Скала - Питер Мэй Страница 61

Полицейский кивнул.

— Как твои дела? — спросил он и сразу понял, что ничего глупее и придумать было нельзя. Слова вырвались у него от безысходности — он просто не знал, что еще сказать.

— А как они могут быть?

— Понятия не имею.

— Конечно. Ведь это все случилось не с тобой. Откуда тебе знать, каково это — не контролировать кишечник и мочевой пузырь? Мне меняют подгузники, как младенцу. Ты себе не представляешь, какие болячки появляются на заднице, когда весь день сидишь на собственном дерьме! А секс?.. — Калум коротко, невесело рассмеялся: — Конечно, я до сих пор девственник! Даже дрочить не могу. И член не смогу найти, даже если захочу! А самое смешное, что все это случилось из-за секса. — Он помолчал, погрузившись в воспоминания. — Она умерла, ты знаешь?

Фин нахмурился:

— Кто?

— Горничная Анна. Разбилась на мотоцикле много лет назад. А я живехонек, правда, разжирел и прикован к креслу. Что-то здесь не так, правда? — Калум отвел взгляд, заправил в челнок новую нить и вернул его в барабан. — Зачем ты приехал, Фин?

— Я полицейский, Калум.

— Я слышал.

— Я расследую смерть Ангела Макритчи.

— Значит, ты зашел не просто повидаться со мной?

— Я приехал на остров расследовать убийство. А к тебе пришел потому, что должен был прийти уже давно.

— Решил успокоить больную совесть?

— Возможно.

Калум откинулся в кресле и посмотрел Фину прямо в глаза:

— А знаешь, что самое смешное? Единственный настоящий друг, который у меня был за все эти годы, это Ангел Макритчи. Вот какие коленца выкидывает жизнь!

— Твоя мать сказала, что он построил сарай для ткацкого станка.

— И не только сарай! Он переделал весь дом так, чтобы везде можно было проехать на кресле. Разбил у дома садик и выложил дорожку, чтобы я мог посидеть там, если захочу, — он пожал плечами. — Я, правда, никогда не хотел. — Калум взялся за ручки по обе стороны от себя. — Он переделал станок так, чтобы я мог работать руками, без ножных педалей. Вот это была идея!

Он начал двигать рычаги взад-вперед, и зубчатые колеса закрутились, а челноки стали летать по переплетению нитей. Калум повысил голос, чтобы шум станка его не заглушал:

— Он был умен. Гораздо умнее, чем мы о нем думали, — он отпустил рычаги, и станок остановился. — Я не так много зарабатываю ткачеством. Конечно, мать получает пенсию, и у нас еще осталось немного от компенсации. Но сводить концы с концами нелегко, Фин. А Ангел следил, чтобы мы ни в чем не нуждались. Он никогда не приходил с пустыми руками: лосось, крольчатина, оленина… И конечно, каждый год он привозил нам полдюжины гуг. И сам их готовил, — Калум взял еще один челнок из деревянного короба, что висел на ручке кресла, и принялся задумчиво играть с ним. — Когда он только начал приходить, я думаю, причиной было его чувство вины. Он ждал, что я буду во всем винить его.

— А ты не стал?

Калум покачал головой:

— А с чего бы? Он же не заставлял меня подниматься на крышу. Он хотел посмеяться надо мной, но я-то сам свалял дурака. Да, Ангел убрал лестницу, но с крыши он меня не сталкивал. Я сглупил и запаниковал. Я сам во всем виноват, — костяшки его пальцев побелели, так сильно он сжал челнок, прежде чем вернуть его на место. — Когда Макритчи понял, что я на него не в обиде, он мог бы решить, что его совесть чиста, и перестать приходить. Но он не перестал. Если бы ты мне сказал тогда, что я стану дружить с Ангелом, я бы решил, что ты рехнулся, — Калум покачал головой, как будто сам себе не верил. — Но мы и правда подружились. Он приходил каждую неделю поработать в саду, мы с ним сидели и часами говорили обо всем на свете.

Он замолчал, и Фин долго не решался нарушить тишину. Вдруг Калум поднял глаза на школьного друга, и Фин увидел, что они мокрые от слез. Он был потрясен.

— Он был неплохой человек. Правда, Фин, — Калум попытался вытереть глаза, — ему нравилось, что его считают крутым, но он просто поступал с людьми так, как жизнь поступала с ним. Считал, что это справедливо. Я знал его с другой стороны. Таким его никто никогда не видел, даже его брат. Ангел и сам никому не показывал, что мог быть другим. Если бы жизнь сложилась иначе, он мог бы стать другим человеком. — Слезы дрожали на веках Калума, прежде чем скатиться по его щекам. Тихие, медленные слезы. — Я не знаю, что буду делать без него, — он проморгался, достал платок и вытер лицо. Попытался улыбнуться, но вышла болезненная гримаса: — Ну ладно… — В голос Калума вернулась горечь. — Спасибо, что зашел. Будешь пробегать мимо — заходи еще.

— Калум…

— Иди, Фин. Уходи. Пожалуйста.

Он неохотно пошел к двери, прикрыл ее за собой. Внутри заработал ткацкий станок. Клакети-клак, клакети-клак… Солнце ярко освещало болото за торфяным штабелем, но настроение Фина не становилось лучше. Он задумался, о чем же Ангел и Калум говорили все эти годы. Пока было понятно одно: кто бы ни убил Ангела Макритчи, это был не Калум. Несчастный калека-ткач, наверное, единственный искренне оплакивал Ангела.

II

Пока Фин ехал назад, в тучах, которые неслись со стороны Атлантики, появлялось все больше голубых прорех. Уходящая вдаль земля казалась лоскутным покрывалом из света и тени, на котором кто-то рассыпал игрушечные фермы, домики, заборы и овец. Океан оставался по правую руку, серо-стальной, как отражение неба.

Проезжая мимо бывшей фермы родителей, Фин испытал приступ острой грусти. Крыша провалилась, на ней еще держалось несколько поросших мхом черепичных плиток. Стены, когда-то белые, покрыты плесенью и водорослями. Окна выбиты, парадная дверь распахнута, а за ней — темный, пустой скелет дома. Даже половицы сорваны. Только на дверной ручке осталось немного облупившейся фиолетовой краски. Фин с трудом оторвался от этого грустного зрелища, уставился на дорогу перед собой и надавил на газ.

В саду за домом Артэра стоял старый «мини» с поднятым капотом. Фин остановил машину у подъездной дороги. Возившийся с «мини» человек в комбинезоне поднял голову, услышав, как шины скользят по гравию. На секунду полицейскому показалось, что это Маршели, но, увидев Фионлаха, он не огорчился. Он выключил зажигание и вышел из машины. Прошлым вечером было темно, и Фин не увидел, что в саду стоит штук пять поломанных машин. Утром гость и хозяева очень спешили, так что он просто ничего не заметил. Теперь стали видны и ржавые драндулеты, и снятые с них запчасти, которые усеивали траву, как кости давно умерших животных. Фионлах держал в руках гаечный ключ, на земле у его ног стоял ящик с инструментами. Руки парня были черные, на лице красовались грязные пятна.

— Привет, — поздоровался он.

Фин кивнул на «мини»:

— Ну как, починил?

Фионлах рассмеялся:

— Нет. Наверное, этот «мини» слишком давно умер. Вот, пытаюсь реанимировать.