Гарсоньерка - Элен Гремийон Страница 7

в красивом платье

Автобус тормозит. Ева Мария вздрагивает. Ее остановка через одну, надо пробираться к выходу. Она думает о Витторио. В его камере, наверное, непроглядная темень, и нет никакой возможности ее рассеять, никакой кнопки, на которую можно было бы нажать, никакой двери, которую можно было бы открыть. Ему сразу показалось странным, что дверь в их квартиру открыта: Лисандра всегда запиралась на ключ и на задвижку, когда оставалась одна, даже днем, она всегда боялась, даже того, что было совершенно невозможно – вдруг кто-то войдет, спрячется в шкафу или в кладовке, дождется ночи и тогда нападет на нее… она была такой боязливой, ее так пугала ночь, потому что ночь словно бы заключала в себе все условия для возможной трагедии… Если Лисандра сидела, глубоко задумавшись, а он, войдя, заговаривал с ней, она вздрагивала и едва удерживалась, чтобы не закричать… когда он впервые ее увидел, его поразила эта уязвимость, да, конечно, она плакала, но ведь вовсе не обязательно считать плачущего слабым, можно грустить, не будучи слабым, Лисандра никогда не открыла бы дверь незнакомому человеку, Витторио был в этом убежден, она никогда не открывала, если в дверь звонили, всегда приходилось идти ему, и он иногда посмеивался над ней, в этом отношении они были такими разными… она неизменно запиралась на все замки, он мечтал о мире без дверей. Не надо ему было над ней смеяться: получается, Лисандра боялась не напрасно, может быть, интуиция ей подсказывала, каким образом она умрет? А что, если все мы инстинктивно, в глубине души, знаем, каким образом смерть когда-нибудь заберет нас, что, если наши неврозы связаны не с нашим прошлым, как всегда думают, а с нашим будущим, что, если это сигналы тревоги? Автобус останавливается. Следов взлома не было, стало быть, Лисандра сама открыла дверь. Витторио не мог отделаться от страшной мысли, от догадки, другой версии он не видел: кто-то из пациентов. Лисандра привыкла к тому, что некоторые из них звонят в дверь ближе к ночи, – такое случалось, редко, но случалось. В его отсутствие Лисандра никогда не открывала, но в тот вечер, может быть, запоздалый посетитель был настойчив… или посетительница — в конце концов, убивают не только мужчины, – и Лисандра сдалась, открыла… может быть, ее подтолкнул к этому страх перед насмешками мужа: вернувшись, он непременно попрекнул бы ее тем, что не открыла… Витторио трудно было поверить, что это один из его пациентов, но другого объяснения он не видел, с бесчинствами хунты давно покончено, а в незнакомца, который явился бы затем, чтобы убить Лисандру, он тоже не верил, хотя бы насчет этого полицейские были правы: не имеющий мотива убийца, явившийся ниоткуда к вам домой, чтобы вас убить, – такого не бывает или бывает очень редко… и ничего не пропало, он не мог этого не признать, вместе с полицейскими они обошли квартиру комната за комнатой, и, если не считать разгрома в гостиной, все оказалось в порядке, Витторио в этом убедился, ничего не украли… единственное, с чем не поспоришь, там была потасовка, и музыку, несомненно, включили так громко, чтобы заглушить шум и крики, но из-за чего могла начаться ссора?.. Его терзал один вопрос – не была ли Лисандра изнасилована, он с мучительной тревогой ждал результатов вскрытия, ему казалось немыслимым, что кто-то так сильно мог желать зла его жене, чтобы ее убить, зато сорвать на ней зло вполне могли, надо признать, такое возможно, нельзя никому помешать сосредоточить на тебе собственные фрустрации, собственную горечь, собственную ненависть… да, чтобы убить, надо было по-настоящему Лисандру ненавидеть, ведь это не был несчастный случай, никто просто так не открывает окно посреди зимы, это был трансфер [7], перенос на него, перенос на нее, но если Лисандра умерла из-за него, то он никогда себе этого не простит. Автобус останавливается. Ева Мария выходит.

одна две три четыре пять шесть семь восемь

она столько раз считала эти ступеньки с тех пор

девять десять одиннадцать двенадцать трина-

как стала приходить сюда каждую неделю по втор-

дцатъ четырнадцать пятнадцать шестнадцать

никам вот уже больше четырех лет это по меньшей

семнадцать восемнадцать девятнадцать двадцать

мере столько же как если взбираться на вулкан

двадцать один двадцать два двадцать три два-

Копауэ или может быть даже на Паюн Матру она

дцатъ четыре двадцать пять двадцать шесть

надеется то что она сейчас делает не глупость

двадцать семь двадцать восемь двадцать девять

Эстебан так настаивал надо чтобы тебе помогли

тридцать тридцать один тридцать два три-

мама надо чтобы тебе помогли мне говорили про

дцать три тридцать четыре тридцать пять

одного хорошего специалиста сходи к нему мама

тридцать шесть тридцать семь тридцать восемь

сходи к нему прошу сделай это ради меня она

тридцать девять сорок сорок один сорок два

надеется то что она сейчас делает не глупость

Ева Мария спотыкается.

сорок три сорок четыре сорок пять сорок шесть

Витторио то что ей надо она сразу это почувство-

сорок семь сорок восемь сорок девять пятьдесят

вала его вопросы ее ответы и даже паузы их мол-

пятьдесят один пятьдесят два пятьдесят три

чание их расхождения она всегда чувствовала себя

пятьдесят четыре пятьдесят пять пятьдесят

с ним свободно он никогда не был ни тупым ни

шесть пятьдесят семь пятьдесят восемь пятьде-

высокомерным никогда не лукавил и когда ей хоте-

сят девять шестьдесят шестьдесят один шесть-

лось рассмеяться то ей хотелось рассмеяться заго-

десят два шестьдесят три шестьдесят четыре

ворщическим смехом это не было насмешливым

шестьдесят пять шестьдесят шесть шестьдесят

мелочным желанием посмеяться над ним над его

семь шестьдесят восемь шестьдесят девять семь-

истолкованиями как у нее раньше бывало с другими

десят семьдесят один семьдесят два семьдесят

в глубине души она заливалась смехом ты ничего

три семьдесят четыре семьдесят пять семьдесят

не понял бедняжка ты попал пальцем в небо и