Шпионы и все остальные - Данил Корецкий Страница 54

– Балуете ребенка! – проворчал Петр Данилович. – То он в ванной с рыбой плескается, то не спит допоздна. Так нельзя, Юра. Вон, Брута разбаловали – совсем слушаться перестал!

Пес повернул к хозяину большую голову.

– Да, о тебе говорю! – сказал ему Петр Данилович. – Сейчас вот на поводок – и будешь рядом идти как миленький! Чем старше, тем упрямей, хоть кол ему на голове теши!

В трубке рассмеялись.

– А упрямство – это от тебя, отец!

Опять женщина в красном. Она еще издалека улыбалась Бруту, чуть помахивая ладонью. Брут с любопытством смотрел на нее. Бегунья поравнялась с ними, пробежала дальше. Брут приподнялся, подумал. Опять сел. И вдруг довольно энергично потрусил за девушкой следом.

– А ну, стоять! – крикнул Петр Данилович. – К ноге! Брут! Черт косматый!

– Бесполезно, – сказал он в трубку. – Совсем сбрендил на старости лет наш пес. Со мной бежать не хотел, представляешь, а за девчонкой какой-то увязался. Потом носись по всему скверу, ищи его…

– Наверное, за Марину ее принял. Ты не беспокойся, отец, найдется твой Брут. Дня через два я, наверное, опять заберу его к нам.

– А Артемку привезешь?

– Не знаю. Если Марина отпустит. Она с ним занимается, мелкую моторику рук развивает.

– Ишь ты! А мы с матерью что, не годимся заниматься, выходит? Мелкая моторика нам, значит, недоступна? Вот передай ей: если Артемку не отпустит, то и Брута тогда не дождется!

Смех в трубке.

– Эка хватил, отец! Шантаж, вымогательство… Статья 163 УК РФ!..

– Да я вам еще позаковыристее статью подберу, умники!

– Ладно, так и передам. Да я бы и раньше подъехал с удовольствием, но сейчас с работой как раз…

– Брут, фу! – крикнул Петр Данилович. – Девушка, не надо его гладить! Отойдите, пожалуйста!

Между Брутом и бегуньей в красном быстрыми темпами налаживались дружба и взаимопонимание. Женщина остановилась метрах в тридцати от Петра Даниловича, присела на корточки и, запустив пальцы в густую шерсть Брута на шее, теребила ее, мяла, что-то приговаривая и смеясь. Наверное, собачница. Какое-то время Брут покорно позволял ей эти вольности, даже слюни пустил от удовольствия. Правда, услышав окрик хозяина, он осторожно высвободился из объятий и вразвалочку побежал обратно. Помахав ему рукой, дама продолжила свою пробежку.

– Ну и обормот ты, Брут! Юр, обожди секунду, я на него поводок надену, – Петр Данилович достал из кармана поводок и прицепил его к ошейнику подошедшего Брута. – Теперь никуда не денется!.. Так, короче, Юр, о чем мы там с тобой договорились?

– Через два дня я буду у вас. Возможно, с Артемом. Мне купить что-нибудь по дороге?

– Там будет видно. Созвонимся еще. Ты уже на работе?

– Еду еще. Я в машине.

– И по телефону болтаешь? А ты знаешь, что за это штраф положен?

– Знаю, отец, знаю.

– Ты ведь представитель сил правопорядка, должен примером быть, а не нарушать!

– Слушаюсь, товарищ подполковник! – по-уставному ответила трубка. – Разрешите идти?

– Хватит паясничать, – проворчал Петр Данилович. – Ладно. Давай, разбирайся со своей работой и приезжай. Бери и Артемку, и Марину тоже. Мать пельменей к вашему приходу наделает. Будь здоров, сын.

– Пока, отец. – Подполковник в отставке убрал телефон в карман, посмотрел на пса. – Ну что, черт лохматый, пробежимся еще с полкилометра?

Брут покрутил головой, задумчиво почесал лапой за ухом. Он не любил ходить на поводке. Впрочем, выбора не оставалось. Пес легкой рысцой побежал по дорожке, стараясь не обгонять своего старого хозяина.

Трепетов еще раз посмотрел на часы.

– Я думаю, он уже не придет.

Сулимов чуть замедлил шаг, но ничего не сказал. Даже голову не повернул.

– Надо было отправить к нему кого-нибудь на машине, что ли, – сказал Трепетов. Подумал и добавил: – Хотя это бесполезно.

Они шли вдоль подсвеченной дорожки через яблоневый сад в Жаворонках. До этого они успели неспешно поужинать и весьма неспешно выпить по рюмке коньяку в кабинете у Трепетова. Но Бруно так и не появился. Несколько раз Семен Романович звонил ему, Бруно был недоступен. Хотя накануне клятвенно обещал не опаздывать.

– Как это он назвал себя вчера? – спросил Трепетов. – Человек-часы? Человек-час? Или как-то по-другому выразился? Человек-точность, может?

– Человек-пунктуальность, – буркнул Сулимов.

– Точно. Человек-пунктуальность! Слушай, Кир, а ведь раньше он таких слов не знал даже.

– Это верно, – кивнул Кирилл. – Мои ребята обратили на это внимание. Его выступления подвергли лингвистическому исследованию и обнаружили, что словарный запас расширился, сложность построения предложений возросла, количество слов-паразитов и простонародных выражений снизилось. Жаргонизмов он тоже употребляет меньше…

Сулимов остановился и пристально посмотрел на хозяина усадьбы.

– И что это значит? – спросил тот.

– Он стал предметно говорить, оперировать фактами. Змейского вон как раздраконил на «Эхе Москвы»! И выкопал же откуда-то про «лексусы» эти, про квартиры, про дочек его. А ведь всего этого ему в выступлениях не писали.

– И что это значит? – повторил Трепетов.

– Бруно сильно изменился. Раньше он просто ахинею нес, а теперь вроде как самостоятельную игру разыгрывает.

– Ну-у, это вряд ли. Бруно – импульсивный малый, только и всего, – сказал Трепетов. – В морду может дать. Но самостоятельную игру… Это уж слишком!

– Ну, может, ему кто-то помогает…

– Кто?! И чем тут помогать? Ведь Змейский, согласись, и в самом деле дрянь порядочная, и все об этом знают!

– Во-первых, Змейский – депутат Государственной думы, – с раздражением ответил Сулимов. – Во-вторых, он – патриот! Какой-никакой, но у него позиция есть – ясная, твердая, патриотическая! Ориентиры есть! С ним работать можно! Мы знаем, чего от него ждать, он послушен и предсказуем! Он управляем! А чего можно ждать от твоего Бруно?!

– Погоди, Кир, не заводись. Давай начистоту: Змейский сам виноват. Знаю я его ориентиры. И ты знаешь. Орет про патриотизм, про патриотическое воспитание, про поддержку отечественного производителя… А сам кучу денег огреб, работая на этого вампира, на Мердока, которому даже я, человек небрезгливый, руки не подам. Катается себе на дорогих иномарках, дочек в Гарвард отправил учиться. Ну и хорошо, и молчал бы в тряпочку. Вот как я, например. Так нет – орет, строит из себя невесть что. Совесть все-таки надо иметь!

– Вот видишь, Семен, – произнес Сулимов медленно и как бы задумчиво. – А ты спрашиваешь, кто ему помогает. Ты же в контрах со Змейским!