Меньшее зло - Юлий Дубов Страница 65

— Ты заткнёшься или нет? Вот ведь балаболка…

— Не хочешь ты, Чика, со мной разговаривать. Вот беда-то… Петь, понимаешь, нельзя. Разговаривать тоже не хочешь. Что ж делать-то?

— Спать.

— Тебе бы, Чика, все спать, — вздохнул курильщик. — Это потому, что молодой. А я в годах. По фраерским понятиям, вроде как пенсионер. Мне спать некогда, у меня часики тикают. Опять же, если все заснём, то спокойно можем прозевать клиентов, а это Фредди не понравится.

Чика зашевелился.

— Слышь, Башка… А почему его Фредди называют?

— У-у… Это целая история. Не знаешь, что ли? А куда тебе — молодой. Говорят, кино было иностранное, сам я не смотрел, врать не буду, а которые с воли приходили, те рассказывали. Там дух один всех резал, а сам весь как из кусочков собранный. Фамилия у него ещё такая, немецкая.

— Фредди Крюгер?

— Вроде как. Точно. Смотрел, что ли? Ну вот. Сколько-то лет назад — пять или десять — подался Фредди в бега. Он тогда под Томском сидел. Ну и пошёл по тайге. У него маршрут был. По этому маршруту ему полагалось выйти к железке. И на карте у него помечены были охотничьи заимки. Штук шесть. Так вот он и двигался — от заимки к заимке. Ночью идёт, а днём на заимке спит. Три заимки прошёл, ещё, значит, столько же осталось. А у него с собой из оружия — только финка. И вот однажды утречком решил он малость отдохнуть, притулился к сосне и уснул, сидючи. Просыпается от того, что ему кто-то по уху съездил. Оборачивается — мама родная! — а рядом медведь, и уже его дерёт. Волосню с головы ободрал, руку левую раскровянил. Тут он финку схватил и начал медведя финкой пырять. Он медведя режет, а тот его дерёт. Он его режет, а тот его дерёт. Он, короче, первым вырубился, но и медведя успел перед этим запороть. Только тот, прежде чем подохнуть окончательно, начал уже Фредди жрать. Левую руку по локоть отгрыз почти и брюхо ему распорол — кишки наружу. Фредди в себя пришёл — рядом медведь запоротый, кровь кругом, а он в этой самой кровище сидит, и кишки его рядом валяются. Он тогда, как мог, кишки себе внутрь заправил, а что не поместилось, собрал в полиэтиленовый пакет, чтобы не растерять по дороге, и спереди к поясу привязал. Вот так вот, с кишками в пакете, и потащился обратно на зону. Как дошёл — сам не помнит, только в этих его внутренностях уже червяки завелись, и все думали, что ему хана. А он отлежался в больничке. Живучий. Вот с тех самых пор его и прозвали Фредди — как там дальше?

— Крюгером.

— Крюгером. Из молодых кто-то пришёл, посмотрел на него и говорит — вылитый, говорит, Фредди Крюгер.

— Чего-то ты, Башка, гонишь. Такого быть не может, чтобы человек сколько-то дней по тайге шёл и кишки свои в пакете тащил.

— Оно, конечно, с человеком такого не бывает, — охотно согласился Башка. — А ты где человека-то видел? Сказано же тебе — Фредди Крюгер.

— Ну ладно. Приснится ещё, мать твою… Я, короче, спать буду. Толкнёшь, если что.

— Это уж непременно.

Андрей отполз в сторону, стараясь двигаться бесшумно, метрах в ста остановился передохнуть. Уйти удалось чудом — если бы не говорливость старшего из двоих, буквально через полминуты Андрей уже был бы в интересном обществе. Теперь, раз пронесло, самое время подумать и решить, как быть дальше. Обронённое Башкой имя — Кондрат — умному говорило о многом.

Итак — все дороги перекрыты супернадежно. Перекрыты мобилизованными отморозками, прошедшими свои университеты в Кандымской зоне. Пробиваться вчетвером через воровские кордоны — нечего и думать. Тут и в одиночку непонятно как быть.

