Узкое место - Михаил Март Страница 68

— Ячейка тринадцать-десять.

Охранник взял карточку и провел ее через магнитный замок. Что-то щелкнуло, и он открыл тяжеленную дверь.

— Заходить можно только по одному.

Мужчины удивились. Настя достала из кармана ключ.

— Решайте, господа, кто из вас пойдет?

— На этот раз я, — твердо заявил Вашенский.

Девушка передала ему ключ и опять достала коробку из сумки.

— Помните номер нашего сейфа?

— Естественно.

Он взял ключ, коробку и вошел в комнату общей площадью не более десяти квадратных метров. Кругом сверкали стальные никелированные дверцы с номерами. Но их было не так много, чтобы долго искать нужную. Вашенский вставил ключ, повернул его, дверца отворилась. Сейф как сейф. Он все время ждал подвоха, но все выглядело так же, как и в европейских банках.

Прежде чем положить коробку в сейф, он вновь ее приоткрыл. Яркий свет упал на бриллианты, и они своим сиянием ослепили его. Орден на месте. Неужели он получил то, что хотел? Ему не верилось.

Вашенский осторожно положил коробку на верхнюю полку сейфа и запер дверцу на ключ.

Когда он вышел, его лицо покрывали капельки пота.

— Так что вы себе решили оставить, карточку или ключ? — спросила Настя.

— Карточку… Нет, ключ. Пусть ключ будет у меня.

— Как скажете. Мне все равно.

Они направились к выходу.

На улице Настя подвела своих друзей к молодому симпатичному парню:

— Вот, господа, познакомьтесь. Молодого человека зовут Влад. Теперь, Яков Александрович, он превращается в вашего сына, будет везде и всегда ходить рядом с Жераром вместо вас. А вы притворитесь больным и не высовывайте свой нос из номера, пока не закончится аукцион.

Молодой человек мог походить на кого угодно, но только не на грабителя, похитившего несколько коллекций из недоступных сейфов.

— Черт, как обманчива природа, — полушепотом произнес Жерар.

— Моего сына зовут Андрэ. По-русски Андрей Яковлевич Вашенский.

— Сочту за честь носить такую славную фамилию, — поклонился Влад.

— Бросьте, молодой человек, ничего в ней славного нет. Когда мой дед драпал из России, он воспользовался фамилией нашего конюха и его документами. В одних подштанниках от большевиков всю Россию проскакал. Хорошо еще ума хватило капиталы до начала Первой мировой вывезти. Не дал семье с голода сдохнуть. Желаю успехов.

Старик пошел прочь и смешался с праздничной толпой. Город гудел, как огромный улей. Фестиваль удался на славу. Дети пускали шарики, ряженые плясали на мостовых, пьяные спали у обочины, циркачи передвигались на ходулях, милиция на лошадях, а артисты готовились к спектаклям.

 Куйбышев

 Разгар фестиваля Тяжелый день.

Звонок раздался в восемь утра. Сухинин, не открывая глаз, схватил телефонную трубку и услышал голос Жерара:

— Вашенский-младший? Доброе утро. Вряд ли вы успеете позавтракать. У нас очередная экскурсия. Через полчаса встречаемся у собора святого Николая Угодника, там, где обычно. Жду вас.

«Всю песню испортил, — подумал Влад, — такой чудный сон снился. Цветной. Досматривать придется днем».

Третий день подряд их сажали в автобусы на стоянке у самого старого собора в центре города и возили по дурацким экскурсиям, а потом привозили обратно и желали хорошего отдыха. Даже в армии учебную тревогу устраивают с интервалами.

Влад скинул ноги с кровати, открыл глаза, набрал номер Метелкина:

— Вставай, боец.

Ему ответил такой же сонный голос:

— Опять?

— Опять. Ключи от машины не забудь, как вчера. А то мы уедем, а ты останешься на площади устраивать индейские танцы вокруг запертой тачки.

— Не забуду. В какой автобус посадят, опять неизвестно?

— И с кем повезут, тоже не знаю. Группы меняются каждый день. В общем все, некогда уже.

— Не забудь галстук надеть.

— Помню.

Галстук был обязательным атрибутом его прогулочного гардеробчика. Все гуляли в футболках и шортах, а Влад

выряжался в летний костюм и парился на жаре. И все потому, что галстук представлял собой совершенное техническое ноу-хау со встроенным цифровым аппаратом. Обычный фотоаппарат он носил на плече и знал, что его отнимут, если их привезут на аукцион. За несколько дней Метелкин сделал из артиста настоящего агента, показал ему сотни фотографий, научил пользоваться аппаратурой, заставил выучить наизусть все ордена Российской империи, какой из них кому вручался и за какие заслуги.

Сухинин умылся, оделся, причесался и отправился на старую площадь. Ранним утром не так припекало солнышко, да и народ еще не раскачался после ночных бдений. И все же площадь даже в такую рань была заполнена народом. Три десятка комфортабельных автобусов стояли в ожидании туристов. Он знал, что их группа двенадцатая и, проходя мимо каждого автобуса, заглядывал в огромные ветровые стекла, куда водители выставляли таблички с номерами. Найдя нужный маршрут, вошел в переднюю дверцу и увидел сидящего у окна справа Леру.

Плюхнувшись рядом, Влад тяжело вздохнул:

— Ну куда нас сегодня повезут? На какую-нибудь птицеферму?

— Мы этого не знаем, но не на птицеферму. В области эпидемия птичьего гриппа. Кур, уток, гусей вывозят на свалки и сжигают. Обратили внимание, что в меню ресторанов отсутствует любая крылатая живность, даже гриль-бары закрыли?

— Я не ем кур, мне все равно. То-то, я смотрю, мы вчера при выезде из города в пробке стояли, а кругом нас самосвалы с грузом, накрытым брезентом, гуськом выстроились.

— Если дохлую птицу не накрыть, такая вонища по ветру разлетится! Но народ этого не замечает. Тут столько развлечений, выпивки, еды, что о курах никто не думает.

Когда автобус заполнился, в него вошла девушка в голубой униформе гида с кокетливой пилоточкой, приколотой к пышным волосам, и взяла в руки микрофон.

— Уважаемые господа, сегодня наша группа разделится на две части. Все, у кого есть пластиковые карточки фиолетового цвета, должны покинуть автобус и подойти к главному входу в собор. Хочу предупредить, что съемка в соборе запрещена, вы можете оставить свою аппаратуру на сиденьях. Сохранность техники мы гарантируем.

— Думаю, началось, — тихо пробормотал Сухинан. — Вытряхиваемся, Жерар.

Из автобуса вышли шесть человек. Влад осмотрелся. Он искал свою машину, в которой должен сидеть Метелкин. Если Женька не заметит, как они вышли, то поедет следом за вереницей автобусов и убьет время попусту. Машины он не нашел. Возможно, Метелкин видел, как он садился в автобус, и пристроился в хвосте. Выстроенные в ряд громадные машины перекрывали обзор, и он не видел площадь. Ему и в голову не придет, что их высадили. Влад занервничал, словно потерял почву под ногами. Метелкин всегда был рядом, точно поводырь. Оставшись в одиночестве, артист превратился в слепца.