Выхожу тебя искать - Анна Данилова Страница 8

– Леш, не суетись, давай немного посидим-поговорим… Меня интересуют Лукашина, Зеленцова и Петрова. Они еще у тебя?

– А где ж им быть-то? Что-то их не торопятся забирать, думаю, что я похороню этих красоток за свой счет… Так ведь и без штанов можно остаться…

«Он родился циником», – подумала Юля, поднимаясь со стула и молча следуя за шагающим в глубь коридора Чайкиным: он вел ее показывать интересующих ее «личностей».

Сначала пахнуло холодом, затем вспыхнул свет, и Юля обнаружила себя в небольшой комнатке-холодильнике. Тусклый желтый полукруг освещал стеллаж с прямоугольными большими ящиками с массивными металлическими ручками, за которые Леша брался привычным движением, чтобы выкатить что-то наподобие лежака с телом.

Юля увидела расположенных на разных уровнях стеллажа мертвых женщин, чьи разбитые лица не могли не вызвать неподдельного ужаса, и она содрогнулась, внезапно ощутив нечто напоминающее боль…

– Все, что можно было, – им отбили… Непонятно, что такого могли натворить эти несчастные, за что их можно было так отделать. Могу сказать определенно, что, когда их бросали в реку там или пруд, они были уже почти трупы… У одной отбиты полностью почки, у всех сломаны ребра, у Лукашиной так вообще свернута челюсть, а у Зеленцовой смотри что сделали с носом… Но больше всего, заметь, досталось внутренним органам, не женщины – а отбивные котлеты… Про сотрясение мозга я уж вообще молчу, хотя открытых черепно-мозговых травм нет… Какое зверство!

Юля отметила, что Чайкин, обычно относящийся к своим «клиентам» более философски или даже абстрагированно, поскольку пропускать через свой мозг и душу все страдания, выпавшие на долю покойных, означало бы расписаться в своем непрофессионализме и заработать себе хроническое психическое заболевание, – даже циник и балагур Чайкин и то не смог остаться равнодушным к этому ужасающему проявлению садизма.

– Ты сказал, что женщины были почти трупы. Это как?

– Каждая из них могла скончаться от полученных травм…

– Ты хочешь сказать, что если бы их все же в таком состоянии доставили в больницу, то их можно было бы спасти?

– Гарантировать я, понятное дело, ничего такого не могу, но и исключать тоже нельзя… В принципе, женщины-то молодые, хотя у всех троих проблемы с печенью…

– То есть с алкоголем?

– Да уж, праведницами их назвать трудно… Но все равно жаль, честное слово…

– Скажи, Леша, они были изнасилованы?

– Нет. Больше того, ни одна из них перед смертью, во всяком случае в течение суток, а то и двух, не имела контакта с мужчиной.

– И последнее: по характеру нанесенных ударов и травм можно сказать, что женщины были избиты одними и теми же приемами?

– О нет, об этом не может быть даже и речи… Их били, судя по всему, как попало и, как бы это поточнее выразиться, непрофессионально. Мне даже в голову пришла мысль, что… Хотя ладно, не буду ничего говорить. Это уже не входит в мою компетенцию…

– А может, все-таки скажешь?

– Просто я подумал, может, это дело рук подростков, мальчиков, которые избрали себе объектами для битья вот этих… падших женщин, чтобы потренироваться… Потому что взрослые мужчины бьют обычно в какие-то определенные, «больные» места, чтобы «отключить» свою жертву… А здесь налицо стихийные удары, куда ни попадя, хотя и довольно сильные… Послушай, Земцова, а может, тебе уже что-нибудь известно обо всем этом, а я здесь перед тобой распинаюсь?..

– Нет, Леша, мне абсолютно ничего не известно. Просто пропала одна девушка, причем хорошая, в отличие от этих «синюшек», вот я и подумала, что неплохо было бы узнать, чем сегодня дышит наш родной город…

– Ну и как, узнала?

– Лучше бы не знать… Да, кстати, ты не занимался еще Захаром Олениным?

– Ты и про него тоже знаешь? Надо же, и когда ты только все успеваешь? Он у меня в зале сейчас лежит, ждет меня, поджидает… Хочешь взглянуть?

– Надо взглянуть… Тем более что им кое-кто заинтересовался…

Чайкин провел Юлю в прохладный полутемный зал – морг находился в полуподвальном помещении – и включил свет. Там на одном из столов лежало тело молодого мужчины. Юля, остановившись перед ним и стараясь не смотреть на лицо, которое сильно потемнело и деформировалось из-за совершенно чудовищной раны на черепе в области темени, идущей к затылку, оценила стройные ноги и торс, принадлежащие не так давно Захару Оленину. Да и прочие его органы говорили о немалых достоинствах…

– Красавчик, – хмыкнул Чайкин, и Юля невольно улыбнулась тону, каким это было сказано. Он явно недолюбливал красивых мужчин, считая их незаслуженно облагодетельствованными судьбой в этой жизни. Уверенные супермены, совершенно не мучаясь угрызениями совести, пользовались благосклонностью чужих жен и разрушали чужие семьи; одной из таких была в свое время и его семья. Жена Леши Чайкина бросила его, променяв некрасивого и вечно занятого на столь специфичной работе мужа на смазливого и чистенького преподавателя какого-то техникума.

– Да уж действительно, он был красив… И кому понадобилось раскраивать ему топором голову? Кстати, кто-нибудь приходил по его душу? Я имею в виду родственников или знакомых, друзей, наконец?

– Кажется, должна приехать какая-то женщина, она звонила утром, рыдала в трубку… Но что-то вот не едет…

– Можно, я позвоню от тебя?

Юля быстрым шагом вышла из зала, но, перед тем как взять трубку, вдруг спросила у Чайкина:

– У меня к тебе просьба: все, что касается Оленина, делай в двух экземплярах, хорошо? Один человек приехал, все мечтал с ним поговорить… Мало ли… Особенно меня интересует, что Оленин ел перед смертью, состояние его здоровья, не пил ли, то есть не злоупотреблял ли алкоголем…

Затем она набрала номер телефона Сазонова.

– Петр Васильевич, хотите, чтобы я поработала с вами на Оленина? Можете не отвечать… Так вот, у меня к вам просьба: дайте мне, пожалуйста, ключи от его квартиры и разрешение, пусть даже устное, на посещение… Ваши ребята там ведь уже поработали? Глядишь, я остатки подберу… И еще: я звоню от Леши Чайкина, он говорит, что ему звонила какая-то женщина насчет Оленина, плакала в трубку… Вы не знаете, кто это может быть?

– Знаю. Подружка его, Лена. Она заявилась на квартиру вечером, когда тело Оленина уже увезли, а в квартире были мои люди. Так вот эта Лена – кстати, совсем девчонка, – когда она узнала, что Захара убили, устроила настоящую истерику, рыдала, как мне потом рассказывали, навзрыд. Думаю, это она и звонила Чайкину… Но, Юля, зачем тебе Оленин?

Она поняла его вопрос. Он мог бы прозвучать приблизительно так: кто тебя нанял и кто будет оплачивать твою работу? И не ответить на этот вопрос она не имела права, поскольку Сазонов и та оперативная информация, которой он обладал, ей наверняка пригодятся. А за нее нужно будет расплачиваться Крымову, как у них заведено. Поэтому она, продумав хорошенько ответ, сказала с расстановкой, делая ударение на каждом слове: