Женщина в красном - Элизабет Джордж Страница 49

Крох этих было крайне мало. Дейдра вела себя осторожно. Впрочем, такое поведение уже наводит на подозрения.

Обедали они в крошечной столовой. Кусок картона, вставленный в оконную раму, напомнил Линли, что ему следует заменить стекло. Они ели блюдо, которое Дейдра назвала «портобелло Веллингтон». На гарнир был кус-кус с высушенными на солнце помидорами, зелёной фасолью, чесноком и мятой. Салат Линли заправил оливковым маслом, уксусом, горчицей и итальянскими пряными травами. Вина на столе не было, стояла вода с лимонным соком. Дейдра извинилась за это, как прежде за херес.

Она поинтересовалась, не в обиде ли её гость за вегетарианский обед. В поедании животных продуктов вроде яиц Дейдра греха не видела, но когда дело доходило до мяса братских созданий, ей казалось, что это каннибализм.

— Всё, что происходит с животными, происходит и с человеком, — заключила она. — Всё взаимосвязано.

Это прозвучало как цитата, и Дейдра подтвердила:

— Не мои слова. Не помню, кто их произнёс или написал, но когда много лет назад я их услышала, то полностью согласилась.

— А как же зоопарки?

— Вы намекаете, что заточение зверей в клетку напоминает тюрьму?

— Что-то вроде того. Прошу прощения, но зоопарки я не люблю.

— Я тоже. Они переносят нас в Викторианскую эпоху. Люди заинтересовались дикой природой без всякого сочувствия к её представителям. Я ненавижу зоопарки, если быть совсем честной.

— Однако вы там работаете.

— Я стараюсь облегчить жизнь животным.

— И тем самым подрываете систему изнутри.

— В этом больше смысла, чем в протестных лозунгах.

— Это всё равно что охотиться на лис, прикрепив к лошади копчёную селёдку [26].

— Вам нравится охота на лис?

— Я считаю её отвратительной. Был однажды, на Святках, лет в одиннадцать. Это ужасно: свора собак бежит за перепуганным животным и, если позволят хозяева, разрывает его на куски. Такая забава не по мне.

— Значит, к зверью вы относитесь с сочувствием.

— Я не охотник, если вы это имеете в виду. В доисторические времена меня бы не поняли.

— Мамонта убивать не стали бы?

— Если бы я жил в то время, эволюция надолго бы остановилась.

Дейдра рассмеялась.

— Вы очень забавный, Томас.

— Лишь изредка, — ответил он. — Поведайте лучше, как вы подрываете систему.

— Зоопарк? Не так успешно, как хотелось бы.

Дейдра положила себе ещё фасоли и передала миску Линли.

— Возьмите. Рецепт моей матери. Секрет в приготовлении мяты. Её надо долго толочь в горячем оливковом масле, чтобы она отдала ему свой аромат. — Дейдра сморщила нос. — Что-то в этом роде. А фасоль надо варить только пять минут, иначе она превратится в кашу, а это вряд ли кому-то понравится.

— Нет ничего хуже переваренной фасоли, — согласился Линли и взял добавку. — Ваша мать молодец. Фасоль очень вкусная, а вы хорошая дочь. Где ваша мама? Моя живёт на юге Пензанса. Возле бухты Ламорна. Боюсь, что готовит она так же, как я.

— Так значит, вы из Корнуолла?

— В общем, да. А вы?

— Я выросла в Фалмуте.

— Там и родились?

— Родилась я дома, в то время мы жили недалеко от Фалмута.

— В самом деле? — удивился Линли. — Я тоже родился дома, впрочем, как и все члены нашей семьи.

— Наверняка в более изысканной обстановке, чем я, — заметила Дейдра. — И сколько вас было детей?

— Трое. Я был вторым ребёнком. У меня есть старшая сестра, Джудит, и младший брат Питер. А у вас?

— Один брат. Лок.

— Необычное имя.

— Он китаец. Мы его усыновили, когда мне было семнадцать.

Дейдра аккуратно отрезала кусок от своего «портобелло Веллингтона» и, удерживая его на вилке, продолжила:

— Локу тогда было шесть лет. Сейчас он в Оксфорде изучает математику. Очень умный парень.

— Как случилось, что вы взяли его к себе?

— Увидели его по телевизору на Би-би-си. Там рассказывали о китайских сиротах. От него отказались из-за расщепления позвоночника [27]. Возможно, его родители были пожилыми и решили, что не смогут заботиться о сыне. Правда, я точно не знаю. Возможности лечить сына у них определённо не было, потому они и сдали его государству.

Линли смотрел на Дейдру. Девушка выглядела совершенно искренней. Да и все её слова можно было легко проверить.

И всё же…

— Мне нравится «мы», — заявил он.

Дейдра в этот момент подносила ко рту вилку с салатом. Услышав эту фразу, она слегка покраснела.

— Мы? — повторила она.

Тут до Линли дошло, что Дейдра превратно его поняла, подумав, что это местоимение относится к ним, сидящим за её маленьким обеденным столом. Линли тоже покраснел.

— Вы сказали: «Мы его усыновили». Мне понравилось.

— А! Но это было семейное решение. Важные вопросы мы всегда обсуждали вместе. Днём по воскресеньям, после ростбифа и йоркширского пудинга, у нас проходил семейный совет.

— Выходит, ваши родители не вегетарианцы?

— Нет, конечно. Они едят и мясо, и овощи. Баранину, свинину, говядину. Каждое воскресенье. Иногда курицу. Брюссельскую капусту… Боже, как я ненавижу брюссельскую капусту, всегда терпеть её не могла! Ещё морковь и цветную капусту.

— А фасоль?

— Фасоль? — с недоумением переспросила Дейдра.

— Вы говорили, что мама научила вас готовить стручковую фасоль.

Она взглянула на миску, где оставалось штук десять стручков.

— Ах да. Она окончила кулинарные курсы. Отец очень любит средиземноморскую кухню, и мама, считая, что возможности готовки не исчерпываются спагетти по-болонски, занялась интересными рецептами.

— В Фалмуте?

— Я же говорила, я выросла в Фалмуте.

— И в школу там ходили?

Дейдра в упор посмотрела на Линли. Выражение лица у неё было добродушным, она улыбалась, но в глазах появилась тревога.

— Вы меня допрашиваете, Томас?

Тот поднял руки; этот жест означал открытость и признание.

— Простите. Профессиональная привычка. Расскажите лучше о Гертруде Джекил. — Засомневавшись на мгновение, станет ли Дейдра рассказывать, он прибавил: — Я заметил у вас много её книг.