Бессмертие оптом и в розницу - Галина Куликова Страница 50

После того как разговор завершился, Дима туманно заметил:

— Считай, тебе повезло.

— А в чем дело? — насторожился Лева. — Я,конечно, не указал в резюме «интим не предлагать»…

— Дело не в этом. Просто она затерроризировала бы тебязвонками — она ведь еще себя и бизнес-леди считает. А тебе и нашего шефа слихвой хватит.

Потом состоялся торжественный объезд всех возможных местобитания депутата: квартир, дач, офисов. Начали со здания на Охотном Ряду изакончили загородной виллой-резиденцией. Это был настоящий укрепрайон — свысоченным забором, наисовременнейшей системой охраны, собаками-людоедами,бункером-хранилищем и так далее.

— Впечатляет? — спросил Дима, когда они выбралисьза ворота и поехали обратно в город.

— Безусловно, — Лева покрутил головой, — носколько же денег надо, чтобы содержать все это хозяйство.

— Ты не беспокойся, пока хозяин жив, деньгибудут, — благодушно заметил Дима.

— То-то ты в министерство собрался.

— А вот об этом не тебе судить, — вдруг окрысилсяДима.

— Ладно, ладно, извини. Больше никогда, честное слово,клянусь своей покойной черепашкой!

— Балабол! — Дима фыркнул, но улыбнулся.

Ознакомление с аспектами и нюансами новой работыпродолжилось уже в офисе депутата.

— Теперь я точно знаю, как чувствует себя выжатыйлимон. Я за эти дни устал так, что вырубаюсь уже на подходе к койке. Испытываюностальгические чувства к нашей родной редакции и ее нелепым, но милымсотрудникам.

— Ты кого имеешь в виду? — Марина выразительнопосмотрела на своего бывшего стажера.

Они сидели в кафе на Тверской, и Лева докладывал обстановку.После его ухода в пресс-секретари они встретились впервые и от избытка чувствдаже обнялись и расцеловались.

— Я, — прихлебывая кофе, сказал ЛевВалентинович, — имею в виду всех — главного редактора, ееинтеллектуалку-секретаршу, редакторов отделов и корреспондентов. Короче, всех,кроме тебя. Ты-то у нас особая. Видишь, даже такие люди, как я, служат тебеверой и правдой, хотя и состоят теперь при дворе людей государевых!

— Расскажи лучше о своих впечатлениях. И как с нашимделом?

— Впечатлений много, но вот узнать пока ничего неудалось. Там такие все мутные — лишних слов произносить не хочется. Но я делаювсе возможное. Ты пойми, не могу же я на третий день пребывания в должности ходитьи спрашивать: вам про книгу такую странную ничего не известно?

— Да, ты прав, — грустно согласиласьМарина, — придется ждать.

— Не ждать, а действовать. Но осторожно, чтобы меня негрохнули, как юнинского пресс-секретаря. Мы ведь все под колпаком у Мюллера.

— Ой, не надо, я сама боюсь до смерти!

— Не боись, прорвемся. Слушай, а бандюки тебе частозвонят?

— За это время три раза позвонили. И всегда с разныхномеров, шифруются.

— Понятно. Ну, я пошел служить народу. Если что, звони,только не на служебный, а на мой личный.

— Ты тоже звони, если появится даже малейшая зацепка…Время идет, а дело с мертвой точки так и не сдвинулось, — тяжело вздохнулаМарина.

— Попробую я все-таки форсировать события, — невыдержал Лева. — В конце концов, что еще за военная тайна? Книга и книга.Может, я библиофил-фанатик.

— Нет, так не пойдет. Откуда ты вообще про нее знаешь?Откуда известно, что Судейскому ее кто-то прислал?

— От верблюда. Ну, скажу, ошибся, понял не правильно…

— Нет, — снова возразила Марина, — не нужно.Лучше не торопись, а то знаешь, слишком любопытным могут и нос оторвать.

— И я об этом думал, — как ни в чем не бывалосогласился Лева. — Все-таки лучше аккуратненько, без напрягов.

В зале заседаний загородной резиденции Судейского подходилок концу большое совещание, посвященное довыборам в законодательные собраниясразу нескольких областей, входивших в сферу интересов Рудольфа Аркадьевича.

Лев Валентинович мирно сидел в углу и, никем не тревожимый,изредка задремывал. Совещание шло уже четвертый час, все присутствующие усталии были раздражены. Наконец Судейский встал и заявил, что хочет подвести итогвсему сказанному и услышанному. Итоги Рудольф Аркадьевич подводил иногда часапо полтора, поэтому Лева, склонившись над ежедневником, решил еще немногорасслабиться.

Но в этот раз депутат был лаконичен — пообещав разогнатьсвоих «окончательно зажравшихся» представителей на местах, он в общих чертахобрисовал новые задачи в регионах, потребовал неукоснительного выполнения своихраспоряжений и, пожелав всем успехов, завершил выступление.

Большая часть присутствующих покинула зал, но несколькочеловек остались — они были предупреждены о том, что будет еще одно совещание,уже в узком кругу. Лев Валентинович, принадлежащий к этому кругу, подсел кстолу. О теме совещания его заранее не оповестили — значит, шефу что-топотребовалось срочно.

Кроме него, были еще два помощника, заведующийсекретариатом, советник по общим вопросам, секретарша, а также Дима, которыйпока еще в свое министерство отпущен не был, а пребывал в непонятном статуседядьки-наставника при новом пресс-секретаре.

Судейский, потный и возбужденный, разговаривал с кем-то потелефону. До присутствующих долетали обрывки фраз, мат и заливистый смехдепутата. Наконец он закончил беседу, которая, похоже, развлекла его, и веселопроизнес:

— Ну что, продолжим? Итак, на повестке дня снова«очевидное — невероятное».

Судейский кивнул секретарше:

— Пригласи Сергея Александровича, он в комнате отдыха.

Про Сергея Александровича Лева был уже наслышан, хотя видетьего еще не доводилось. Таинственная личность, доверительные отношения с шефом,занимается вопросами финансов, исполняет обязанности личного казначея. Корочеговоря, особо доверенное лицо.

Лицо, как показалось Леве, было совершенно неприметное.Настолько, что его вряд ли можно было вспомнить, увидев второй раз.

Сергей Александрович внес в зал и возложил на громадный столметаллический кейс размером несколько больше, чем стандартные чемоданчики.

Следом за казначеем в зал неуверенно вошли и растерянно замерлиу порога два пожилых джентльмена, явно ученого вида.

— Присаживайтесь сюда, к столу, — Судейский сделалгостеприимный жест рукой. — Хотите чего-нибудь? — И зачастил, какпрофессиональный бармен:

— Чай, кофе, сок, минералка, вода со льдом?

Гости отрицательно закрутили головами, не спуская испуганныхглаз с Рудольфа Аркадьевича. Видно было, что он их подавляет. Впрочем, это могсказать про себя, в той или иной мере, каждый из присутствующих.