На 4 кулака - Маргарита Малинина Страница 6

Господи… Что ж делать-то?

В пунктуальности мне не откажешь: ровно в десять я заходила в двери треклятого здания.

— Можно? — поинтересовалась я на пороге комнаты Акунинского, но дожидаться ответа не стала и шлепнулась на свой любимый стул.

На первый взгляд казалось, что он даже не заметил моего присутствия — настолько углубился в изучение документов. Вены на висках набухли от напряжения, и следователь время от времени их почесывал. Я молчала, чтобы не вызвать на себя еще большее раздражение, чем обычно.

— Юлия Сергеевна, — без какого-либо приветственного вступления начал он, — я не буду вас винить за дезинформацию, сам понимаю, вам было нелегко, так что давайте сразу приступим. Припомните, пожалуйста, приметы гражданина, который предложил вас подвезти.

— А? — переспросила я, чтобы потянуть время и решить, как мне поступить. Ночью я продолжала размышлять на эту тему, но так и остановилась на мысли, что сначала необходимо переговорить с Николаем. В то же время обманывать я не хотела.

— Ну перед тем, как вы обнаружили тело? Был же мужчина, который предложил вас подвезти?

— А, это, ну да, был, — кивнула я, стараясь выглядеть беспечной; голова же моя готовилась взорваться от невозможности придумать какое-то решение, которое бы устроило одновременно и сердце, и совесть.

— Вы можете его описать?

— Хм, нет, наверно, не смогу.

— Почему? — сверх меры удивился он.

— Так темно было. И не помню я уже толком.

Акунинский заметно погрустнел, и краска сразу же бросилась мне в лицо — реакция совести на ложь. Я незамедлительно дала себе обет выяснить, что произошло той ночью. Если окажется, что Николай как-то причастен, я обязательно о нем заявлю. А на данный момент вежливый Коля с его обворожительной улыбкой мне куда больше импонировал, нежели скучный, злобно оскалившийся следователь.

— Ладно, давайте сделаем так. — Он достал лист бумаги и ручку и протянул мне. — Попытайтесь что-нибудь вспомнить и по ходу записывайте сюда.

— Но… — Уж очень мне не хотелось давать хоть какие-то приметы, которые так или иначе смогут вывести к моему новому знакомому. — Вы бы лучше взялись за водителя «КамАЗа», который меня чуть не сбил. Была же причина для такой спешки! Я имею в виду, может, это он убийца?

— О чем это вы?

Я поняла, что Катька об этом не рассказала (конечно! он выбалтывает только то, что нужно скрыть!) и поведала следователю, что именно помогло мне оказаться в кустах.

Следователь озадачился, пошуршал бумагами и сделал пару звонков. Наконец, изрек:

— Вынужден тебя разочаровать. Водитель данного «КамАЗа» был пьян и свалился в канаву на окраине соседней деревни. Он жив, находится в больнице и не имеет к убийству никакого отношения. Так что мы должны вернуться к приметам второго мужчины.

— Ясно.

Я решила, что запишу самые общие приметы, по которым все равно никого не найдут. Взяла со стола ручку и принялась за дело: «Высокий, симпатичный, темноволосый, одет в темно-серый костюм…»

В этот момент дверь приоткрылась, и в щелочке показалась голова миловидной молодой женщины; приятное, но заплаканное лицо обрамляли спутанные желтые волосы. Борис Николаевич оживился.

— Да-да, Наталья Викторовна, одну минуточку подождите, я тут кое с кем… особенным разберусь. — То, как он произнес слово «особенный», могло означать только «умственно отсталый». — Почему вы меня все время задерживаете, гражданка Образцова? Вы это нарочно?

— Но я…

— Идите-ка лучше в коридор, а когда закончите, принесете мне лист с приметами и можете быть свободны. Пока.

Короче говоря, выгнали меня в коридор, как какую-то вшивую собаку, а эту Наталью пригласили в кабинет. Ладно, хочешь приметы — сам напросился! Получай, фашист, гранату!

Через двадцать минут я завершила работу и осталась собою крайне довольна. Еще через столько же кабинет освободился (я не стала их прерывать), и тут пробил мой звездный час. Молча предоставив лист, я уселась на стул, а Борис Николаевич приступил к изучению. Схватившись за сердце, он откинул бумагу и потянулся за корвалолом, имевшим место в ящике письменного стола, видать, как раз для таких случаев.

— Что… — задыхаясь, прошипел следователь. — Что это т… такое?

— Как что? Приметы. — Не удержавшись, я прыснула.

Объект моих издевательств возвел руки к потолку.

— Господи! За что ты послал мне это наказание?! — при слове «это» он, не отрывая взора от потолка, где надеялся узреть Всевышнего, ткнул в меня указательным пальцем. Затем, так и не дождавшись ответа, снова приставил правую руку к груди, с той стороны, где находится сердце, а левой взял ненавистный лист и начал декламировать: — «Высокий, симпатичный, темноволосый, одет в темно-серый костюм, рост 152 сантиметра, волосы зеленые, торчащие в разные стороны, глаза цвета спелой вишни, шрам через все лицо, абсолютно лысый, полностью обнаженный, иногда хвост». Что все это значит? Ты что, белены объелась?! — Так, он уже перешел на «ты». Вот ведь старый кобель, в два раза ж меня старше! — Объясни мне, как он может быть одновременно темноволосым, с зелеными волосами и лысым?!

— Но вы ведь, к примеру, тоже рыжевато-русый и вместе с тем лысый!

— Да? Ну спасибо! — обиделся Акунинский. — А это — одетый в костюм и полностью обнаженный? В одно время, а?

— Ну жарко ему стало, вот и разделся!

— Сто пятьдесят два сантиметра — высокий? Симпатичный со шрамом? А что это за глаза цвета вишни? Красные, что ли?

— На вкус и цвет — спора нет! — мигом сориентировалась я.

— Ладно, это все куда ни шло, но объясни-ка мне, дорогая, что значит иногда хвост?! Что-о?

— А то-о, — передразнила я, — есть такие люди, оборотни называются, у них то есть хвост, то нет. Когда полнолуние, например, в тот самый день — день убийства, — человек превращается в волка, и у него вырастает хвост. Понимаете?

Бедняжка следователь схватился за голову.

— Нет. Ничего не понимаю. Какие спелые вишни? Какие оборотни?! Ка-кой хвост?!!

Катька открыла тут же, наверное, ждала меня в прихожей.

— Ну, рассказывай, и примемся за дело. — Она действительно выглядела так, словно собиралась куда-то идти: броская одежда, черная подводка на глазах, накладные ресницы. Прическа, однако, подвела: спутанные волосы пока еще не видели ни расчесок, ни гелей для укладки. Возможно, она просто не успела за них взяться, время по ее меркам было утреннее.

— За какое еще дело? — спросила я со скептицизмом, но с ложным: на самом деле мне было интересно узнать, что же затеяла Катька.

— Искать убийцу.

— Мы?! Ты что, с ума сошла? Пусть полиция ищет.

Мы прошли на кухню. Катя включила чайник на подогрев и потянулась к верхней дверце шкафа, чтобы достать пачку чая.