Противоядие от алчности - Кэролайн Роу Страница 57

— Действительно, очень удачно, — несколько едко заметила преподобная мать-настоятельница. — Ваше преосвященство, госпожа Эликсенда просит вашего разрешения обратиться к вам.

Архиепископ улыбнулся.

— Госпожа Эликсенда, — наконец произнес он, — можете говорить.

Она снова опустилась на колени, потупив взор.

— Ваше преосвященство, мой грех очень велик. Я виновна в том, что не выполнила приказ вашего преосвященства сразу же, как только получила его. Могу только сказать, не извиняя, но лишь объясняя, что я поставила обычные проблемы женского монастыря превыше моего долга перед Церковью, моим орденом и вами, мой архиепископ. Я прошу ваше преосвященство поверить мне, что я никогда не потворствовала грехам сестры Агнет, а лишь ежедневно молилась о ее духовном здоровье.

— Были ли успешны ваши молитвы?

— Нет, ваше преосвященство, несмотря на все мои молитвы и увещевания, она упорствует в своем грехе.

— Возможно, Бог не желает прислушаться к непослушной монахине, — заметил он.

— Ваше преосвященство, вы очень мудры. Я не хотела проявлять неповиновение, но я проявила небрежность, не приняв должных мер.

— Это верно, — сказал архиепископ. — Встаньте, госпожа Эликсенда. Вы можете вернуться в свой монастырь. Расскажите сестрам о своей ошибке, и приступайте к своим обязанностям. За исключением дел, касающихся денег монастыря, за них будет отвечать сестра Марта. Она мудра и опытна, и я уверен, что она уже отчасти выполняла эту работу.

— Это было давно, ваше преосвященство, — ответила Эликсенда.

— И она должна дважды в год отчитываться…

Пауза была такой длинной, что все четыре монахини решили, что он забыл, о чем говорил.

— Перед кем, ваше преосвященство? — наконец позволила себе спросить Эликсенда.

— Его преосвященству епископу Жироны, конечно. — Он улыбнулся. — А сестра Агнет до суда останется здесь, в монастыре Пресвятой Девы Марии, исполняя епитимью, которую вы сочтете целесообразным наложить на нее, преподобная мать-настоятельница.

* * *

— Эликсенда, дочь моя, вы легко отделались, — сказала преподобная мать-настоятельница, как только они благополучно вернулись в стены женского монастыря и оказались одни, подальше от любопытных глаз и длинных языков.

— Вы правы, преподобная мать-настоятельница, — ответила аббатиса. Ее лицо было белым, как обрамляющее его белоснежное полотно. — Очень легко. Я была готова к худшему. Я благодарна его преосвященству, — покорно добавила она, хотя эти слова дались ей с трудом.

— В надлежащее время я передам ему вашу благодарность. И я рада, что все обошлось.

Тихое майское утро было напоено ароматом роз. Дом Джошуа окутывало спокойствие Шабата. Исаак, присутствие которого во дворце было в то утро не обязательным, пришел, чтобы позавтракать вместе со своей семьей, и теперь вышел из дома вместе с шурином. Рубен исчез. Дина и Юдифь болтали, а Ракель снова сидела во внутреннем дворе под апельсиновым деревом, наслаждаясь одиночеством. Она прислонилась спиной к стволу дерева и сидела, глядя вверх и размышляя о том, как было бы хорошо забраться по веткам наверх и провести там остаток дня. Может, с помощью скамьи…

Ее размышления прервал грубый стук в ворота, затем отчаянно зазвонил дверной колокольчик. Она сразу же почувствовала, что кто бы это ни был, вряд ли ей доставит удовольствие его общество. Пусть кто-нибудь другой откроет ворота и займет незваного гостя.

За ее спиной находилась узкая лестница, ведущая к низкой дверце. За ней находилась каморка, где хранились продукты. Она бросилась туда и быстро проскользнула в дверь, оказавшись в комнатке, расположенной под самой крышей. Там висело множество сеток с высушенными плодами и овощами, вяленым мясом и рыбой. Вместо ставней окна были прикрыты тонкими досками, поверх которых можно было в случае непогоды опустить занавеску из толстой кожи. Ракель взяла абрикос и, откусив кусочек, подобралась поближе к окнам, выходящим во внутренний двор. Встав на колени, она с любопытством посмотрела в щель между досками.

Вышел один из слуг и открыл ворота.

В ворота ворвались шестеро вооруженных мужчин и разбежались по двору так, словно они ожидали, что против них выступит самое меньшее конный отряд.

— Где хозяин? — спросил офицер.

— Его нет дома, — решительно ответил слуга.

Офицер вытащил меч.

— Не обманывай меня. Ты знаешь, где он. Пойди и приведи его.

— Почему вы угрожаете моему слуге? — спросила Дина, спускаясь по лестнице и пряча лицо под накидкой. — Если вы немного подождете, мой муж вскоре вернется домой.

— Госпожа, — сказал офицер, — ваш муж укрывает молодого человека, давно разыскиваемого властями. За подобное укрывательство полагается суровое наказание.

— В этом доме нет такого человека, — резко произнесла Дина.

— Это нам решать, — сказал офицер, кивнув своим людям.

Они разошлись и принялись обыскивать комнату за комнатой. Через окно Ракель могла слышать, как ее тетя разговаривала с ворвавшимися солдатами, сама открывая все, даже самые маленькие сундучки и предлагая им осмотреть их. Всех встреченных ими людей они сгоняли вниз, во внутренний двор, пока там не собралась большая толпа — там были ее мать, Наоми, горничные, повар и два мальчика-слуги.

— Где прячутся мужчины? — спросил офицер.

— Они не прячутся. Их нет дома, — сказала Дина. — Возможно, они пошли к друзьям. Они же не знали, что господа захотят их видеть.

— Где раненый? — рявкнул офицер, повернувшись к Наоми.

— Раненый? — ответила она. — Здесь нет никакого раненого.

— И что же с ним случилось?

— Кто-нибудь искал там? — спросил чей-то голос. Какой-то человек стоял у подножия лестницы, ведшей к комнатке, где сидела Ракель.

Последовала тишина.

— Там нет ничего, кроме высушенных остатков прошлогоднего урожая, — сказала Дина. — Пойдите и посмотрите сами, если хотите. Особенно хорош миндаль, как мне кажется.

Офицер метнул на нее взгляд и пошел через внутренний двор. Как только Ракель услышала шаги на каменной лестнице, она отошла подальше от окна, туда, где можно было стоять почти прямо, под самым коньком наклонной крыши. Ракель поспешно принялась счищать пыль и паутину с платья. Если ее потащат во двор, где уже собрали всех остальных домочадцев, она не хотела выглядеть так, как будто специально пряталась. Она выбрала пустую корзину и начала беспорядочно наполнять ее сушеными овощами и фруктами.

— Так, что здесь? — произнес высокий мужчина, почти полностью заполнив дверной проем.

Но прежде, чем она смогла заговорить, снизу раздался крик:

— Сюда идут, господин.

— Я должен идти, — сказал он. — Но что за странное блюдо вы собираетесь готовить, — добавил он. — Соленая рыба с абрикосами и грецкими орехами.