С чистого листа - Мари Хермансон Страница 48

И вот этой чудовищной женщине она собственными руками отдала Себастьяна! Она была так озабочена тем, чтобы отбиться от Аниты и полицейских, что только теперь поняла, что они были правы. Правы в большей степени, чем они сами себе это представляли. Мало того, что Беттина отдала Себастьяна в руки похитителей. Постепенно до нее дошло, что она сама же и подала идею похищения.

Она вспомнила свои разговоры с Рейне, вспомнила, что она говорила ему, а он — ей. Она помогла ему перевести на английский письмо в частную бразильскую клинику. Она перевела ответ и видела, какое потрясение вызвала у Рейне необходимая для лечения сумма. Она рассказала Рейне о родителях Себастьяна, о том, как они богаты. Она рассказала, что они мало занимаются своим сыном. Она рассказала ему, что ребенка всякий раз забирают из сада разные люди.

Она своими руками помогла Рейне составить план похищения. Толстуха с пустыми глазами приняла его и воплотила в жизнь. Себастьян был сейчас у нее, а не у Рейне — в этом Беттина была убеждена твердо. Что-то произошло, и это что-то препятствует возвращению Себастьяна родителям.

Низкорослый человек в капюшоне, виденный ею в суповой кухне, был не кто иной, как Рейне. Надо было его догнать, спросить, не нужна ли ему помощь. Он такой маленький и находится в таком отчаянном положении.

Может быть, он придет сегодня? Если придет, она обязательно с ним поговорит. Надо сделать это очень аккуратно и убедить его в том, что она его не выдаст.

На суповой кухне между тем появились первые посетители. Старый бродяга, от которого несло, как от помойки. Беззубая женщина с мощными челюстями и бугристым лицом. Вскоре появилась небольшая группа мужчин почти приличного вида, слегка навеселе. Мужчины громко переговаривались и находились в прекрасном настроении. Они уселись за один стол и попросили только кофе. Суп им был не нужен. В одном из мужчин Беттина узнала друга Рейне — коренастого жилистого человека, с которым он приходил вчера.

Беттина подошла к их столу с кофейником и спросила, не налить ли им кофе. Она внимательно всмотрелась в лица мужчин. Рейне среди них не было.

Наливая кофе другу Рейне, она почувствовала, как он легонько ущипнул ее за попку и довольно фыркнул. Она сделала вид, что ничего не заметила.

— Ты сегодня один, без друга? — спросила она.

— Без друга? А я-то так надеялся тебя заинтересовать, — ответил человек.

Она улыбнулась и вернулась на кухню, но все время держалась недалеко от стойки, не спуская глаз с друга Рейне. Когда мужчины спустя час начали вставать из-за стола, она перегнулась через стойку и тихо позвала его.

— У тебя не найдется минутки? Мне надо с тобой поговорить.

Он удивленно посмотрел на нее. Потом громко рассмеялся и шутливо раскрыл объятия.

— Будем говорить столько, сколько ты захочешь.

Она вышла в обеденный зал и направилась к пустому столику в углу. Человек последовал за ней, галантно пододвинул ей стул, а потом сел напротив.

— Значит, я тебя чем-то заинтересовал. Я так и думал. Меня зовут Туре, а тебя?

Она быстро и несильно пожала протянутую ей руку и засмеялась.

— Беттина. Знаешь, меня все-таки больше интересует сейчас твой друг. Тот, в капюшоне. Он был вчера здесь, с тобой. Ты же понимаешь, кого я имею в виду.

— Да? — Плутовской блеск в глазах Туре мгновенно погас. Он недоверчиво уставился на Беттину: — Что ты от него хочешь?

— Я знаю, кто он. Я немного с ним знакома, и… и думаю, что он находится в тяжелом положении. Так?

Туре помолчал, прежде чем ответить.

— Возможно.

— Я его не выдам. Но я тоже очень озабочена судьбой мальчика. Я чувствую себя виноватой, понимаешь?

Она рассказала Туре о том, что работала в детском саду, о том, что в то время познакомилась с Рейне. Рассказала она и о той роли, какую сыграла в похищении Себастьяна.

— Сейчас мальчик не у него, да? — спросила она. — Теперь она играет главную роль в похищении, да?

Туре почесал затылок и кивнул:

— Похоже что так, потому что женщина сбежала от него вместе с ребенком.

— И что Рейне? Где он? Я хотела бы с ним поговорить.

— Сегодня утром он куда-то уехал на машине. Хочет поискать Ангелу за городом. Он даже узнал адрес. Бьоркосвеген, восемь, если я правильно помню. Это в Херриде. Не имею ни малейшего понятия, где это находится.

— Я посмотрю по карте. Большое тебе спасибо, Туре.

Она встала, пошла на кухню к Сив и сказала ей, что у нее начинается приступ мигрени. Сив отпустила ее домой.

Ружье оказалось намного тяжелее, чем он думал. Себастьян с трудом удерживал его на весу. Когда по телевизору показывают, как люди стреляют из ружей, кажется, что они очень легкие.

— Неси его сюда, — сказала Ангела.

В ее голосе появилось какое-то затаенное напряжение.

Себастьян стоял возле рукомойника, держа в руках тяжелое ружье, и всем существом чувствовал его вес и холод металла. Перед глазами промелькнули телевизионные кадры. Страшные кадры. Раненые, убитые, кровь.

— Дай мне ружье, малыш, — повторила Ангела.

Он посмотрел на ружье и медленно покачал головой:

— Ты все это придумала. На этой штуке нельзя ездить.

— Дай его сюда, я сказала.

Она попыталась встать, но снова опустилась на стул, закрыв глаза и поморщившись от боли.

— Я видел по телевизору один фильм, в котором какой-то человек летал на пушечном ядре, — задумчиво произнес Себастьян. — Но мне кажется, что в этом нет ничего хорошего. Такое путешествие очень опасно.

Он серьезно кивнул, словно подтверждая свои слова, поставил ружье на прежнее место и, подойдя к Ангеле, сел рядом с ней.

— Тебе больно? — спросил он.

— Мм, — неопределенно промычала она, не открывая глаз.

— Ты никуда не можешь ехать, пока у тебя что-то болит. Но это же пройдет.

Она открыла глаза.

— Мне уже лучше, — сказала она. — Так-так, значит, ты не веришь, что я могу улететь? Да если хочешь знать, мне для этого не нужно ни ружье, ни пушечное ядро. Я умею летать сама.

— И как же ты это делаешь?

— Я не могу тебе этого объяснить.

— Это трудно?

— Да, это очень трудно.

— Кто же тебя этому научил?

— Я сама научилась, когда была еще маленькой.

— Такой, как я?

— Еще меньше.

— Меньше, чем я?

— Да.

Себастьян никак не мог себе представить, что Ангела была когда-то меньше, чем он.