Третье пророчество - Олег Вакуловский Страница 63

Нельзя сказать, что информации стало больше, когда новые гости вошли наконец в дом.

– Добрый день, – сказал ей мужчина с какой-то особенной интонацией и подержал некоторое время ее руку в своей.

«Боже мой, такое впечатление, что он хочет признаться в любви», – почему-то подумала Людмила.

– Ингела, познакомься, это наша русская гостья Людмила, – сказал мужчина девушке, которая вошла вместе с ним. Интересно, девушку он представил, а собственное имя назвать, похоже, забыл.

– Здравствуйте, – очень странным голосом сказала Ингела и опять уставилась на Людмилу ненавидящими глазами.

«Похоже, они оба сумасшедшие», – решила Людмила.

– Я, наверное, теперь уже не Людмила. С сегодняшнего дня я стала Джессикой. – Людмила улыбнулась слегка растерянной улыбкой.

– Я слышал об этом, – теплым голосом сказал мужчина и слегка поправил ее: – Сегодня вы снова стали Джессикой. Поверьте, я очень, очень рад это слышать...

Он опять говорил каким-то особенным голосом и снова взял ее руку в свою. А Ингела между тем напряглась еще больше. «Что за чертовщина такая?» – подумала Людмила.

– Отмечаете новый день рождения? – улыбнулся мужчина, увидев стол с шампанским. Он налил себе шампанское в свободный бокал и посмотрел на Людмилу. – Мы скоро обязательно снова увидимся, – сказал он, глядя ей в глаза.

– Надеюсь, – вежливо улыбнулась она.

* * *

...Как близоруки и наивны, однако, те из нас, кто искренне полагает, что мужчинам никогда не угнаться за высокой степенью женского коварства. Не исключено, что сами мужчины и создали еще в древние времена, если верить литературным источникам, великий миф о сверхъестественной способности, если не сказать – склонности, женщин просто-таки к извращенному коварству. Таким образом они раз и навсегда отводили подозрения от себя самих. На самом же деле авторство самых коварных преступлений и замыслов в мировой истории принадлежит именно мужчинам. Женщинам и не снился тот цинизм, на который способен мужчина в своих интригах. Что женщина – ее самые коварные фантазии рождаются только разве что из любви или отверженности. Мужчина же способен как раз использовать любовную интригу в самых расчетливых и порой довольно гнусных целях, далеких от любых глубоких чувств.

Но женщины и сами уже давно поверили в созданный для них же, бедняжек, миф об их собственном безусловном первенстве в мастерстве коварной интриги. Потому они не способны даже предположить, что мужчина может обыграть их на этом поле. Классический случай недооценки стратегических резервов противника.

Ингела Лунд ощущала себя этакой богиней коварства, фурией, которая защищает свою любовь, а потому ей разрешено отныне применять любые военные приемы. Были моменты, когда ей самой все же становилось стыдно за те средства, которыми она вынуждена пользоваться, но она старалась не замечать этих чувств. Цель была святая – любовь, вот в чем все дело.

Пока же Ингела приходила иногда в ужас от себя самой и от той степени хитрости и обмана, на которую она, оказывается, способна, она даже не догадывалась, что ее весьма грамотно дергал за нужные ниточки любимый мужчина. На самом деле хитрый и жестокий шведский тролль виртуозно разыграл эту пьесу по нотам, написанным им же самим. Разумеется, этот прожженный авантюрист давно уже заметил, что молодая домработница к нему неравнодушна. До поры до времени он сложил это наблюдение в свою копилку ценных знаний. И вот наступил момент, когда любовь несчастной Ингелы ему понадобилась для дела.

Изрядно выпив и простившись с Потоцким, который, как мы помним, уехал на прогулку по вечернему Осло, хитрый тролль остался наедине со своей молодой домработницей и потихоньку начал изливать ей душу. Так по крайней мере подумала в тот вечер сама Ингела. На самом деле тролль принялся расставлять нужные акценты в неокрепшей юной душе, можно сказать, настраивать инструмент, чтобы потом его использовать по назначению.

Тролль, понятное дело, пожаловался девушке на свое вечное одиночество, неоцененность его богатого духовного мира окружающими, отсутствие той единственной женщины, которая когда-либо смогла бы понять его. Нужно было видеть, как он подленько при этом скосил на нее свой магический глаз, но, испугавшись, что может быть разоблачен, быстро опять спрятал его. Хотя опасения его были совершенно напрасны – Ингела слушала с растущим восторгом, она слышала, как бьет наконец ее час в этой жизни. Она слышала от него именно те слова, которые всегда хотела услышать. Ни о каких подозрениях и речи быть не могло.

Потом хитрый тролль талантливо исполнил песню о своей мечте. А мечта его заключалась, конечно, в том, чтобы обрести наконец спутницу жизни и отойти потихоньку от суетных дел, задуматься, так сказать, о вечном. Но нет, не добраться ему до своей мечты, стоят на пути к ней препоны и заслоны, всякого рода препятствия, ловушки и капканы. Вот и сейчас, когда она рядом, казалось бы, – мечта. Тут тролль на мгновение особо выразительно посмотрел на Ингелу, и взгляд его тут же снова замутился. Так ведь нет, не пускают его к ней жестокие обстоятельства и злые люди, которым нужно по-прежнему эксплуатировать его талант, – Ингела при этом искренне считала, что речь идет о таланте большого ученого. Он просто не имеет права сказать ей то, что ему безумно хочется сказать, что он просто должен сказать, но, наверное, все-таки не имеет такого морального права. Тролль расчетливо выждал, когда девушка кинется его убеждать в обратном, умолять его все-таки сказать ей эти сокровенные слова, которые он так боится произнести вслух. И Ингела тут же принялась его убеждать именно в этом. При этом она подалась вперед, сидя совсем рядом с ним, и тролль автоматически отметил, насколько соблазнительно выступает из выреза платья ее грудь, и успел подумать, что при успешном развитии ситуации приятное можно будет удачно сочетать с полезным. А Ингела все продолжала его убеждать в том, что ей он может сказать все, что так наболело у него на душе. То, что он так боится сказать, а всем присутствующим было уже понятно к тому моменту, что именно он хочет сказать. Что Ингела – как раз Ингела, а не какая-нибудь другая женщина – стала той, без которой он, может, и мог бы жить дальше, но ему не хочется. Что Ингела совершенно неожиданно стала для него последним светом в окошке. Понятное дело, это его личная трагедия, и он ни в коей мере не хочет усложнять ей жизнь – ей, такой молодой, красивой, у которой все еще впереди, которая не несет с собой груз страшных ошибок, совершенных человеком в его преклонном возрасте. Она бы могла найти еще себе достойного сверстника, и он не вправе мешать ее счастью... Но разумеется, он не сдался сразу. Во-первых, в глазах Ингелы пока еще не появились первые слезы, а дрогнуть и начать сдаваться следовало только после этого. Во-вторых, весь спектакль терзаемого благородными сомнениями мужчины еще не был до конца отыгран. Следовало добиться истерических интонаций у девушки. Она должна была еще сказать ему, что он совершенно не понимает ее, если не хочет открыться до конца. Что она так и погибнет без счастья и любви, потому что только с ним для нее и возможны эти состояния. И что, в конце концов, он губит своим благородством не только себя, но также и ее. И вот тогда-то он и должен был как бы изумиться такому открытию, прозреть и, чуть пустив слезу, все-таки сказать сокровенные слова. Но никак не раньше. А Ингела пока еще не успела сказать всего, что положено ей было по его сценарию. «Не будем торопиться, это все отсутствие опыта», – прохладно заметил про себя тролль, ожидая, когда же наконец произойдет прогнозируемое извержение вулкана. Конечно, вскоре оно состоялось, в точном соответствии с прогнозом.