Веселая поганка - Людмила Милевская Страница 6

— За какого «бычка»? — заинтересовался мужчина.

— Вы нерусский? — спросила я.

— А как вы узнали? — удивился он.

— Сами же говорили про произношение и страну, — напомнила я.— Судя по произношению, вы американец. Я права?

— Да, — согласился мужчина. — Я много лет жил в Америке. А«бычки», это, видимо, те, которые сбросили вас с моста?

— Совершенно верно, и не одну меня, — радостно воскликнулая.

Радость моя, понятно, относилась не к мосту, а к сапогу,который вдруг удачно натянулся на ногу.

— А почему эти «бычки» вас сбросили? — без всякого интересаспросил мужчина.

Спросил, видимо, из одной только вежливости.

Тут и второй сапог поддался моим энергичным «уговорам».

— Ура! — воскликнула я и вскочила на ноги, но тут жевернулась на корягу и сунула ноги прямо в костер.

«Черт с ними, с сапогами, их, как и пальто, все равнопридется выбросить, зато подошвы прогреются и подсохнут,» — решила я.

Мужчина, увидев, что мне некогда уделить ему внимание,поскольку я занята собственными неотложными делами, вежливо произнес:

— Извините, я видимо задал бестактный вопрос. Если нехотите, не отвечайте.

— Что? — с презрением воскликнула я, деловито поворачиваянад костром свои ноги. — «Почему меня с моста скинули?» Вовсе и не скинули! Фигим это удалось! Я упала сама, чем и горжусь.

В глазах мужчины отразилось непонимание, а мне все жехотелось произвести приятное впечатление.

«Надо хоть в чем-то с ним согласиться, мужчины это любят,» —подумала я и добавила:

— Но в одном вы правы: скинуть действительно очень хотели, авсе потому, что я случайно увидела, как эти негодяи сбросили с моста одногоболвана. Вот он-то оказался настоящим трусом и совсем не сопротивлялся, зато сомной им пришлось изрядно горя хлебнуть.

— Вы сопротивлялись? — усомнился он.

Мне стало обидно. Что за сомнения?!

— Я бесстрашная, — горделиво заявила я, — и готова самалезть на рожон. Вот что наделала моя итальянка— прабабушка, смешавшая свои геныс польской и русской кровью. Это же просто гремучая смесь. Вы, кстати, тожехрабрец и настоящий мужчина — не побоялись прыгнуть в холодную воду, чтобыспасти незнакомую женщину. Не то, что болван, которого «быки» запросто с мостасбросили.

— Да, не побоялся прыгнуть в холодную воду, — согласился мойспаситель. — Тем более, что я только-только оттуда выбрался.

— Только выбрались? — изумилась я. — Вы что, морж?

— Нет, я тот болван, которого сбросили с моста, — болван,если следовать вашим определениям.

И американец посмотрел на меня с укором.

Ну как тут не всплеснуть руками? Вот и производи приятноевпечатление. Да-а, не у всех есть на это талант.

— Ах! — изумилась я. — Это вы! Ну как мир тесен! Проститеменя, пожалуйста. Беру обратно свои слова. Вы не трус и доказали это. А то, чтоне сопротивлялись, так, думаю, были на то у вас причины.

— Тот, кто убегает от страшного бедствия, иностранноговторжения, ужасной женщины и от компании порочных людей — спасется, —невозмутимо изрек мужчина и тут же пояснил свою мысль: — Мне было прощепрыгнуть с моста, чем продолжать общаться с этими недостойными людьми, темболее, что я не умею тонуть даже в холодной воде, а до берега было совсемнедалеко.

В знак согласия я энергично кивнула головой и воскликнула:

— Тоже думала, что не сумею утонуть, но пальто оказало мне вэтом неоценимую помощь, нетрудно предположить где была бы я, если б вам непришло в голову меня вытащить. Кстати, не люблю недомолвок. Вы сказали: «Тот,кто убегает от ужасной женщины.» Не меня ли вы имели ввиду?

— Не могу утверждать, что вы образец для подражания, —уклончиво ответил мужчина.

Ну как тут не возмутиться? Я ему еще не сделала ничегоплохого, а он уже едва не сжег мое пальто и еще чем-то недоволен. Он чтодумает, если красив как бог, так и позволять себе может лишнее? Я тоже не урод.

— Знаете что! — закричала я. — Вы испортили мое дорогоепальто! Вы практически надо мной надругались, раздев меня догола и оставив какдуру в ваших объятиях лежать! Лежать и все! И больше ничего! Кто это потерпит?К тому же вы все время читаете мне свои дурацкие нотации! Занудствуете!Злоупотребляете моей к вам симпатией! А что я? Я все терплю, так чем же вам ненравятся женщины?

— Женщины в два раза голоднее, в четыре раза пугливее, вшесть раз нахальнее и в восемь раз похотливее, чем мужчины, — бесстрастнопояснил он.

От возмущения я спрыгнула с коряги прямо в костер. Славабогу в почти потухший.

— Теперь ясно для чего вы меня спасли, — закричала я. — Длятого, чтобы было кому говорить гадости. Видимо вы без этого не можете.

— Вовсе не хотел вас обидеть, всего лишь повторил словавеликого мудреца.

Он почти оправдывался, и я смягчилась.

— Ладно, проехали, — сказала я. — Если честно, я тоже несразу прониклась симпатией к вам. Сначала я вообще вас за «братана» приняла, нотеперь, когда стало ясно, что вы иностранец… В России спокон века любятиностранцев, всех подряд, всякую дрянь, рвань… В том наша пагубная традиция.

— Это я сразу понял, — с некоторой иронией согласилсямужчина, усмехаясь и кивая на мост, с которого не так давно слетел. — Видимо невсе следуют традициям.

— Видимо, да, — согласилась я.

Должна сказать, что мост был совсем неподалеку. Если бы«братанам» пришло в голову проверить как там нам тонется, то много времени напоиски наших тел у них не ушло бы. Представляю их разочарование: тела не тольковысушены и согреты, но еще и флиртуют. Во всяком случае одно из них — точно.

И тут меня осенило: «Сумочка! Она же осталась там, на самомкраю!»

С этим воплем я и сорвалась с места. Сорвалась и ринуласьпрямо к мосту. Мой спаситель что-то кричал мне вслед, но разве до этого мнебыло. На ходу я засунула руки в рукава пальто, на ходу застегнула пуговицы,машинально залезла в карман… и нашла там пистолет. В другом кармане лежалиключи от моего «Мерседеса», оставленного на обочине дороги метров за сто домоста.

На мост я влетела размахивая пистолетом, и сразу жеустремилась туда, где сидела ночью свесив ноги. Сумочки не было.

— А-а, черт! — выругалась я.

— Что случилось? — спросил мужчина, который оказываетсябесшумно бежал за мной. — И спрячьте, пожалуйста, свой пистолет.