сделал несколько телефонных звонков, но все без пользы. Ну классно: остаток группы Еннервайна проводил бурные и щекочущие расследования, а его оставили удерживать позицию. Но кто-то должен был это делать. Он поднялся из-за своего письменного стола и открыл окно, выходившее на большую и оживленную главную улицу. Он открыл его без какой-либо особой причины. Ну хорошо, уголком глаза он увидел тень, заметил, что кто-то прошел очень близко к окну, но кабинет Остлера выходил окнами на улицу, где такое происходит сотни раз на дню. Скучая, Остлер остался стоять у окна, рассеянно глядя на улицу, его взгляд остановился на стеклянной витрине участка с обычными досками с объявлениями: «Спортивные клубы полиции на подъеме», «Нет власти наркотиков», «Число насильственных преступлений в Баварии уже несколько лет сокращается». Стеклянную витрину давно нужно вымыть, подумал он. Слой пыли снаружи был уже толстым, и кто-то написал на нем что-то фломастером. Почерк был вертикальным и строго направлен вверх, по верхним краям он мерцал, как будто горел. О Господи! И еще не успев выбежать, Остлер уже знал, что Куница давно скрылся.

Дорогой господин комиссар,

на этот раз буду очень краток: сегодня утром начнется третье покушение, на этот раз на любимое блюдо баварцев. Примерно 4000 порций будет съедено в такой день, как сегодня, в городе, одна из них отравлена. Осторожно! Ботулин очень сильный и моментально действующий нервный яд. Ужасно. Продолжительная, бесконечная агония. Тьфу.

ХУМПФ-ТАТА-ТА! ХУМПФ-ТАТА-ТА! Рези Крайтмайер была глуховатой и поэтому поставила радиоприемник на полную громкость. Она сидела за обеденным столом и рассматривала еду, предвкушая удовольствие. Ведущий на радио кричал изо всех сил, что сегодня в районе окраины Альп местами возможны грозы, Рези уменьшила звук радио и сделала хороший глоток из свеженаполненной кружки светлого пива. Она мысленно чокнулась за здоровье ее умершего супруга Сильвестера и принялась за деликатес светло-желтого цвета, которому она радовалась уже с самого утра. Она слегка наклонилась вперед, глаза, полные страстного ожидания, открыты — как вдруг ее остановил адский треск, апокалипсический разрыв. Ее сердце от ужаса остановилось, когда к ней подлетела черная птица размером в человеческий рост, которая, вероятно, влетела, разбив закрытое окно, так как осколки стекла разлетелись по всей комнате и с треском влетели в лицо Рези Крайтмайер, так что она едва успела прикрыть глаза руками. Огромная черная птица, и Рези Крайтмайер, разумеется, подумала, что это могла быть смерть, которая пришла за ней, у нее были широко раскрытые глаза и переливчатый, заканчивающийся острием хохолок. В одной лапе у птицы была коса, похожая скорее на кирку.

«Ооооооооооооооооооооооой!», — пронзительно кричала птица и схватила ее за руку. Ей бы, Рези, чуть-чуть побольше времени, чтобы она смогла подготовиться к своему последнему гостю — но выбирать не приходится, подумала она и выдавила еще из себя короткую молитву. А дальше была тишина, большая, темная тишина.

Этого никто не ожидал. То, что катастрофа начнется внизу в долине, при том, что все внимательно устремляли свои взгляды вверх. Да, если бы Куница нанес удар там в горах! Готовые прийти на помощь горноспасатели находились в засаде везде, где только можно было подниматься в горы, каждый крест на вершине с коробкой для книги отзывов посетителей вершины был под их наблюдением, многие сразу же остались наверху в горных хижинах и приютах, некоторые даже разбили палатки, чтобы схватить этого предателя гор, этого подлого высокогорного вредителя.

Никто из группы горноспасателей ничего толком не знал о конечной цели их задания, но все устремили взгляды вверх, к небу, наугад. А случилось внизу. Написать сообщение на витрине перед полицейским участком уже было наглостью, бесстыдным вызовом полиции. И потом еще это покушение на съедобный предметный символ баварцев — это было покушение на белые сосиски.

Еще 2 часа и 13 минут до того, как часы начнут бить двенадцать.

Остлер сразу же известил всех, и в течение кратчайшего времени вся группа собралась в полном составе. По очереди они скептически осматривали надпись на стекле. Беккер фотографировал, человечек с кисточкой работал кисточкой, очкастая взглядом уперлась под ноги в поисках следов. Границы площадки размечены, время игры задано, теперь дело за Еннервайном, отдать команду к действию.

— Одни мы в заданное время не справимся, нам нужно подкрепление, — сказал комиссар и открыл этим самое короткое совещание, которое группа когда-либо проводила.

— Бундесвер? — предложил Штенгеле.

— Они лучше всего оснащены для такой операции, но так быстро мы их сюда не получим.

— Федеральная пограничная охрана, спецотряд 9? — спросила Мария.

— Они могут прибыть быстро, но как эти товарищи действуют, мы не знаем. Они прибудут всем военизированным подразделением на вертолете, и во время паники, которая при этом возникнет, наверняка будет двадцать жертв, без ботулина. Нет, нам нужно поступить иначе. Сколько человек живет здесь в поселке?

— Почти тридцать тысяч, — сказал Холльайзен. — Если считать туристов — тысяч сорок или пятьдесят.

— Мы создадим три линии нападения, — решил Еннервайн. — Первую направим на мясные магазины, вторую — на предприятия общественного питания, и третью — на частные домохозяйства. И тогда, как уже было сказано, нам потребуются помощники. Во-первых, эти помощники должны знать данную местность, во-вторых, надо, чтобы они могли моментально мобилизоваться. И в-третьих, такие, чтобы были привычны энергично действовать.