Пассажирка из Кале (сборник) - Артур Гриффитс Страница 8

Поэтому первым делом мне предстояло установить наблюдение за уходящими на континент поездами. Первый из них направлением в Дувр и Кале выехал с вокзала Чаринг-Кросс в 9 часов утра. Наблюдая за ним и за пассажирами, я доехал на нем до вокзала Каннон-Стрит, где продолжил поиски, однако безрезультатно. В значительной степени мне помогло то, что по воскресеньям мало кто ездит за границу.

Без труда выяснив, что разыскиваемой особы в этом поезде нет, я тотчас вернулся на Чаринг-Кросс и успел на следующий континентальный поезд в 10 часов.

Я решил взять билет до Амьена, потому что это точка пересечения железнодорожных путей, которую проезжают все поезда, идущие на юг, в Париж или Швейцарию. Конечно, можно еще ехать через Дувр, Остенд и Брюссель, но вы мне сообщили, что мой коллега Людовик Тайлер работает с этим направлением.

По долгу службы мне положено хорошо знать континентальное расписание, и вскоре я наметил поезда, которые нужно было проверить.

Первым приходил одиннадцатичасовой поезд из Виктории, который идет через Дувр и Кале, где соединяется с Парижским экспрессом и Энгадинским экспрессом со спальными вагонами. Они оба проходят через Амьен, только Энгадинский там отходит от главного направления в Базель и дальше, с заездом в Люцерн, Цюрих и Кур.

В 14:20 прибывает поезд из Чаринг-Кросса, идущий через Фолкстон и далее в Булонь, Амьен и остальные города, по тому же маршруту, что и Энгадинский экспресс. Это последний из дневных поездов, удобный для тех, кто хочет терять как можно меньше рабочего времени на дорогу, и мне показалось очень вероятным, что моя подопечная поедет именно на нем.

До Амьена я добрался, когда еще не было пяти, и мне пришлось полчаса дожидаться первого экспресса из Кале. Я был очень разочарован, когда он наконец появился из туннеля и подошел к платформе, на которой я стоял, заглядывая в вагоны, потому что мне показалось, что поезд пуст. Проводники, расстроенные отсутствием чаевых, подтвердили, что пассажиров в поезде не было. Только одному из них, Жюлю л’Эшелю, повезло, в его вагоне ехала пара пассажиров. Я поговорил с ним, не особо надеясь на удачу, но удивился, когда он рассказал, что везет двух женщин с ребенком и джентльмена. Англичане? Да, все англичане. Одна женщина – леди, настоящая леди, grande dame belle personne [9], высокая, статная, хорошо одета. Вторая, несомненно, ее горничная. Ребенок… Обычный ребенок, младенец.

Я почувствовал, что это они. Описание точно совпадало, и ошибки быть не могло. Они находились внутри вагона передо мной, и если бы им удалось сбежать, винить в этом я мог только самого себя. Оставалось только сравнить пассажирку с данным мне описанием и фотографией и удостовериться, что это действительно она. Остальное – дело техники.

Однако возникло совершенно непредвиденное препятствие.

Как я уже говорил, там был еще один пассажир, джентльмен, и мне показалось, что будет благоразумнее сперва познакомиться с ним. Я не сомневался, что с первого взгляда определю, обычный это путешественник или друг и сообщник разыскиваемой.

К сожалению, он встретил меня весьма враждебно. Мне стоило больших усилий оставаться любезным и разговаривать с ним самым вежливым тоном. Без ложной скромности скажу, что по части такта и воспитанности я не уступаю принцам королевской крови. Но вся моя любезность разбилась о стену откровенной грубости. Этот человек оказался наглым, бессовестным хамом. Как я ни старался, ничто не смогло успокоить его. Я предложил ему сигару («Борнео», одна лучших марок, по 10 шиллингов за сотню), но он не только отказался, но еще и запретил курить мне, сославшись на то, что в вагоне находятся женщины (это было первое упоминание о них). Когда я, не согласившись подчиняться указаниям, предложил спросить у них самих, он в бешенстве накинулся на меня.

К счастью, мне на помощь пришел проводник. Если бы не он, я бы наверняка получил серьезные травмы. Он весьма любезно проводил меня в мое купе и держался со мной, как старый друг, кем он, собственно, и являлся, потому что я узнал в нем Жюля л’Эшеля, с которым когда-то давно работал на источниках в Бормио.

Мне, разумеется, стало понятно, что мой противник был каким-то образом связан с разыскиваемой или даже находился с ней в сговоре. Я решил, что должен незамедлительно узнать о нем как можно больше, поэтому, как только Жюль ушел, пообещав зайти попозже, поговорить о старых деньках и о том, как мы изменились за это время, я осторожно выглянул из купе, чтобы подсмотреть за этим человеком. После того как он себя повел, джентльменом я его называть не могу.

Увидеть его я не увидел, зато услышал его голос и еще несколько голосов, разговаривавших в дальнем конце вагона. Наверняка он присоединился к своим друзьям – то, что нужно, чтобы навестить его купе, решил я. Оно находилось рядом с моим, к тому же дверь в нем была соблазнительно приоткрыта. Нескольких минут, даже секунд хватило бы мне, чтобы понять, что он из себя представляет.

Я увидел, что он, по крайней мере, не делал из своей поездки тайны. Багаж его был разложен по купе: несессер, свернутые пледы, пара тростей, связанных с зонтиком, – все очень аккуратно и респектабельно. И на каждом из предметов нацеплен бумажный ярлык с указанием того, что меня интересовало в первую очередь.

«Подполковник Бэзил Эннсли», – прочитал я. Клуб – «Марс и Нептун», знаменитое заведение для военных на Пикадилли. Внизу значилась цель его путешествия: «Гостиница “Бельвю”, Белладжо, Комо». Найти его будет легко, если он мне понадобится, решил я. Этого заносчивого, буйного армейского офицера всегда можно призвать к ответу, если он поведет себя недостойно или впутается в какое-нибудь темное дельце.

После столь удачного открытия я от радости несколько утратил бдительность и задержался в чужом купе дольше, чем следовало.

– Каков мерзавец! – закричал кто-то у двери, и я снова почувствовал, как меня схватили за плечо. – Что это вы здесь делаете? Объяснитесь!

– Произошла ошибка, – начал оправдываться я, пытаясь вырваться. Но железная хватка не ослабевала, и из лап противника я смог выбраться только после того, как появился мой друг Жюль.

– Что же это такое! – вскричал Жюль. – Что вы делаете? Мне придется подать на вас жалобу за нарушение порядка.

– И подавайте! – ответил он, грозя мне кулаком. – Только виноват в этом не я. Почему я застаю этого человека в своем купе? Он наверняка рылся в моих вещах.

– Ничего подобного, полковник Эннсли! – возразил я, забыв об осторожности, и он тут же ухватился за это.

– Ах, так вы уже и имя мое знаете! Это доказывает, что я прав. Вы копались в моих личных вещах. Я этого не потерплю. Этот человек – вор! Ему место за решеткой.

– Я не единственный вор в этом вагоне, – закричал я в ответ, потому что он и его угрозы уже вывели меня из себя.

– Не знаю, к чему вы клоните или кого надумали обвинять, но я вам вот что скажу, мой друг. На следующей остановке я вызываю полицейских и передаю вас им.