Смерть не имеет лица [= Преданность смерти ] - Нора Робертс Страница 64

Несмотря на все это, она ощущала, как в ней поднима­емся озорное женское возбуждение, и отразившееся на лице Макнаба лишь подогрело это чувство.

– Ты тоже хорош, – снисходительно ответила она.

Конечно, он был тощим, на нем можно было пересчи­тывать ребра, а живот был плоским, как доска. В обычной ситуации это наверняка вызвало бы у нее раздражение. Но тут, глядя на его взъерошенные светлые волосы и начавшую покрывать голое тело «гусиную кожу», Пибоди толь­ко изумилась и улыбнулась ему.

Он тоже улыбнулся и сказал:

– Может быть, повторим?

– Я не возражаю…

Зак бросился вниз по лестнице. Сумка колотила его по спине. Влетев в гостиную, он увидел, что Кларисса лежит на полу, держась рукой за щеку. Сквозь ее растопыренные пальцы был виден красный след от удара.

Би Ди стоял над ней, покачиваясь и уставившись на нее злобными остекленевшими глазами. В руке он держал ее пальто и потрясал им перед лицом Клариссы.

– Это куда же ты, мать твою, собралась? Разве я не го­ворил тебе, чтобы ты не выходила из дому? Думаешь, что можешь ускользнуть, пока меня нет, сука?

– Не подходите к ней, – произнес Зак. Несмотря на за­кипавший в нем гнев, он старался говорить ровно и спо­койно.

Пошатнувшись, Брэнсон повернулся к нему, и Зак уло­вил запах виски.

– Так-так… Чудненько. Шлюха и мастер, – произнес он врастяжку и ткнул Зака ладонью в грудь. – Убирайся к черту из моего дома!

– Я это и собираюсь сделать. Вместе с Клариссой.

Кларисса поднялась на колени, напоминая молящуюся женщину.

– Зак, не надо! Би Ди, он имел в виду… Я только хотела прогуляться, и все.

– Врешь, сука! – не оборачиваясь бросил Брэнсон и снова ткнул Зака в грудь. – Итак, хочешь распорядиться тем, что принадлежит мне? А она не рассказывала тебе, со сколькими мужиками она развлекалась?

– Это неправда! – всхлипнула Кларисса. – Я никогда не…

Она осеклась и съежилась от страха, увидев, что Брэн­сон снова повернулся к ней.

– Заткнись, твою мать! Я не с тобой разговариваю. Что, голубчик, решил поработать сверхурочно, пока меня нет в городе? К твоему большому огорчению, мне пришлось от­менить поездку. А может, ты уже успел засунуть в нее свой член? Нет? Но если ты ее поимел, то должен знать, что в постели она ведет себя паршиво. Красивая и бесполезная. Но она моя.

– Больше не ваша.

– Зак, не надо! Лучше уйди, – проговорила Кларисса дрожащим голосом. – Со мной все будет хорошо, но сей­час лучше уйди.

– Мы уйдем вместе, – спокойно сказал Зак и накло­нился, чтобы поднять ее пальто.

Он не заметил, как Брэнсон замахнулся на него кула­ком, и только почувствовал, как его пронзила внезапная боль и потемнело в глазах. Сквозь оглушительный шум в ушах он услышал, как закричала Кларисса:

– Не трогай его! Пожалуйста, не трогай, Би Ди. Я нику­да не ухожу. Клянусь, я…

Она опять вскрикнула – на сей раз оттого, что он схва­тил ее за волосы.

Все произошло быстро и словно в бреду. Зак рванулся вперед и, сжав кулак, изо всей силы ударил Брэнсона. Тот опрокинулся навзничь, скользнув по гладкому мраморно­му полу. Он упал грузно, всей массой, и послышался рез­кий хруст его черепа.

Зак обмер и несколько мгновений стоял над ним, не в силах пошевелиться, с ужасом глядя, как из головы Брэн­сона течет кровь, заливая каменный пол. Потом он бро­сился к Брэнсону и дрожащими пальцами потрогал его шею.

Пульса не было.

Зак разорвал рубашку на Брэнсоне и попытался сделать ему искусственное дыхание.

– Кларисса, вызови «Скорую»!

Но ему было ясно, что помощь вызывать уже поздно. Открытые глаза Брэнсона были неподвижны. Из головы продолжала течь кровь. Зак не увидел никаких признаков жизни.

– Он мертв? Он мертв, да?.. – спрашивала Кларисса. Ее начало трясти, она с ужасом смотрела на Зака своими огромными глазами. – Что мы натворили! Что мы надела­ли… – тихо начала причитать она.

Зак медленно поднялся, чувствуя тошноту. Он убил че­ловека! Он отказался от всякой веры и отнял у человека жизнь!

– Нам придется вызвать «Скорую» и полицию.

– Полицию? Нет! Полицию – нет! – Кларисса прижа­ла ладони к щекам, ее лицо побледнело еще больше. – Они заберут меня, посадят…

– Кларисса, ты же ничего не сделала. Это я убил его.

Зак медленно подошел к ней и взял ее за руки.

– Ты… – Она уткнулась лицом в его плечо. – Ты же сделал это из-за меня! Все произошло из-за меня…

– Нет, из-за него. Теперь крепись. Тебе нужны силы.

– Да, силы… – кивнула Кларисса. Она отодвинулась от него и посмотрела в его глаза не мигая. – Я буду сильной. Да-да. Буду сильной. Только мне нужно подумать. Знаю, что я… Но… Я чувствую себя совсем больной. Ты не мог бы принести мне воды?

– Нам нужно вызвать полицию.

– Конечно. Я вызову. Мы вызовем. Но сначала дай мне минуту, пожалуйста. Принесешь мне воды?

– Хорошо. Оставайся здесь.

Ноги плохо слушались, но Зак заставил себя идти. Ему показалось, что кожа покрылась льдом, как этим вечером тротуары на улицах.

Он убил человека!

Две женщины, работавшие на кухне, не обратили на него внимания. Прислуга здесь была вышколенная и, оче­видно, привыкла ничему не удивляться. Зак немного постоял, держась за дверь. Он плохо соображал, зачем сюда пришел. В ушах у него повторялся хруст ударившегося о мрамор черепа Брэнсона.

– Воды… – с трудом выдавил он из себя.

На кухне стоял запах жарившегося мяса и кипящего соуса. К горлу Зака снова подступила тошнота.

– Миссис Брэнсон попросила меня принести ей воды.

Ни слова не говоря, одна из женщин подошла к холо­дильнику. Зак тупо смотрел, как она налила воды в большой стакан, затем отрезала кружок лимона и вместе со льдом добавила в воду.

Зак взял стакан обеими руками, чтобы не расплескать воду, и вышел обратно в коридор. Однако он все-таки рас­плескал ее, когда увидел, что Кларисса, стоя на корточках, неистово протирает место, где была кровь. Тело Брэнсона исчезло.

– Что ты сделала? Что ты делаешь?..

– То, что следовало сделать. Я становлюсь сильной и делаю то, что считаю нужным. Дай мне закончить.

Поставив стакан, он бросился к ней. Кларисса вырыва­лась, толкала его, рыдала, а в воздухе стоял запах свеже­пролившейся крови.

– Стой! Остановись! Где он? – пытался вразумить ее Зак.

– Его нет. Его нет, и никто не должен ничего знать, – твердила она.

– О чем ты говоришь? – Он выхватил у нее из рук ок­ровавленную салфетку и бросил в камин. – Бога ради, Кларисса, скажи, что ты сделала?