Мой французский вояж - Юлия Алейникова Страница 5

Да, что-то я отвлеклась. А между тем день сегодня предстоял напряженный. Надо было купить подарок сестре. Встретиться с клиентами (да, да, никакой лирики) и успеть на банкет, который Маришка устраивает где-то на Васильевском. А еще привести себя в порядок. Итак, сейчас одиннадцать, вперед по магазинам.

Быстро умывшись, натянув джинсы, кроссовки и ветровку, я прикрыла кепкой неуложенную голову, схватила сумку и ключи от машины, вылетела за дверь. Однажды одна моя знакомая сказала, что у меня темперамент, как у стиральной машины. Несколько зло, но в чем-то она права. Припадки бурной, импульсивной деятельности сменяются у меня периодами апатии и вялости. Сейчас было обострение активности.

О том, куда ехать и что купить, я думала уже в машине. Маришка у нас куркуль. Запасы постельного белья, посуды, столовых приборов, крупы, как у добропорядочных советских граждан. Все это периодически проветривается и перебирается, а заодно и пересчитывается. Натуральный анахронизм! И что ей дарить? Может, сундук? О! Класс, подарю ей настоящий сундук, видела шикарный в «Стокмане», выполнен под старину. Пусть набивает! Засуну в багажник, приклею бант, и до банкета пусть лежит в машине.

Купив заветный сундучок, я добралась до дома и встала перед нелегким выбором, что надеть вечером. Готовиться надо было серьезно. Сначала мне предстояла встреча с Женей, к тому же омраченная присутствием мадам Ползуновой, а потом мне придется сразу мчаться на банкет. Одеться надо эффектно, но не броско. Вечернее платье отпадает, остается брючный костюм. Если надеть черные шелковые брюки, а сверху топ с открытой спиной, а потом накинуть сверху пиджак, проблему можно считать решенной. Пиджак придаст строгости, а на банкете я его сниму, и вечерний туалет готов. Сей костюм я дополнила шелковыми туфлями на шпильке с роскошной застежкой на щиколотке, вечерняя сумочка поместится в рабочий баул из «TJ коллекшн». Волосы я уложила в прическу. Комплект из белого золота с черным жемчугом и брильянтами завершил мой образ. Посмотрев в зеркало, я осталась довольна. В пиджаке немного мрачновато, но яркий шелковый платок быстро решил проблему.

Кокетливо тряхнув головой, я отправилась на встречу. Сегодня мы договорились сразу встретиться у дома на Дворцовой набережной, поскольку Женя повезет с собой потенциальную хозяйку квартиры.

Сбылись мои худшие ожидания. Из вишневого «Лексуса» вслед за господином Мравиновым выпорхнула стройная высокая блондинка. В коротеньком виниловом плаще кислотного оттенка, шортиках, которые запросто можно спутать с трусами, и сапогах-чулках на высоченной шпильке. Фигурка у нее была шик. Но вот личико не представляло ничего особенного. Немного узковатый лоб, прямые брови, близко посаженные глаза – все это наводило на мысль, что папа у девушки был потомственным алкоголиком. Нос выглядел неплохо, очертания губ слегка размыты – но этот недостаток можно компенсировать с помощью косметики. А вот овал лица тяжеловат. В целом же яркий наряд, фигура и густо наложенный макияж здорово отвлекали от весьма скромных данных. Но самым невыигрышным во внешности девушки были глаза. Навскидку ей можно было бы дать года двадцать три – двадцать четыре, а вот глаза могли принадлежать много повидавшей сорокалетней женщине. Видимо, догадываясь об этом, удачливая охотница за деньгами старалась вести себя по-детски непосредственно и игриво, стреляла глазками в разные стороны, чтобы не встречаться взглядом с собеседником. А отсутствие воспитания компенсировала слащавым жеманством, что в ее понимании, видимо, соответствовало светским манерам.

Рядом с ней я смотрелась как классная дама. Надо срочно заставить себя перевоплотиться в светскую львицу голубых кровей, чтобы она смотрелась рядом со мной как провинциальная кокотка, которой, собственно, и являлась. Ее жеманной заносчивости мы противопоставим элегантную сдержанность и слегка покровительственную доброжелательность. Посмотрим, кто кого. Сдаваться я не собиралась.

– Познакомьтесь, пожалуйста, Елена Дмитриевна Ползунова. Будущая хозяйка квартиры.

– Очень приятно. Юлия Павловна, – кратко представилась я.

Взглянув друг другу в глаза и поняв, кто есть кто, мы сразу друг друга невзлюбили. И если моя антипатия сопровождалась долей жалости, то в моей визави так и клокотала ненависть к шибко умным и самодостаточным. Итак, оценив соперницу, я с барской вальяжностью пригласила их подняться в квартиру.

Ленка, так я окрестила про себя проклятую миллионершу, так и висла на моем Женечке, а он со свойственной ему галантностью не мог ее стряхнуть. Снаружи я была сама холодность, внутри же все кипело. В квартире меня сразу перестали замечать. Ленка демонстративно обращалась только к Мравинову, а он, соответственно, был вынужден полностью на нее переключиться. Эх, жаль я бросила курить, сейчас самое время затянуться. Плюнув на них, я ушла на балкон.

Для Ползуновых мы выбрали две квартиры, первая, та, что мы смотрели сейчас, была оформлена в стиле классицизма – элегантная роспись на стенах и потолке, дубовые панели в кабинете, вокруг антиквариат, в спальне хоть и новодел, но очень высокого качества. В этой квартире потрудились реставраторы из Эрмитажа. Два санузла, кухня в классическом стиле, да еще и балкон, выходящий на Неву. Мравинову она понравилась больше, чем вторая, на Крестовском острове, в новом доме, отделанная в стиле хай-тек, – несколько холодная и неуютная.

От нечего делать я еще раз обошла квартиру. Она была двухсторонней. Из просторного холла с колоннами, покрытыми стюком (имитирующим мрамор), двухстворчатые двери вели в просторную гостиную, больше напоминающую бальную залу. В гостиной были три французских окна, выходивших на балкон с гранитным парапетом. Жемчужиной гостиной был старинный, инкрустированный яшмой камин. Наборный отреставрированный паркет, чудом переживший коммунальное прошлое, и роспись стен и потолка довершали картину. Зеркала в простенках между окон визуально увеличивали пространство. Направо и налево из гостиной вели две двери. Слева располагался кабинет, обшитый искусственно состаренными дубовыми панелями, покрытыми темным лаком. Мраморный камин, книжные полки, массивный стол красного дерева в стиле ампир, тяжелые бархатные портьеры на окнах – такой кабинет мог бы принадлежать видному политическому деятелю ХVIII–XIX веков или маститому академику эпохи застоя. Справа от гостиной располагалась спальня. На мой взгляд, она была слишком помпезна и несколько выбивалась из общего стиля квартиры, но Ленусику она понравилась ужасно. Войдя в спальню, она просто завизжала от восторга. Спальня была белая, в стиле Людовика XIV, мебель массивная, с завитушками и позолотой, высокий, замысловатый полог с кистями из лиловой тафты, такие же портьеры, ковер с толстым ворсом на полу. Все это, вероятно, ассоциировалось у бедной девочки с королевской опочивальней. А главное, золото – на мебели, на потолке, на стенах. С потолка по углам свисали столь милые ее сердцу золотые купидоны, на потолке была нарисована копия одной из наиболее слащавых картин Буше. Прыгая и хлопая в ладоши, мадам Ползунова верещала: «Берем, берем!» А что ожидать от бедного ребенка – тяжелое детство, деревянные игрушки. На стенах спальни в массивных золоченых рамах висело штук пять картин того же зефирного содержания, что и роспись на потолке. Видно, бывшая хозяйка апартаментов тоже не отличалась тонкостью вкуса. Ванная комната, прилегавшая к спальне, отделана была с той же кричащей пышностью. Своими размерами она не уступала спальне. Вся в розовом мраморе, унитаз и биде отделялись от раковин (их было две) перегородкой из стекла с напылением, причем на ней была изображена голова медузы Горгоны, фирменный знак Версаче. Все металлические детали фаянсового гарнитура были позолочены. Над раковинами висело огромное зеркало в помпезной раме, тоже, естественно, позолоченной. Носики кранов были выполнены в виде изогнутых лебединых шей, из раскрытых клювов текла вода. Регуляторы холодной и горячей воды – хрустальные. Такой же кран был в джакузи, которое по размерам больше смахивало на средний бассейн. Но и это еще не все. В центре ванной комнаты, в мраморной нише, стояла скульптура – нимфа с кувшином на плече; нимфа была мраморная, а кувшин и туника позолоченные. Венчала это великолепие хрустальная люстра, каскадом свисавшая с потолка. Видимо, амбиции бывшей хозяйки квартиры не уступали Ленкиным.