Паломничество в Святую Землю Египетскую - Томаш Миркович Страница 71

Испуганные пенсионеры энергично закивали и еще теснее сбились в кучку. Не было никакого сомнения, что с этой минуты никто из них не отойдет от экскурсовода дальше чем на полметра.

– Эту историю описал Лоренс Даррелл в «Юстине», одной из повестей, составляющих «Александрийский квартет». Рекомендую ее вашему вниманию. Если же вернуться к Иоанну Крестителю, то не он один потерял голову; такой казни подверглись многие святые. Те из вас, кто бывал во Франции могли слышать историю святого Дениса, который уже после казни несколько часов ходил по Парижу, держа свою голову под мышкой.

Экскурсовод умолк и двинулся вместе с группой к следующей витрине. Алиса осталась на месте. Слушая экскурсовода, она вспомнила антимасонскую брошюру: там говорилось что поклонники Изиды почитали изображения Саломеи с головой Иоанна Крестителя, полагая их изображениями египетской богини, держащей вновь обретенную голову Осириса. Л может, они поклонялись самой Саломее? Может, они считали и ее – внучку Ирода Великого, восстановившего Иерусалимский Храм, – и Юдифь, убившую Олоферна, воплощениями Изиды, так же как и царевну Родопис?

Вспомнилось ей и другое: осматривая дворец в Виланове, она видела там принадлежавшую Собесскому картину «Саломея с головой Иоанна Крестителя» кисти Лукаса Кранаха-старшего. Экскурсоводша пояснила, что в инвентарной книге, составленной после смерти короля, он фигурировал как «Образ Иродиады с головой св. Иоанна», но не смогла объяснить, почему позже название было изменено. Алису поразило, что Людвика Мария, которую автор брошюры считал очередным воплощением богини, поступила в точности так же, как Иродиада, мать Саломеи, – вышла замуж сначала за Владислава IV, а потом за его родного брата, Яна Казимира. И их союз современники тоже клеймили как кровосмесительный. Что это могло означать? И неужели тот факт, что Собесский владел подобной картиной, не подтверждал, хотя бы частично, тезис о его связи со странным культом?

Потом она вспомнила одну подробность, которую учила в школе и о которой автор брошюры не упомянул, несмотря на то что дважды причислил Станислава Жулкевского к поклонникам Изиды. Великий коронный гетман – понимая, что его войско потерпит под Цецорой поражение, а сам он погибнет, – переоделся перед битвой в доспехи простого рыцаря, чтобы противник не узнал его тела. Но это не помогло: как рассказал всему классу учитель истории, турки отыскали труп Жулкевского и отрубили ему голову, после чего насадили ее на пику и выставили напоказ в лагере, а затем отослали в подарок молодому султану Осману II. Регине, жене убитого, удалось вернуть ее только за большой выкуп.

Но ведь regina по-латыни – «царица», вдруг осенило Алису; так, может, турки совсем не рубили головы гетману, может это лишь миф, который повторяют поклонники Изиды? A если Жулкевский и его жена сознательно решили разыграть осирисовскую мистерию? Неужели Регина считала себя воплощением Изиды? Какое это имело отношение к изображениям Саломеи с головой Иоанна Крестителя? Возможно ли, чтобы Собесский считал картину Кранаха портретом своей прабабушки с головой прадеда на блюде? Некоторое время Алиса была в возбуждении, словно совершив большое открытие. Но потом решила, что эти ее рассуждения лишены всякого смысла. В конце концов, они основаны на сведениях из брошюры; но ведь Меленьский назвал ее коллекцией маразмов, да и Фрэнк высказал сходное мнение. Вдруг она подумала, что поход в Коптский музей оказался неудачным. Она приехала сюда, чтобы проверить сведения, содержащиеся в письме дяди, но пока что находила только подтверждения взглядам автора брошюры на масонов и на всемогущую организацию поклонников египетской богини.

