Обозначенное присутствие - Чингиз Абдуллаев Страница 6

Я не сразу вызвал милицию. Сначала хотел все проверить. НоМарчелло умер, а наша горничная была в больнице. Примерно в полночь я позвонилв милицию. Они не сразу приехали, вы понимаете, что смерть собаки их особо неволновала. Нужно было видеть, с какими недовольными лицами они выслушали мойрассказ. Тогда я выставил их вон, заявив, что это был ложный вызов, и собакаумерла из-за того, что случайно отравилась средством против крыс. Они,по-моему, мне поверили. Или сделали вид, что поверили. Им так не хотелосьоформлять мой вызов и заводить уголовное дело из-за смерти собаки. Посмотрите,я держу его фотографию в своем бумажнике, – он достал из кармана бумажник ипоказал фотографию погибшей собаки.

На Дронго смотрел симпатичный пес, снятый рядом с хозяином.Он вернул фотографию хозяину. Тот снова положил ее в бумажник и продолжил:

– Всю ночь я просидел рядом с трупом Марчелло. А утром нашелзнакомого химика из института неорганической химии. Через день я уже знал, чтовсе мое постельное белье было пропитано ядом такой концентрации, которая неоставляла мне ни единого шанса на выживание. К счастью, наша горничная пошла напоправку. В отличие от Марчелло она получила очень небольшую дозу яда, ведь онатолько трогала белье, а закончив работу, помыла руки, что ее и спасло. Онаторопилась, что в итоге спасло ей жизнь.

В ту ночь я так и не заснул. В городской квартире, кромеменя, никого не было. Я переехал на дачу, ничего не трогая. А потом специалистыиз института химии проверили все наше белье. Можете себе представить, чтотолько мое постельное белье было пропитано этим ядом. Остальное было чистым,если не считать оставшихся следов от моего белья, тоже опасных, нонесмертельных.

– Вы говорили с женщиной, которая стирала ваше белье? –спросил Дронго.

– Пытался, – вздохнул Гасанов, – но на следующее утро я несмог ей дозвониться. Потом было не до этого. А вечером следующего дня позвонилее супруг, который сообщил мне, что она умерла. Ее сбила машина, когда онапереходила улицу. Машину так и не нашли. Вот тогда я понял, что мне нужносрочно бежать из Москвы. Я в такие совпадения не верю. Сначала отравленноебелье, затем неожиданная смерть нашей прачки. Гибель Марчелло, отравлениегорничной, все было против меня. Я взял билет и срочно улетел. А потом началразмышлять и неожиданно понял, что на самом деле я нахожусь в гораздо худшемположении, чем можно предположить. И поэтому я решил найти вас.

– Почему, – спросил Дронго, – почему в гораздо худшемположении?

– Постельное белье, – выдохнул Мастан Халилович, – чужойчеловек не мог знать, какое именно белье стелят в моей спальной. Значит, этобыл кто-то из самых близких мне людей. Кто-то из тех, кто мог знать, какоебелье стелят в моей спальне. И вот тогда я действительно испугался. Оченьиспугался, господин эксперт. Теперь вы знаете, почему вы понадобились мне таксрочно.

Он выжидательно смотрел на Дронго, но его гость молчал.Молчание длилось долго, почти минуту.

– Вы не хотите ничего у меня спросить? – наконец не выдержалМастан Халилович.

– Я размышляю над вашими словами, – ответил Дронго, – и,судя по всему, вы правы. На такое преступление мог пойти только человек, хорошознающий обстановку в вашей квартире. У меня к вам сразу первый вопрос. Когдасобака залезла в вашу кровать, кто еще был у вас дома?

– А почему вы решили, что кто-то был у нас дома?

– Вы сами сказали, что никто не мог справиться с вашейсобакой.

– Да, верно. В этот момент в моей городской квартире былимой водитель и наша кухарка. Потом приехал мой помощник.

– Тот самый помощник, который встречал меня в аэропорту?

– Да, он. Я ему доверяю, он мой дальний родственник. Сынмоей двоюродной сестры. Но дело даже не в этом. Его очень не любят все моиродственники. Жена, сын, дочь. Даже мой адвокат. И Руфат знает, что в случаемоей смерти, его могут просто выставить за дверь. Он человек, которому моясмерть очень невыгодна. Уже не говоря о том, что он получает у меня весьмаприличную зарплату.

– Его тоже могли перекупить, – заметил Дронго.

– Я об этом тоже подумал. Но мне просто необходимо кому-тодоверять. Один я бы не справился.

– Теперь давайте по порядку. Кто еще мог знать о вашемпостельном белье? Кто бывал в вашей спальне? Ведь, насколько я понял, там быломного разного белья? Верно?

– Да, верно. Я даже составил список, кто мог точно знать,какое белье стелят мне в моей спальне на мою кровать. Список достаточнонеприятный. Там очень близкие мне люди.

– Вы можете мне его показать?

– Конечно, – Мастан Халилович достал из кармана рубашкисписок. Но не протянул его Дронго, а начал читать, – мой помощник Руфат Асадов,который был в курсе всего случившегося. Моя кухарка – Дарья Марчук. Ей уже подшестьдесят. Наша прачка Нина Алексеевна Ищеева, которая так нелепо погибла.Горничная, которая работала в доме. Сейчас она в больнице, но говорят, что еескоро выпишут. Она татарка – Сария Юлдашева. Мой личный водитель – СергейУсков. Вот и все.

– Это весь ваш список? – переспросил Дронго.

– Не весь, – глухо ответил Гасанов, – я ведь не идиот ипонимаю, что вы потребуете включить в список всех, кто мог входить в моюкомнату или знать о моем постельном белье. В этот список я не включил членовсвоей семьи – жену, сына, дочь и моего младшего брата. Для меня это звучитабсолютно дико. Чтобы они хотели моей смерти… Это невозможно!

– Больше в списке никого нет?

– Никого, – он ответил с некоторой заминкой.

Дронго нахмурился.

– Давайте сразу договоримся, что вы не будете ничего от меняскрывать, – предложил он, – кто еще мог видеть в вашей спальне вашу кровать?Только откровенно.

– Два месяца назад там была одна моя знакомая, – недовольносообщил Мастан Халилович, – но я бы не хотел, чтобы ее имя когда-либофигурировало в этом списке.

– Кто она?

– Моя знакомая. Близкая знакомая.

– Вы не обидетесь, если я спрошу, насколько близко?

– Настолько, насколько возможно. Мы иногда встречались. Такполучилось. Нужно было каким-то образом спрятать ее на время, и мы встретилисьу меня. Муж организовал за ней слежку. Хотя я считаю это непозволительнойглупостью. Но все сложилось именно таким образом.

– И вы приняли ее в своей городской квартире?

– Да. Это было ошибкой. Больше я так никогда не делал.

– Других женщин вы там принимали?

– Не нужно меня оскорблять, – встрепенулся Гасанов, – я невстречаюсь с обычными проститутками у себя дома.