Персиковый мед Матильды - Анна Данилова Страница 6

Катя, слушая Таню, подумала – не так уж и плохо ей здесь живется, вдали от семьи, подальше от проблем и от наверняка пьющего мужа. Если бы у женщины был нормальный муж, любящий ее, способный обеспечивать семью, разве он отпустил бы жену так далеко да еще и на такую тяжелую работу?!

– Спасибо. Обязательно поедем в эту пивную, – улыбнулся Саша, да так нежно (как показалось Кате), что она испытала неприятное чувство ревности. А она-то думала, что так улыбаться он может только ей.

Но уже в машине, когда Саша положил ей руку на колено, затем привлек к себе и поцеловал, обдавая ее своим теплом и желанием, она простила ему эту улыбку, обращенную к русской служанке. Именно! Таня – служанка, и этим все сказано. Просто женщине скучно, вот она и пристает со своими советами к русским туристам. И нечего больше вспоминать ни ее, ни то, каким взглядом посмотрел на нее Саша.

Саша! Машина тронулась, и Катя, слегка повернув голову, залюбовалась мужем. Светлые густые волосы, растрепанные ветром, рвущимся в открытое окно, немигающие глаза, смотрящие прямо вперед, нежные губы, впалые щеки, высокие скулы. Он очень красив, просто потрясающе хорош, иначе она никогда бы не влюбилась. И он не идет ни в какое сравнение со Львом Иосифовичем! Он молодой, чувственный, но не порочный, он в постели ведет себя не как пресыщенный и утомленный жизнью старый ловелас, каким после долгих маминых внушений казался Кате сейчас ее первый любовник, а как восторженный, постоянно открывающий для себя что-то новое и приятное молодой здоровый мужчина. И пахнет от него не дорогим одеколоном, а свежестью, сладковатым запахом табака и теплой, чистой кожей.

Машина катила вдоль гладкой дороги, казавшейся голубоватой в ярком утреннем солнечном свете. Темный густой лес по левую сторону благоухал сыроватым хвойным духом, справа возвышались красноватые стены замка «Зоммерберг».

– Ты бы хотела здесь жить? – не поворачивая головы и продолжая смотреть вперед, спросил Саша и, как показалось Кате, слегка улыбнулся. Возможно, своей мечте.

– Здесь красиво… конечно. Но я воспринимаю и этот замок, и эту страну словно какой-то необыкновенный аттракцион, как роскошно проведенные каникулы, нечто в обычной жизни недозволенное, понимаешь? Мне кажется, что люди здесь не настоящие, что все они – на работе. И все искусственное, зрительный обман. Даже эта дорога, ровная, как лента, не говоря уже о самом замке, – все это словно киношное.

– Ты никак еще не можешь поверить в то, что все это – самое настоящее? Что этот замок – не бутафория, я правильно тебя понял? – Саша повернулся наконец к ней, и снова его ладонь сжала ее колено. – Нет, дорогая моя, ты должна привыкнуть к мысли, что это просто другая страна, где все не так, как у нас. Да и вообще, странно, ты же москвичка, успела много красивого увидеть. Москву сейчас не узнать. Я-то думал, что тебя уже ничем не удивить… Так хотела бы здесь жить?

– Где именно? В замке или в Раушенбурге?

– Нет, не в замке, конечно. Это уж точно нереально. Замок – музей, а в музеях может жить только Лора… как ее…

– Лора Бор.

– И еще ее сынок, этот Михаэль.

– Да уж, повезло им, такой замок достался в наследство.

– А я бы не хотел, чтобы меня всю жизнь окружали чужие, можно сказать, посторонние люди… туристы. Хотя бизнес, конечно, неплохой.

– Ты просто так спросил о Германии? – Катя затаила дыхание. Вот бы услышала мама их разговор! Удивилась бы. Хотя желание жить в этой стране может навсегда остаться только желанием.

– Нет, не просто так. Мы же с матерью – немцы и всю жизнь мечтали переехать сюда жить. Не в Раушенбург, конечно, просто в Германию.

– Ты – немец?

– Да. У меня и документы есть, подтверждающие то, что я немец.

– Но твоя фамилия…

– Такая же, как теперь у тебя, – Миллер.

– А я думала, ты – еврей.

– Нет, дорогая, я – немец! Отец тоже был немцем с Поволжья. Многие наши родственники переехали в восьмидесятых годах сюда, а мама почему-то боялась. Она считала, что без знания языка нам придется трудно, она не сможет найти работу. Словом, она была нерешительной и очень скромной женщиной. Будь она сейчас жива, увидела бы, от какой жизни отказалась, и пожалела бы о своем решении остаться в России.

– Ты действительно подумываешь о том, чтобы жить здесь? А как же Москва? Мои родители? – вдруг забеспокоилась она. – Подожди, я что-то не понимаю…

– Ладно. Потом поговорим. Вот осмотришься, подумаешь и скажешь мне, хотела бы ты жить в Германии или нет.

Всю оставшуюся дорогу до города она молчала. Пыталась осмыслить услышанное. Когда же машина въехала в тенистую, засаженную высокими пирамидальными тополями аллею и впереди показалась круглая красная башня с большой желтой вывеской внизу с изображенными на ней полной кружкой пенистого пива и усатым толстяком, прижимавшимся румяной щекой к кружке, Катя решила: не стоит забивать себе голову бреднями своего, как оказалось, увлекающегося и склонного к авантюрам мужа. Надо расслабиться и наслаждаться настоящим.

– Холодное пиво! Свиные жареные колбаски! – Она выразительно произнесла эти слова и сглотнула слюну. – Мы вроде бы только что ели. Но от пива я не откажусь.

Пивная «Красная башня», стильное заведение, красные кирпичные стены которой словно продолжали тему замка «Зоммерберг». Даже очаг в стене, украшенный вычищенными до блеска розоватыми медными сковородками и кастрюлями, деревянными и глиняными мисками, связками подсушенного красного перца и гирляндами чеснока, напоминал кухню замка. Вот только дубовые массивные столы со скамьями вдоль стен, в отличие от более изысканной ресторанной мебели, и еще крепкий и стойкий запах свежего пива отличал пивную от замковой кухни, где пахло жареным мясом и почему-то – подгоревшим молоком.

Девушки в длинных суконных юбках, бархатных зеленых и красных жилетках, надетых поверх белоснежных кружевных рубашек, разносили посетителям подносы с огромными прозрачными кружками, наполненными пивом, огромные блюда с жареным мясом и колбасой, глиняные миски с картофельным салатом и вареной капустой. Посетители, как показалось Кате, были в основном туристы, просто и удобно одетые, с тем безмятежным выражением лиц, которое бывает лишь у людей, настроившихся на получение удовольствия и полное безделье. Местные жители, решила Катя, в этот утренний час, скорее всего, на работе и появятся здесь не раньше шести-семи часов вечера, чтобы поужинать в обществе приятелей, отдохнуть, познакомиться с какой-нибудь жаждущей развлечения туристкой или просто чтобы убить вечер.

Они устроились возле окна, представлявшего собой грубоватый рубиново-зеленый витраж. К ним подошла официантка и положила на стол меню.

– Хорошо, что здесь есть фотографии того, что они предлагают. – Катя принялась разглядывать меню. – Хочу пива, свиных ребрышек.

– А я – колбасу, пиво и…

– Ты же за рулем!

– Будем надеятья, что местная полиция относится благосклонно к русским туристам. Да я просто уверен, что здесь все пьют пиво с утра до ночи.