Она еще раз бросила взгляд на иконы и перешла в соседний зал. Ей не хотелось снова приставать к группе английских пенсионеров, так что она какое-то время беспомощно кружила по залам, рассматривая коптские ткани и рукописи – в том числе из Наг-Хаммади, о которых упоминал Абиб. Наконец она бегом спустилась на первый этаж и вышла на улицу. Правду сказать, она сама не знала, что ищет, но чувствовала, что среди собранных в музее экспонатов этого не найдет.

Она зашла в расположенную поблизости красивую церковь Пресвятой Девы Марии, так называемую «висящую» – поскольку стояла на бастионах старой римской крепости, затем в церкви Святой Варвары и Святого Сергия. Церкви, маленькие и тесные, показались ей более интимными и таинственными, чем католические храмы. Внутри были иконы, в воздухе витал аромат воска и ладана, но снаружи эти строения совсем не походили на церкви. Церковь Святого Сергия почти не отличалась от прилегавших к ней старых жилых домов. Коптский священник, с которым заговорила Алиса, пояснил: ее построили так специально, чтобы не мозолила глаза мусульманам.

– В целом в Египте господствовала религиозная терпимость, но случались и периоды гонений, – добавил он, – В середине девятого века калиф Аль-Мутаваккиль издал указы, запрещавшие носить кресты и предписывавшие всем учить арабский язык. Сто с лишним лет спустя султан Аль-Хаким одни наши церкви закрыл, а другие переделал в мечети. Аль-Хаким был безумцем: он запретил игру в шахматы, дважды велел истребить в городе всех собак, потому что ему мешал их лай, а однажды велел утопить в бане всех своих наложниц. Когда покушение на него увенчалось успехом, с облегчением вздохнули не только копты. Какое-то время было спокойно, но при мамелюках опять начались преследования. Коптов ущемляли в правах, у них конфисковывались имения. Неудивительно, что большинство египтян перешли в конце концов в ислам. Трудно поверить, что спустя столько веков наша Церковь насчитывает целых два миллиона верующих. Но самые суровые гонения на христианство в Египте были при императоре Диоклетиане. Время его правления мы называем эрой мучеников и – в память всех отдавших тогда жизнь за веру – считаем годы не от Рождества Христова, а с того момента, когда Диоклетиан пришел к власти, В каждой коптской церкви есть мощи святых, и большинство из них восходит как раз к этому периоду.

Алиса кивнула. Еще раньше она обратила внимание на стоявшие вдоль боковых стен застекленные витрины, в которых находились обшитые красным бархатом серебряные сосуды с костями мучеников и мучениц. Вокруг сосудов лежали десятки сложенных листков, которые верующие – написав на них свои просьбы – просовывали внутрь сквозь щели в витрине.

Но заинтриговало ее иное: страусиное яйцо, висящее перед иконостасом черного дерева с инкрустациями из слоновой кости. Она впервые видела нечто подобное в христианском храме. Алиса спросила священника, что это означает.

– Они символизируют Всевидящее око Божие, но не только, – ответил тот. – Яйцо – это символ рождения и возвращения Воскресения и бессмертия. А самое главное – начала всего.

Алисе вспомнились пасхальные яйца; вне всякого сомнения смысл их был тот же самый. Побеседовав еще пару минут со священником, она вышла.

Гуляя по узким улочкам коптской столицы, она чувствовала некую неудовлетворенность. Была уверена, что найдет тут какой-то ответ на вопросы, касавшиеся письма дяди, но не нашла ничего. Удача улыбнулась ей лишь тогда, когда она вошла в небольшую сувенирную лавку. Большую часть товаров составляли такие же изделия из бронзы, перламутра и кожи, какими был полон весь город, но в одной из витрин лежало несколько английских книг. Алиса углядела среди них небольшую книжицу под заглавием «Жития египетских святых» – и незамедлительно ее купила.