Приятельница мадам Мегрэ - Жорж Сименон Страница 5
Приятельница мадам Мегрэ - Жорж Сименон читать онлайн бесплатно
— Ты свободен?
— Да.
— Зайди-ка к Большому Тюренну! У него там работы через край.
Так оно и было. Люка постоянно не хватало людей для проверок, и не было, похоже, инспектора во всей службе, который хоть раз не побывал бы на улице Тюренн.
Все уже знали перекресток возле дома переплетчика и три кафе: кафе-ресторан на углу улицы Фран-Буржуа, потом «Большой Тюренн» в доме напротив и, наконец, «Табак Вогезов» на площади Вогезов — кафе, ставшее штаб-квартирой репортеров.
Они тоже внимательно следили за ходом дела. Ну а полицейские пропускали по рюмочке в «Большом Тюренне», оттуда из окна можно было наблюдать за мастерской фламандца. В кафе была их штаб-квартира, а кабинет Люка стал в некотором роде филиалом.
Самое удивительное, что сам Люка, заваленный работой, был, по всей вероятности, единственным, кто не наведался сюда ни разу со времени своего визита в первый день.
Тем не менее он представлял себе этот уголок лучше всех. Он знал, что за «Большим Тюренном» (за кафе, а не за кабинетом!) был роскошный винный магазин «Погреба Бургундии», он знал владельцев, и ему стоило взглянуть на одну из своих карточек, чтобы выяснить, что именно и кому они сказали.
Нет. Они ничего не видели. В субботу они уехали на уик-энд в Шеврез, где у них был домик.
За «Погребами Бургундии» разместилась лавчонка сапожника по фамилии Буске.
Этот говорил, напротив, очень много, но зато всем разное. Все зависело от того, когда с ним разговаривали — утром, днем или вечером, то есть от того, сколько аперитивов или чего-нибудь более крепкого он выпил в одном из трех, не важно каком, кафе.
Затем шел писчебумажный магазин Фрэр — мелкооптовая торговля, а во дворе, в глубине дома, была их картонажная фабрика.
Над мастерской Стёвельса, во втором этаже чьего-то бывшего особняка, выпускали серийную бижутерию.
Это была фирма «Сасс и Лапинский», в которой работали по найму двадцать женщин и четверо или пятеро мужчин с совершенно непроизносимыми фамилиями.
Всех допрашивали, кого-то по четыре, а то и по пять раз разные инспектора, не говоря уже о бесконечных расспросах журналистов. Два стола светлого дерева в кабинете у Люка были завалены бумагами, планами, справочниками, и во всем этом мог разобраться только он один.
Люка без устали добавлял все новые данные. После обеда, как всегда, Мегрэ безмолвно уселся у него за спиной, потягивая трубку.
На столе у Люка листок бумаги с надписью «Мотивы» сверху весь был испещрен заметками, вычеркнутыми одна за другой.
Пытались нащупать какой-нибудь политический мотив. Не в том смысле, в каком высказывался господин Лиотар, — его идея не выдерживала никакой критики.
Но Стёвельс, живший очень замкнуто, мог быть членом какой-либо подрывной организации.
Эти поиски ни к чему не привели. Чем больше копались в его жизни, тем яснее было, что ничего подозрительного там не найти. Его книги представляли собой со вкусом подобранную библиотеку, точнее, коллекцию лучших произведений мировой классики и свидетельствовали о человеке умном, толковом и широко образованном. Читая и перечитывая книги, он делал пометки на полях.
Может быть, ревность? Но Фернанда никогда и никуда без него не ходила, только за покупками, и то в своем же квартале; он почти всегда мог видеть ее через стеклянные двери, даже когда она заходила в какую-нибудь лавочку.
Стали выяснять, нет ли связи между предполагаемым убийством и соседством переплетчика с фирмой «Сасс и Лапинский». Но у тех ничего не было украдено. Ни хозяева фирмы, ни рабочие с переплетчиком даже не были знакомы, разве что видели его, проходя мимо мастерской.
«Бельгийские» проверки тоже ничего не дали. Стёвельс покинул Бельгию в восемнадцать лет и никогда больше там не бывал. Политикой не занимался и даже отдаленно не был связан с фламандским экстремистским движением.
Разбирались буквально со всем. Люка для очистки совести рассматривал самые безумные предположения, наугад звал кого-нибудь из инспекторов.
Всем было понятно, зачем он зовет их. Очередные выяснения, визит на улицу Тюренн или еще куда-нибудь.
— Я, кажется, кое за что зацепился, — сказал Люка, обращаясь на этот раз к Мегрэ и вытягивая один листок из множества разбросанных по столу. — Я разослал бумажку с обращением ко всем водителям такси, и вот только что ко мне приходил один шофер, натурализовавшийся русский. Буду выяснять.
Это было самое модное словечко — «выяснять»!
— Я хотел узнать, не доставляло ли какое-нибудь такси одного или нескольких человек к переплетчику семнадцатого февраля, когда стемнело. Этого шофера, Жоржа Пескина, семнадцатого вечером, в четверть девятого, остановили в районе вокзала Сен-Лазар три клиента; высадил он их на углу улиц Тюренн и Фран-Буржуа. Было не меньше половины девятого, когда он их привез, что вполне согласуется со свидетельством консьержки, слышавшей какой-то шум. Шофер этих клиентов не знает. Но утверждает, что один из них, говоривший с ним, — похоже, он у них за главного, — человек восточный.
— И на каком языке они говорили между собой?
— По-французски. Второй — довольно плотный блондин лет тридцати, говоривший с сильным венгерским акцентом, нервничал, ему было явно не по себе.
Третий, француз средних лет, одет похуже, явно принадлежал к другому слою общества.
Выходя из машины, восточный человек расплатился, и все трое пошли по улице Тюренн в сторону мастерской переплетчика.
Если бы не этот эпизод с такси, Мегрэ, быть может, и не вспомнил бы о том, что приключилось с его женой.
— Раз ты связался с таксистами, попробуй навести справки насчет случившегося с моей женой. Эта история к нашему делу никакого отношения не имеет, но мне она любопытна.
Люка вовсе не разделял этого убеждения Мегрэ, ибо был склонен связывать со своим делом даже самые далекие и самые случайные события. С раннего утра он просматривал все отчеты муниципальной полиции, чтобы удостовериться, что в них нет ничего, имеющего отношение к его поискам.
В своем кабинете он проворачивал огромную работу, о которой публика, следя за делом Стёвельса и с нетерпением ожидая продолжения этой истории в свежем номере газеты, и приблизительно не догадывалась.
Мегрэ в нескольких словах рассказал про даму в шляпке с малышом.
— Знаешь, позвони еще в полицию девятого округа.
Скорее всего, раз эта дама сидела каждое утро на той же самой скамейке в Антверпенском сквере, она где-то там поблизости и живет. Пусть они выяснят что-нибудь на месте, поспрашивают в лавочках у продавцов, в гостиницах и меблированных комнатах.
Выяснения! Обычно по десять инспекторов одновременно сидели, курили, просматривали газеты, составляли отчеты, а порой даже играли в карты в соседнем кабинете. Теперь и двоих вместе было не застать. Стоило кому-то появиться на пороге, как Большой Тюренн выглядывал из своей берлоги.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments