Симфония тьмы - Чингиз Абдуллаев Страница 7

– Мистер Осинский? – приятным голосом спросилвошедший.

– Да. – Он с удивлением подумал, что обычныерекламные агенты по продаже каких-либо идиотских товаров решили поискатьпокупателей и в этом районе. Но когда гость прошел в комнату, обратил вниманиена сукно пальто и на его туфли. Рекламные агенты никогда так не одевались.

– Что вам нужно? – спросил Осинский.

– Вы разрешите? – показал на стул незнакомец,снимая свой котелок.

Осинский кивнул. В эту ночь уже ничего не могло его удивить,все складывалось отвратительно плохо, и еще какая-нибудь пакость не моглаповредить уже и без того окончательно загубленного настроения. Незнакомецсохранял удивительно спокойный вид, хотя видел мрачное настроение хозяина,совсем не обрадовавшегося его визиту.

– Вы Джордж Осинский, – словно подтверждая, сказалнезнакомец, – позвольте представиться. Меня зовут Песах Якобсон. Япредставитель небольшой компании, филиала известной японской компании «Сони» вЛос-Анджелесе. Нам нужен композитор и пианист. Аранжировщик некоторых мелодий.Нам рекомендовали вас. Вы не могли бы нам помочь?

– Кто рекомендовал? – почему-то шепотом спросилОсинский.

Якобсон достал из кармана бумагу.

– Это вы написали «Полуденный блюз»?

– Я, – кивнул еще более удивленный Осинский.

– Мы хотели бы заключить с вами договор. На полгода.Вас устроил бы такой срок?

– Да, конечно, – кивнул изумленныйОсинский, – с какого числа?

– С сегодняшнего. И, если хотите, мы можем сразудоговориться о гонораре. Двадцать тысяч долларов. Вас устроит такой гонорар дляначала? Разумеется, потом мы можем изменить условия договора в сторону егоувеличения.

– Да, – хотел сказать Осинский, но в горле опятьзапершило, и он сильно закашлял. Потом пришел в себя и, сидя на кровати,спросил: – А аванс вы заплатите?

– Разумеется. – Якобсон даже не улыбнулся. Онсловно не замечал нищенской обстановки в комнате и испуганного композитора.Достав из кармана бумаги, положил их на стол. – Это предварительныеусловия договора. Я оставлю, чтобы вы могли посоветоваться со своим адвокатом.

– Я согласен, – даже не читая, заявилОсинский, – только с одним условием.

– Слушаю вас. – В кошачьих глазах Якобсона наконецблеснул интерес.

– Я бы хотел… – Осинский снова закашлял. Чертвозьми, как это трудно в Америке! Можно просто спугнуть свою последнююнадежду. – Я бы хотел… часть гонорара получить уже сегодня. У менянекоторые проблемы.

– Да, конечно, – ничуть не удивился Якобсон,доставая из кармана пачку денег, – десять тысяч долларов вас устроит дляначала?

И тогда впервые Осинский испугался. Он просто не мог себепредставить, что появившийся ночью в их районе незнакомец может иметь при себеподобную сумму наличными. Это были безумные, невозможные, огромные,фантастические деньги. Пачка стодолларовых купюр лежала на столе, и он смотрелна нее, словно завороженный этим видением.

– Нет, – решительно сказал он, – так нельзя.Заплатите мне аванс только за первый месяц. Не нужно давать сразу половинусуммы.

– Вы не поняли, – терпеливо объяснил Якобсон,смотря прямо в глаза несчастному, – мы предлагаем вам не двадцать тысячдолларов в качестве всего гонорара. Я говорил о договоре на полгода и плате закаждый месяц работы. Итого сто двадцать тысяч долларов.

Осинский закрыл глаза. Нет, это ему не снится. Сто двадцатьтысяч долларов! Такую сумму за полгода не получает даже президент СоединенныхШтатов [В настоящее время заработная плата президента США около ста семидесятитысяч долларов в год.].

Неужели это не сон и незнакомец сейчас не растает у него наглазах?!

– Да, – сказал он и сам удивился своему несколькоизменившемуся голосу, – да, – сказал он второй раз, – ясогласен. Оставляйте ваши деньги и договор. Завтра я приеду со своим адвокатом.

– До свидания, – Якобсон надел свойкотелок, – только распишитесь, пожалуйста, здесь за получение денег. Адресуказан в конце договора. Мы вас завтра ждем. В десять утра.

Он протянул квитанцию, и Осинский расписался. Когда загостем захлопнулась дверь, Осинский целую минуту стоял, не решаясь дотронутьсядо денег. И лишь затем сделал несколько неуверенных шагов по направлению кстолу. И дотронулся до пачки.

Деньги были реальностью. Они лежали на столе, тугая пачкановых стодолларовых купюр. Внезапно решив, что все это розыгрыш, он испуганнодостал одну и быстро просмотрел ее. Все было верно. Новые деньги образца тысячадевятьсот девяностого года с металлической нитью внутри и портретом Франклина.Он пододвинул к себе всю пачку и пересчитал. Оказалось, что в пачке былодевяносто девять бумажек. Он смутился: неужели пришелец обманул его? Или он непосчитал первую купюру?

Ему даже не могла прийти мысль, что ночной гость, которыйпринес десять тысяч долларов наличными, стал бы воровать сто долларов. Вместоэтого он сорвал обертку и снова стал пересчитывать. На этот раз все былоправильно, было ровно десять тысяч долларов. Он вздохнул, словно нашелнедостающие деньги, и откинулся на спинку жалобно застонавшего стула.

Двадцать тысяч долларов в месяц! Неужели все это правда? Онподумал, что до утра нужно будет найти адвоката. И обязательно поехать завтра вэту фирму. Он наденет свои лучшие ботинки и лучший костюм. Тут он вспомнил, чтоу него уже нет ни ботинок, ни костюма. Он так страшно огорчился и испугался,что на мгновение даже забыл про лежавшие на столе деньги.

Но вид зеленых купюр вернул его к жизни. Какие ботинки?Какой костюм? Теперь он может купить все, что пожелает. Он взглянул на часы.Двенадцать часов ночи. Все магазины закрыты. Идти утром в фирму в порванныхстарых туфлях невозможно. Нужно что-то придумать.

И громко рассмеялся. Как это – что-то придумать! С такимиденьгами ничего не нужно придумывать. Все получится само собой. Он рассовалденьги по карманам, надел свои рваные туфли и, осторожно открыв дверь, вышел налестничную площадку. У соседа работал телефон, и Осинский решительно постучал кнему. Сонный мексиканец открыл дверь. Он был в нижнем белье и не скрывал своегонедовольства.

– Что тебе нужно? – спросил он мрачнымголосом. – Опять деньги?

– Нет-нет, – успокоил его Осинский, – япришел отдать тебе долг. Вот, возьми.

Он протянул сто долларов. Мексиканец недоверчиво уставилсяна купюру. Потом усмехнулся:

– Фальшивые?

– Нет, настоящие, – убедительным голосом сказалОсинский. Мексиканец посмотрел на его рваные туфли, но, ничего не сказав, взялденьги. Потер их, посмотрел внимательно, еще раз потер.

– Да, – сказал он, – действительно настоящие,но у меня нет дома девяноста долларов. Только шестьдесят пять.