Мистика в жизни великих - Леонид Володарский Страница 5

И он двинулся в путь. И как ни странно, армия слабеющейстраны стала одерживать победу за победой. Персы бежали и бежали от римлян. Аон, грозный и верный воин богов-олимпийцев, проникал все глубже и глубже вподвластные им земли.

Солдатам нравилось побеждать. Но они стали уставать отпохода и начали требовать возвращения в Рим. И тогда император приказал сжечьсвой флот, стоявший на Евфрате! Это было кульминацией безумия!

Теперь путь назад был отрезан. Надо было идти вперед. Туда,где маячила тень Александра Великого.

Наконец римляне приготовились к решающему сражению. И вот 25июня 363 года в палатку победоносного полководца вошел путник. Это былаАрсиноя. Она стала уговаривать императора вернуться. И не только в Рим. Но и кХристу. Призывала его к смирению. К пониманию того, что происходит в умах исердцах людей.

«Я ненавижу Распятого!» – воскликнул император и резкопредложил Арсиное покинуть палатку.

Наступило утро 26 июня 363 года. И началось кровопролитноесражение, достойное эпохи Александра Великого.

Теперь императору хотелось умереть в бою. Его мечтаокончательно растворилась в удушливом христианском ладане. Но он надеялсяобрести ее вновь там, где пируют вечно боги-олимпийцы.

Юлиан устремился в самую гущу боя. И тогда, по словамАммиана Марцеллина, сопровождавшего цезаря в его походе, произошло следующее:«Когда император появился в первых рядах сражающихся, персы и боевые слоныповернули назад. Забыв об опасности, Юлиан голосом и жестом указывал набегущего врага. И вот тут неизвестно откуда появившееся шальное копье пробилоребра императора».

Император лежал в своей палатке и умирал. Возле него стоялиего немногие верные друзья и соратники. Среди них – историк Аммиан Марцеллин иженщина в строгой христианской одежде.

Юлиан приказал вынести его на улицу. И, посмотрев на солнце,сказал фразу, взятую им из его языческих посвящений: «О ВеликийБожественный Ра-Гелиос, я, как Ты!»

И тут же, по свидетельству Аммиана Марцеллина, ему стал мерещитьсяИисус Христос, согревавший умирающего цезаря своей Всепрощающей Любовью.

«Ты победил, Галилеянин!» – воскликнул император и испустилдух.

Христианский Рим ликовал и громил языческие храмы. Всюдупоносилось имя погибшего императора. Это не был столь любимый Юлианомфилософский диспут, это был разгул грубой толпы, обезумевшей куда больше, чемсам Отступник.

Видевшая все это Арсиноя вновь отошла от христианства. Онане стала отступницей. Она просто соединила в себе все то, что так тщетнопытался сделать пылкий император. Чистоту любви Христовой и глубину духа Его ссовершенством античных форм.

Литературный гений Дмитрия Мережковского делает из Арсиноискульптора, который работает над фигурой бога, имеющего черты и Галилеянина, иДиониса.

Но это – художественный образ. Аммиан Марцеллин, последнийязыческий историк Рима, ничего об этом не сообщает.

Никому не известно, какова дальнейшая жизнь и судьба живоймечты Юлиана. Нет, естественно, и ее изображений. Она же – подруга Отступника! Развечто была светлокудрой. Может, даже была не римлянкой, не эллинкой, а германкой?Именно германкой сделал ее в своем романе Мережковский.

Кто знает, на какой путь стал бы трагический император, еслибы не та роковая встреча с «мимолетным виденьем»? Быть может, стал быэкуменистом древности, объединителем всех христианских движений? Но онпредпочел разрушать их, а в результате разрушил себя. И подтолкнула его к этомуженщина. Неважно, что потом она изменила свои взгляды. Дело было сделано.

И не тогда ли появилась христианская поговорка «Женщина –это сосуд дьявола»? Впрочем, цезарь никогда не был с ней вместе на ложе. Егораздавили тиски платонической страсти, если таковая вообще может быть.

Испокон веков не любили викинги рабства. И делали рабамитолько плененных чужаков. Потому-то и не было в Скандинавии того, что сталобичом всей Европы, а особенно России – крепостного права! Может, потому и живутскандинавы хорошо. И короли у них есть, и шведский социализм тоже! Но когда-тосвободные викинги жили очень бедно. Куда беднее, чем несвободные страны сутонченными деспотами и невольниками.

Из-за бедности был у северных гордецов страшный обычай: еслисемья не могла прокормить потомство, то всех новорожденных в ней убивали.

А выход из положения существовал только один: бросаться вграбительские походы, грабить и убивать, чтобы не убили твоих детей. Вот почемутак часто и возникали паруса скандинавских кораблей и в теплых, и в студеныхморях. А жители прибрежных городов, завидя их, поспешно прятали свое добро истарались спрятаться сами

Естественно, что для викингов были предпочтительней богатыегорода. А таких больше было на берегу теплых вод, чем на угрюмых северныхпобережьях. Потому-то свирепые мореходы и выбирали для себя соответствующиемаршруты.

Очень привлекали их города Арабского халифата, достигшего вте времена своего наивысшего могущества. Как сообщает известныйписатель-историк Александр Торопцев: «Северным людям хотелось южного солнца.В 844 году викинги разграбили Лиссабон, Кадис, Севилью. Один арабскийисторик, пораженный увиденным, писал: „Море, казалось, заполнили темные птицы,сердца же наполнились страхом и мукою“.

Но арабы сами были отчаянными мореходами и обожалипиратство. А потому в один прекрасный день они настигли северных головорезов сих добычей. И северные варвары-язычники дрогнули. По словам того же Торопцева:«Двести голов отослал арабский эмир в Северную Африку, чтобы успокоитьсоюзников, трепетавших перед викингами».

Надо было искать противника слабее, но не беднее. И тогдаалые паруса смерти вспыхнули возле берегов Италии.

И случилось это в 859 году. 62 корабля вышли на просторыСредиземноморья под предводительством двух хевдингов, как называли скандинавывождей. Это были Бьерн Йернсиде и Хастинг. Два суровых норвежца. Но если первыйвладел исключительно мечом да отличался, как и большинство викингов,фантастической храбростью, то второй ко всем этим качествам имел еще и ум. Дакакой ум! Он был хитроумен, как его легендарный эллинский предшественникОдиссей. Именно он стал душой великого похода викингов за богатой добычей.

Когда корабли прошли Гибралтар, то встал естественный вопросо том, с чего начать. А вернее, с кого? Кого грабить? И тут на общем советевикингов Хастинг, знавший больше, чем остальные, призвал к походу на Рим. Онслышал об этом городе, который люди разных племен и народов называли Вечным.Вот уж где, наверное, много золота! И его, конечно, хватит на всех. А значит,никто из детей бедных семей викингов не будет убит. Зато будут убиты те, ктовстанет на пути грозных воителей Севера!