Возвращение - Блейк Крауч Страница 9

Хелена вся захвачена иррациональной тоской по Колорадо. По виду, открывающемуся с веранды родительского дома – на равнину, которая сменяется подножием Скалистых гор вдали. По зеленым просторам – здесь, на бывшей буровой вышке, вся растительность сосредоточена на маленьком огородике в теплице. И особенно по маме в это страшное для нее время. Как невыносимо хочется быть с ней рядом!

Хуже всего то, что нельзя даже поделиться, насколько они продвинулись. Договор о неразглашении сковывает по рукам и ногам, и Хелена подозревает, что Слейд прослушивает все ее разговоры. В ответ на прямой вопрос тот, конечно, это отрицает, но она ему не верит.

Из соображений секретности на буровую вышку не допускают никого из посторонних. Членам команды тоже запрещены поездки на материк до истечения контракта, за исключением внезапной болезни или экстренных семейных обстоятельств.

В попытке сплотить коллектив решено устраивать вечеринки по средам. Для Хелены как для истого интроверта, до недавней поры жившей жизнью ученого-отшельника, это немалое испытание. На платформе проводят соревнования по пейнтболу, волейболу и баскетболу. У бассейна готовят барбекю и разливают привезенное с материка пиво. Гремит музыка, некоторые напиваются… Иногда кто-то даже танцует. Спортивные площадки и зона для барбекю загорожены высокими стеклянными панелями от практически постоянного сильного ветра, но все равно нередко приходится не разговаривать, а кричать, чтобы тебя услышали.

В плохую погоду все собираются в общем помещении возле столовой и играют в настольные игры или прятки.

Как начальник почти над всеми на буровой, кроме Слейда, Хелена особо не рвется чересчур сближаться с кем-либо. Однако она, как и прочие, затеряна в этой безбрежной водяной пустыне, на высоте двадцати этажей над океаном. Без друзей, без близких недолго и до психоза дойти на почве одиночества.

Именно во время игры в прятки у Хелены случается секс в чулане для белья на верхнем этаже, с Сергеем – гениальным электротехником и красивым парнем, который всегда разбивает ее наголову в ракетбол. Они стоят в темноте, чересчур близко друг к другу. Те, кто ищет, пробегают мимо. Хелена вдруг целует Сергея, привлекая к себе, а он стаскивает с нее шорты и вжимает в стену.

Маркус пригласил Сергея из Москвы. Из всего коллектива он, пожалуй, ближе всех к чистой науке и определенно самый квалифицированный специалист.

Однако настоящую симпатию Хелена питает к другому. Это программист, которого Слейд нанял недавно в ожидании прибытия процессоров «Ди-вейв». Ее привлекают светящиеся в глазах Раджеша теплота и честность, его мягкий, тихий голос. По-настоящему умный и интеллигентный парень. Вчера за завтраком, например, предложил создать книжный клуб.

День 302

Квантовые процессоры прибывают на огромном контейнеровозе. Ощущение – как утром на Рождество. Все стоят на палубе и, затаив дыхание, наблюдают за краном, который поднимает на двести футов над платформой электронные мозги стоимостью в тридцать миллионов.

День 312

Работа над главной задачей возобновлена, новые процессоры трудятся вовсю. Пишется программа каталогизации памяти и загрузки ее нейронных координат в устройство реактивации. Ощущение застоя в исследованиях ушло, все снова движется вперед. Хелена больше не чувствует себя одинокой, она оживленна и не устает изумляться предвидению Слейда, как на макро-уровне, так и в мелочах, что еще более впечатляет. Он не только смог понять, как грандиозна ее идея, но и знал, какой инструмент может им пригодиться для обработки огромных массивов данных человеческих воспоминаний. И предугадал даже, что одного процессора будет недостаточно, купив сразу два.

За еженедельным ужином со Слейдом Хелена сообщает ему, что, если и дальше все пойдет такими же темпами, уже через месяц они будут готовы к испытаниям на людях.

Его лицо просветляется:

– Правда?

– Правда. И сразу говорю – я буду первой подопытной.

– Извини, слишком опасно.

– Почему ты уверен, что это тебе решать?

– По тысяче разных причин. Кроме всего прочего, без тебя мы ничего не сможем.

– Маркус, я настаиваю.

– Слушай, давай обсудим это позже. Сейчас надо отпраздновать.

Он достает из холодильника для вина «Шеваль Блан» 1947 года. Хрупкая пробка поддается не сразу, наконец, содержимое выливается в хрустальный декантер.

– Такого во всем мире осталось совсем немного, – замечает Слейд.

Едва Хелена подносит бокал к губам и вдыхает сладко-пряный аромат винограда, росшего полвека назад, как ее представление о вине навсегда изменяется.

– За тебя и за этот миг, – говорит Слейд, легонько коснувшись своим бокалом ее.

Вино такое, о коем можно лишь мечтать всякий раз, делая глоток. «Хорошее», «замечательное», «великолепное» – эти характеристики никогда не будут прежними. Оно сверхъестественно. Вкус теплый, богатый, насыщенный и невероятно свежий. Нотки красных припущенных фруктов, цветочные, шоколадные и…

– Давно хотел узнать… – прерывает ее поглощенность процессом Слейд.

Хелена вопросительно смотрит на него поверх стола.

– Почему ты вообще занялась памятью? Это ведь явно началось еще до болезни твоей мамы.

Она слегка покручивает бокал с вином в руке. В огромных окнах, за которыми только темнота над океаном, отражаются две фигуры, сидящие за столом.

– Потому что память… память – это все. С точки зрения физиологии всего лишь определенная комбинация импульсов в группе нейронов – симфония нейронной активности. На самом же деле это фильтр между нами и реальностью. Тебе кажется, что ты наслаждаешься вкусом вина и слышишь мои слова сейчас, в настоящем, в действительности же никакого настоящего просто не существует. Нервные импульсы от твоих вкусовых и слуховых рецепторов поступают в мозг, который обрабатывает их и отправляет в краткосрочную память. К тому моменту, когда ты ощущаешь что-то, это уже в прошлом, стало воспоминанием.

Хелена подается вперед и щелкает пальцами.

– Чтобы интерпретировать даже такой простой раздражитель, мозгу нужно проделать невероятную работу. Зрительная и слуховая информация поступает к глазам и ушам с разной скоростью и так же обрабатывается. Мозг дожидается последней, самой медленной ее части и затем перераспределяет входящие сигналы в правильной последовательности, чтобы ты мог осознать их одновременно, как единое событие – примерно через полсекунды после того, как оно произошло. Нам кажется, мы воспринимаем мир непосредственно и сразу, фактически же мы имеем дело с тщательно отредактированной и отложенной во времени реконструкцией событий.

Хелена дает Слейду время, чтобы переварить эту информацию, наслаждаясь еще одним потрясающим глотком вина.

– А что насчет воспоминаний-«вспышек»? – спрашивает Слейд. – У каждого бывают такие значимые, эмоционально наполненные моменты, которые высвечиваются словно яркая картинка, стоит о них подумать.