Веселая поганка - Людмила Милевская Страница 7

— Это не мой.

— Тогда почему вы так упорно не хотите с ним расстаться? Яне без труда извлек его из ваших рук даже тогда, когда вы были без чувств.

— Почему? Вы еще спрашиваете? Разве можно в нашей странепрожить без оружия? У нас даже пословица такая есть — тяжело в деревне безнагана. А я даже с наганом попала в переделку и в конце концов лишилась чувств…

И тут до меня дошло: это же он лишил меня чувств. Ну, да, яогрела его пистолетом, а он… Уж не знаю, чем он там меня огрел, но сознание япотеряла сразу.

Пока я размышляла, мой спаситель взмолился:

— Прошу вас, уберите, пожалуйста, ваш пистолет.

— Вы жестокий, — пристыдила я его, неохотно пряча в карманпистолет. — Зачем вы ударили меня?

Он даже не смутился и спокойно пояснил:

— Вас иначе невозможно было спасти. Думаю, вы всегдасопротивляетесь: и когда вас топят, и когда спасают. Пришлось немножкооглушить.

— Немножко. Мягко сказано, до сих пор голова чугунная.Господи, ну что я теперь буду делать? — без всякого перехода обратилась я прямок Всевышнему, беспомощно шаря глазами по мосту.

— А что случилось? — флегматично поинтересовался мужчина.

— Документы потеряла! — закричала я. — Здесь на мосту лежаламоя сумочка, а в ней паспорт, деньги и права. Как я теперь без прав поеду, даеще в таком неприличном пальто? Хорошо, хоть машина на месте.

«Мерседес» действительно маячил вдалеке красным пятном.Именно там, где я его и оставила.

Я тоскливо глянула на то место, где лежала моя сумочка,вздохнула, посмотрела на «Мерседес», на босые ноги своего спасителя и спросила:

— А где ваши туфли?

— Не волнуйтесь за меня, — успокоил он. — Вам бы побыстрейдобраться до дома, отогреться и выпить горячего молока. Весна весной, но лед нареке. Столь раннее купание вряд ли пойдет на пользу, особенно с непривычки.

Меня передернуло:

— Вы правы. Надо же, чуть не утопилась в этой загороднойлуже. У нее хоть название есть?

— Есть: Клязьма.

— О боже! — возмутилась я. — Чуть бесславно не погибла вкакой-то клизме! Ну, да ладно, действительно пора домой. Хотите, вас подвезу?

Мужчина ласково улыбнулся, но отрицательно покачал головой.

— В чем дело? — возмутилась я. — Нельзя же быть такимскромным. В нашей стране скромность на пользу не идет, впрочем, как и в любойдругой. Поспешите за мной, у вас ноги замерзли.

— Нет, я не пойду, — мягко, но решительно возразил он. — Выидите, а я останусь здесь на мосту.

Трудно передать то удивление, с которым я взглянула на него.Взглянула и… Ну до чего же красив! И вроде даже умен…

— Хорошо, — сдалась я, — стойте здесь, сейчас к вам подъеду.

И я, еще раз зачарованно глянув на спасителя и на егофингал, отправилась к своему «Мерседесу».

«Как красив! Как красив!» — пульсировало в моей голове.

Естественно, после мыслей таких на полпути не выдержала иобернулась — его не было на мосту. Исчез, словно испарился.

«Не в воду же он опять сиганул?» — подумала я.

Словно ножом по сердцу моему полоснуло. К столь внезапномурасставанию я готова никак не была и со всех ног припустила обратно, заметаласьпо мосту, с содроганием посмотрела вниз — река по-прежнему катила ледяные водысвои. На темной глади не было волнения. Я сошла на берег, бегала там, кричала,звала, заглядывала под каждый куст, даже сгоняла к нашему шалашу…

Его нигде не было.

Хоть плачь.

Раз в жизни встретила достойного мужчину и не смоглаудержать. И куда он делся? Куда пошел голодный и босой? И в этой своей ужаснойпижаме? Пропадет же без меня! Пропадет!

Грустная постояла я у тлеющего костра и поплелась к машине.

Слава богу, до Москвы я благополучно добралась, бросила водворе машину и бегом домой. Уже выходя из лифта вспомнила, что ключи остались всумочке, а сумочка пропала; пришлось звонить, чего ужасно не хотелось. Дверьоткрыла баба Рая и сразу же завела свою шарманку:

— Явилася, не запылилася! И дей-то носило тя, макитра, усюночь?

На этом опасном месте баба Рая заметила желтые пятна на моемшоколадном пальто и запричитала:

— Ай, да божечки жа ж! Ай да что жа ж это такоя деется?Дорогую жа ж вещь, макитра жа ж ты эдакая, перевела! И где жа ж это лазить такнадо жа ж было, чтобы этак вот обезобразиться? Я жа ж тыщу раз те говорила, чтоты уся жа ж непутевая, так нет жа ж, не слушает жа ж!

— Баба Рая, не жужжи! — возмутилась я. — И без тебя тошно.Не видишь, неприятности у меня.

Баба Рая всплеснула руками:

— Какие жа ж неприятности? Ты жа ж сама ходячаянеприятность!

— С моста я упала, промерзла вся.

— А чего еще от тебя ждать! — возликовала баба Рая. — Чуяломое сердце…

— Баба Рая! Прекрати! — возмутилась я. — Где Санька?

— Дык спит жа ж еще.

— Поскорей его буди, корми и марш гулять, а я иду приниматьванну. Кстати, мне не звонили?

Баба Рая изумилась:

— Дык как жа ж? Этот жа ж, дубильник жа ж твой с тобой. Разиж не звонили жа тебе на него?

— Мобильник был в машине, а я…

Я осеклась и, желая избежать подробностей, махнула рукой иотправилась в ванную.

— Звонили жа ж тебе уже жа ж сто раз, — крикнула вдогонкубаба Рая.

Ну что она за человек? В простоте ни слова, обязательно надосначала голову поморочить.

— Кто звонил? — возбуждаясь, закричала я, потому что желалаполучить как минимум три звонка: он блудного мужа Евгения, от будущеголюбовника Буранова, невежливо брошенного в ресторане, и от своего спасителяамериканца.

Каким образом мог позвонить мне спаситель, который дажеимени моего не знает, я понятия не имела, но желала этого больше всего. Вголове не укладывалось, что никогда его больше не увижу. Внутри все восставалопри этой ужасной мысли.

Поэтому, окрыленная невесть откуда взявшейся надеждой, я закричала:

— Кто звонил?

Баба Рая пожала плечами:

— А фиг его знаеть.

До общения со мной она говорила «бог его знаеть», но,продвинутая столичной жизнью, овладела общепринятой лексикой. Зато я, грешница,стала зачастую поминать Господа всуе.