Особые поручения: Пиковый валет - Борис Акунин Страница 5

– Фрол Григорьевич придумает что-нибудьправдоподобное для прислуги. А я займусь поисками.

– В одиночку разве энтаких прохиндеевсыщешь? – усомнился камердинер.

– Да, трудновато. Но круг посвященныхрасширять нежелательно.

Фандорин взглянул на очкастого секретаря,которого князь назвал «Иннокентием», и покачал головой. Видно, Иннокентий впомощники не годился. Потом Эраст Петрович повернулся к Анисию, и тотзакоченел, остро ощущая всю свою непрезентабельность: молод, тощ, уши торчат,да еще прыщи.

– Я что… я буду нем, – пролепеталон. – Честное слово.

– Эт-то еще кто? – рявкнул егосиятельство, кажется, впервые углядев жалкую фигуру рассыльного. – Паччемуздесь?

– Тюльпанов это, – пояснилФандорин. – из Жандармского управления. Опытный агент. Вот он мне ип-поможет.

Князь окинул взглядом сжавшегося Анисия,сдвинул грозные брови.

– Ну смотри у меня, Тюльпанов. Будешьполезен – человеком сделаю. А дров наломаешь – в порошок сотру.

Когда Эраст Петрович и очумевший Анисий шли клестнице, было слышно, как Ведищев сказал:

– Владим Андреич, воля ваша, а денег вказне нету. Шутка ли – сто тыщ. Обойдется англичанин одними извинениями.

На улице Тюльпанова ждало новое потрясение.

Натягивая перчатки, надворный советник вдругспросил:

– А верно ли мне рассказывали, будто высодержите инвалидку-сестру и отказались отдавать ее на казенное попечение?

Такой осведомленности о своих домашнихобстоятельствах Анисий не ожидал, однако, находясь в оцепенелом состоянии,удивился меньше, чем следовало бы.

– Нельзя ее на казенное, – объяснилон. – Она там зачахнет. Очень уж, дура, ко мне привыкла.

Вот тут-то Фандорин его и потряс.

– Завидую вам, – вздохнул он. –Счастливый вы человек, Тюльпанов. В таком молодом возрасте вам уже есть за чтосебя уважать и чем г-гордиться. На всю жизнь вам Господь стержень дал.

Анисий еще пытался уяснить смысл этих странныхслов, а надворный советник уже повел разговор дальше:

– О сестре не беспокойтесь. На времярасследования наймите для нее сиделку. Разумеется, за казенный счет. Отныне идо окончания дела о «Пиковом валете» вы поступаете в мое распоряжение.Поработаем вместе. Надеюсь, скучать не б-будете.

Вот она, нежданная радость, внезапно сообразилТюльпанов. Вот оно, счастье.

Ай да белая голубка!

Имен за последние годы переменил столько, чтопервоначальное, с каким появился на свет, стало забываться. Сам себя давно уженазывал Момусом.

«Момус» – это древнегреческий насмешник излопыхатель, сын Никты, богини ночи. В гадании «Египетская пифия» такобозначается пиковый валет, карта нехорошая, сулящая встречу с глумливымдурачком или злую шутку фортуны.

Карты Момус любил и даже глубоко чтил, однаков гадания не верил и вкладывал в избранное имя совсем другой смысл.

Всякий смертный, как известно, играет в картыс судьбой. Расклад от человека не зависит, тут уж как повезет: кому достанутсяодни козыри, кому – сплошь двойки да тройки. Момусу природа сдала картысредненькие, можно сказать, дрянь картишки, – десятки да валеты. Нохороший игрок и с такими посражается.

Опять же и по человеческой иерархии на валетавысвечивало. Оценивал Момус себя трезво: не туз, конечно, и не король, но и нефоска. Так, валетик. Однако не какой-нибудь скучный трефовый, илидобропорядочный бубновый, или, упаси боже, слюнявый червовый, а особенный,пиковый. Пика – масть непростая. Во всех играх самая младшая, только вбридж-висте кроет и трефу, и черву, и бубну. Вывод: сам решай, в какую игрутебе с жизнью играть, и твоя масть будет главной.

В раннем детстве Момусу не давала покояпоговорка про двух зайцев. Ну почему, недоумевал он, нельзя поймать сразуобоих? Что ж, от одного отказываться, что ли? Маленький Момус (тогда еще и неМомус, а Митенька Саввин) с этим был решительно не согласен. И вышел кругомправ. Дурацкая оказалась поговорка, для тупых и ленивых. Случалось Момусу зараз даже и не двух, а много больше ушастых, серых, пушистых вылавливать. Длятого была у него разработана собственная психологическая теория.

Много наук напридумывали люди, от большинстваиз них нормальному человеку и пользы-то никакой, а вот ведь трактаты пишут,магистерские и докторские диссертации защищают, членами академий становятся.Момус сызмальства чувствовал кожей, костями, селезенкой, что самая главнаянаука – не арифметика или там какая-нибудь латынь, а умение нравиться. Вот он,ключ, которым можно любую дверку открыть. Странно только, что этой наиглавнейшейнауке не учили ни гувернеры, ни гимназические учителя. Постигать ее законыприходилось самому.

Но это, если поразмыслить, было даже на руку.Талант к важнейшей науке у мальчика обнаружился рано, а что другим преимуществаэтой дисциплины невдомек, так и слава богу.

Обычные люди почему-то относились к ключевомуделу без внимания и толка, считали так: нравлюсь – хорошо, не нравлюсь – чтоподелаешь, насильно мил не будешь. Будешь, думал подрастающий Митенька, еще какбудешь. Если ты человеку понравился, сумел к нему ключик подобрать, – всё,твой он, этот человек, делай с ним что хочешь.

Выходило, что понравиться можно всякому, инужно для этого совсем немногое – понять, что за человек: чем живет, как мирвидит, чего боится. А как понял, играй на нем, словно на дудке, любую мелодию.Хоть серенаду, хоть польку-бабочку.

Девять из десяти людей сами тебе всерасскажут, только согласись выслушать. Ведь никто никого толком не слушает –вот что поразительно. В лучшем случае, если воспитанные, дождутся паузы вразговоре и снова о своем. А сколько важного и интересного можно узнать, еслиумеешь слушать!

Правильно слушать – это своего рода искусство.Надо вообразить, будто ты – пустая склянка, прозрачный сосуд, сообщающийся ссобеседником при помощи невидимой трубки. Пусть содержимое из партнера покапельке перетечет в тебя, чтоб ты наполнился жидкостью того же цвета, составаи градуса. Чтоб ты на время перестал быть собой и стал им. И тогда человекстанет тебе понятен во всей своей сути, и ты заранее будешь знать, что он скажети что сделает.

Науку свою Момус постигал постепенно и вранние годы применял по мелочи, для небольшой выгоды, а более для проверки иэксперимента. Не выучив урока, получить хорошую отметку в гимназии; потом, ужев кадетском, заслужить уважение и любовь товарищей; занять денег; влюбить всебя барышню.