Замороженная страсть - Алексей Макеев Страница 5

– М-да, – буркнул Стас, – ложные комплексы… кто бы мог подумать.

– А массажистки из массажного салона? – снова спросил Гуров. – Они здесь у вас с клиентами не подрабатывают?

– Насколько я знаю, им это категорически запрещено.

– Ну, хорошо. С покойным кто-то из девушек вчера проводил время?

– Нет, Павел Сергеевич пришел один. Да и столик он заказывал на одного. Он вообще всегда тут отдыхал один. И девочек не приглашал. В еде и питье был сдержан, и вчера он не был пьян.

– Вы за ним следили, откуда вы знаете, сколько он выпил?

– Нет, не следила. Я просто видела, что он вышел незадолго до смерти из массажного салона. А там в состоянии алкогольного опьянения не обслуживают. Наши клиенты это знают прекрасно.

– Ладно. Кто из официанток обслуживал вчера столик покойного? Вы должны были вызвать ее на это время…

– Да, я вызвала. Это новенькая девочка, она работала вчера первый день. Ее зовут Оля Петрякова. Пригласить ее сюда?

Гуров увидел, как в зал вошел невысокий человек в больших очках и с большими залысинами над висками. Он размахивал при ходьбе одинокой черной папкой и озирался в огромном зале. Это бы эксперт-криминалист из ГУВД капитан Максимов. Сыщики знали его уже года три по совместной работе. Знали как специалиста неторопливого, который своей неторопливостью мог довести до белого каления любого хладнокровного человека. Но если уж он за что-то брался, то обязательно доводил дело до конца. Поднимал на ноги всех знакомых и незнакомых, по собственной инициативе связывался с такими организациями и лабораториями, о которых Гуров, например, даже и не слышал. Но всегда Максимов приносил результат. Не слышали от него слов «не знаю», «нет возможности провести экспертизу».

– Ванька, мы здесь! – крикнул Крячко и поднял руку над спинкой дивана.

– Сегодня нас Максимов порадовал, – сказал Гуров, глянув на часы. – Какие-то экспресс-методы изобрел, что ли?

– Здравия желаю, – улыбнулся Максимов и, как обычно, сделал неуклюжую попытку и вежливо вытянуться перед старшими по званию, и вежливо кивнуть головой в полупоклоне. Все это он пытался сделать одновременно, и всегда у него это выглядело почти комично.

– Падай сюда, – подвинулся Крячко, освобождая место эксперту рядом с собой. – Что ты нам накропал за ночь?

– Я захватил с собой еще и результаты вскрытия тела, – виновато произнес Максимов, – поэтому немного задержался. А вы уже сюда уехали. Не все исследования провели, но картина кое-какая вырисовывается. Можно, я со своих дел начну?

– Дай-ка мне материалы вскрытия тела, – протянул руку Крячко, – я посмотрю, а сам пока Льву Ивановичу докладывай.

– Так вот, Лев Иванович! – толкнув привычно указательным пальцем дужку очков на переносице, начал эксперт. – В алкоголе со стола Полунина мы ничего не нашли. Кстати, если яд был растительного происхождения, то найти и не могли, он там разрушается. А вот в соке, который пил Полунин непосредственно перед смертью, мы нашли обыкновенную, но такую страшную белладонну.

– Так просто? Белладонной еще травят?

– Не очень часто, но еще встречаются такие отравления. В двадцатом веке и в конце девятнадцатого это был очень популярный способ отравления. Пять-шесть ягод раздавить в стакане с питьем, и летальный исход гарантирован. Да еще вкус ягод горько-сладкий, в соке его и не почувствуешь.

– И где у нас растет белладонна, где ее может найти москвичка?

– Москвичка? – вскинул брови эксперт, отчего его залысины пошли складками. – Вы подозреваете…

– Так, – предупреждающе поднял руку Гуров, – об этом еще рано говорить. Давай-ка, Иван, расскажи про белладонну. Уверен, что ты уже порылся в справочниках.

– Ну, это известное лекарственное растение. Его еще, если не ошибаюсь, Парацельс описывал. Во всем мире его называют белладонной. У нас – белладонна, или красавка обыкновенная, иногда красуха, сонная одурь или бешеная ягода. Даже вишня бешеная. Ну, в общем, многолетнее травянистое растение семейства пасленовых.

– Интересная травка, – усмехнулся Лев. – Всю жизнь им бабы мужиков травят. Отсюда, что ли, название такое пошло, белладонна. Это же в переводе с итальянского «красивая женщина»?

– Да, но только я думаю, что название родилось раньше, чем были выяснены зловещие свойства этой травы, точнее ее ягод. А в старину итальянские дамы закапывали сок красавки в глаза, чтобы зрачки расширялись и глаза приобретали особый блеск. А еще ягодами натирали щеки, чтобы те приобрели «естественный» румянец. Вот поэтому у нас на Руси это растение издавна было известно как красавка. Другое название, «бешеница», связано с тем, что входящий в состав растения атропин может вызвать у человека сильное возбуждение, доходящее до бешенства.

– Ладно, и где его можно достать? Где у нас растет белладонна?

– В самых ближайших регионах – это Крым, Кавказ, Турция, горные районы Западной Украины. Но дело в том, что сейчас белладонну выращивают искусственно на плантациях. Промышленные плантации есть в Крыму, в Краснодарском крае и еще, это я узнал совсем недавно, такая плантация заложена и в Воронежской области. Так что… особых проблем с тем, где ее взять, я не вижу.

– Ну-ну-ну, – остановил Гуров эксперта. – Это что же, такое планирование этого преступления? Можно никуда не ехать и не привлекать к себе внимания. Мало ли других быстрых и надежных способов отравить человека? Хотя, если долго вынашивать планы… Может, кто-то Полунина и ненавидел давно и серьезно.

– Баба! – веско заявил Крячко, не отрываясь от результатов вскрытия тела.

– Слушай, Иван, – спросил Гуров, – а насколько агония Полунина соответствовала признакам отравления белладонной?

– Сколько времени он пил сок, установить вчера не удалось, – пожал плечами эксперт. – Вообще-то я уточнял этот вопрос. Тяжелое отравление белладонной, как правило, приводит к полной потере ориентации. Наблюдается резкое двигательное и психическое возбуждение, часто судороги, резкое повышение температуры тела, одышка, посинение слизистых оболочек, пульс слабеет, падает артериальное давление.

– И собственно, от чего наступает смерть?

– От паралича дыхательного центра и сосудистой недостаточности.

– М-да, – покачал головой Лев, – примерно эти симптомы свидетели и описывали. Черт, нелепое отравление какое-то! Уж застрелили бы его, что ли, все было бы понятнее. А так… кому он мешал, кто вспомнил это старое зелье из выдавленных ягод белладонны?

– Вот и я думаю, – оторвался от бумаг Крячко, – политик, развивающееся патриотическое движение, хорошая кормушка. Кому он помешал? К оппозиции не относился, с другими движениями не конфликтовал. Зачем?

– Про кормушку ты хорошо сказал, – согласился Гуров. – Создавай видимость активной работы, выпячивай гражданскую позицию, собирай взносы и пожертвования. Может, бизнес, может, доходы не поделили? Дорожку кому-то перешел из теневых деятелей? Так, а вот нам и официантку, кажется, ведут. Ты, Иван, посиди пока, послушай, а мы с девушкой поговорим.