Интересно всё-таки, что на свете происходит? Что чечены решили взять аул — понятно. После того, как московского гостя спёрли прямо из самолёта, такого можно было ожидать. То, что целая дивизия, совершенно случайно, как рояль в кустах, оказалась на месте — с натяжкой тоже понятно. Армейская разведка вполне могла пронюхать, да и чекисты иногда мышей ловят. Но то, что в игре оказались воры, ни на какие совпадения не спишешь. Вывод — на азера и девку идёт охота такого уровня, какой Андрей даже и представить не способен. Потому, прежде всего, что совершенно неясно — где принимаются главные решения. Где то место, из которого в состоянии одновременно организовать и чеченскую вылазку, и армейскую засаду, и мобилизацию воровского братства.

Кто же это, мать вашу вдоль и поперёк, в многострадальной стране нашей располагает такими скрытыми ранее возможностями? А?

И ещё интересно — как теперь быть? Возвращаться или оставаться на месте нельзя, потому что, перекрыв проходы, урки непременно двинутся прочёсывать местность, это вопрос времени. Дальше двигаться — тоже непонятно как. Потому что во второй раз может и не повезти. Тройки-пары могут сидеть на каждом километре. А километров — до условленной точки — не меньше десяти, если мерить, как птичка летает.

Да ещё и неизвестно, что на точке. Вполне может быть, что там уже всех в ножи взяли, а теперь поджидают, пока долгожданные гости свалятся прямо в руки.

И посоветоваться не с кем. Шамиль бы сейчас подполз с ножичком и дорогу расчистил. Оно, конечно, дело нехитрое. Андрей тоже так умеет. А ну как к рассвету придут сменять или у них система условных сигналов налажена? Через час сыграют в догонялку и порвут в клочья.

Стоп, стоп… Одну, как говорится, минеточку. Есть такой шанс, что придут сменять. Значит — что? Раз повезло, может и во второй повезти, а там уж, как говорится, Бог любит троицу. Тем более, что терять особо нечего, если не считать молодой жизни.

Троица — троицей, но всего Андрею повезло четыре раза, а один раз не повезло.

Оказалось, что воры и вправду сменяются, как заправские часовые. На рассвете появились двое, посидели с Башкой и Никой, потрепались вполголоса. Потом Башка и Чика поднялись и двинули по тропе, аккурат в нужном направлении.

Андрей, предусмотрительно перебравшийся на полусотню метров вперёд, пополз за ними. Логично было предположить, что воры двинутся от пикета к пикету, где непременно перекинутся парой слов со знакомцами. Тем самым они исполнят совершенно необходимую для Андрея роль передового дозора, осведомлённого к тому же об особенностях местности и расположении неприятеля.

Так и произошло. Всего пикетов по дороге оказалось ещё три, причём устроены они были с такой сволочной хитростью, что самое первое своё ночное везение Андрей иначе как милостию Божией объяснить и не мог.

Несмотря на выучку и незаурядный боевой опыт, ему так ни разу и не удалось определить, откуда трижды возникали неприметные серые фигуры. Вроде идут Башка с Чикой по дорожке, потом один из них то свистнет, то кашлянет, то пустую консервную банку подденет ногой — глядишь, появился кто-то и стоит рядом. Первые два раза появившийся поговорил немного и вильнул влево от тропы, так что понятно было Андрею, как засаду обходить — справа, по склону. В третий раз так и остался на тропе — стоит, смотрит в небо и шевелит губами, не то стихи читает, не то молится.

А время идёт. Башка с Чикой шагают быстро, скоро стемнеет, по следам будет не найти, терять же их никак нельзя. Андрей подполз поближе, взял камень и зашвырнул изо всех сил в кусты. Оставшийся на тропе перестал шевелить губами, метнулся за скалу, а из ёлок поблизости высыпало человек пять. Стали шерстить все кругом.