Эхо смерти - Нора Робертс Страница 9

– Вполне. На прошлой неделе мы с Мэвис и Надин были на шикарном аукционе, и Надин купила похожую лампу. Отдала восемь с половиной тысяч, и, на мой взгляд, та лампа…

Ева еще не успела оправиться от предыдущего потрясения и замахала рукой.

– Погоди! Надин что, купила лампу за восемь с половиной штук?

– Ну да, ей же надо обставить свою новую большую квартиру.

– Как так случилось, что вы мои подруги? Как это вообще возможно?

– Ее лампа просто шикарная, не то что эта безвкусица. В любом случае было весело все рассматривать, и я многого там нахваталась, не в буквальном смысле, конечно. Руками я ничего не трогала, боялась. Я просто хочу сказать, что здесь полно ценных вещей, которые легко унести. Очень странное ограбление, после которого остались ценности на десятки тысяч долларов и труп.

– Возможно, грабителю нужно было что-то конкретное. Обычно берут ювелирные украшения или электронику. Сколько в мире людей могут с первого взгляда на лампу определить, что она стоит десять штук? Но ты права, ограбление действительно странное, если только планировалось именно оно.

Ева бросила взгляд на пустое место на полке и нахмурилась.

– Он прихватил то, что ему понравилось, и очистил сейфы. Может, это и странно, а может, у него просто такой почерк. А сейчас пошли отсюда, пусть чистильщики займутся своим делом. В списке гостей вчерашнего приема есть заведующая хирургическим отделением больницы святого Андрея и ее муж. Начнем с них, а потом сразу поедем в больницу.

Пибоди взяла свое пальто, намотала на шею длиннющий шарф.

– Ты сообщила родственникам?

– Да, родителям Страццы. – Ева натянула шапочку со снежинкой. – Оба потрясены. Были слезы и много вопросов. А еще меня поразила эмоциональная дистанция между членами этой семьи.

Первый же порыв ледяного ветра едва не сбил ее с ног; Ева и забыла, какой на улице мороз. Она торопливо добежала до машины, предусмотрительно припаркованной у обочины.

– Я спросила, когда они в последний раз виделись или разговаривали с Энтони.

Ева забралась в машину, включила печку и подогрев сидений.

– Кофе, – сказала она Пибоди. – Сделай нам кофе.

– Меня дважды просить не надо.

Пибоди мгновенно запрограммировала встроенный автошеф на два кофе: один черный, другой с молоком.

– Отец сказал, что встречался с сыном три года назад, когда приезжал в Нью-Йорк на медицинскую конференцию.

– Давненько же они не виделись.

– Именно, а после того, как я слегка поднажала, отец признался, что они только пообедали вместе. У Страццы-младшего были какие-то дела. А мамаша, по ее словам, не видела сына лет пять.

– Но… когда Страцца женился?

– Три года назад. Родителей на свадьбу не пригласили. И никто из них не знаком со второй женой сына. Опять же после небольшого нажима мать призналась, что спрашивала Энтони, может, ей приехать ненадолго в Нью-Йорк, пригласить новоиспеченную невестку на обед, и все такое, но нет. Он был слишком занят.

– Жестко.

– Возможно, они были дерьмовыми родителями. Может, кто-то из них или оба сразу издевались над ним или пренебрегали своими обязанностями. Или он был дерьмовым сыном. Трудно сказать. Так или иначе они оба бросают все дела и срочно вылетают в Нью-Йорк, чтобы увидеть останки своего отпрыска и встретиться с его вдовой. В общем, пока я склоняюсь к мнению, что это он был никудышным сыном, и у меня нет оснований думать иначе.

– Печально. Сейчас я вижусь со своими родными только пару раз в год, но мы разговариваем каждую неделю. То же самое и у Макнаба.

– Короче, Страцца был дерьмовым сыном и дерьмовым мужем. Могу поспорить, что и с другими людьми он тоже вел себя как дерьмо.

Пибоди обхватила руками стаканчик с кофе.

– Тогда ограбление – это просто обманка. Кто-то хотел его убить. – В подтверждение своей догадки Пибоди кивнула головой. – Но зачем убивать и насиловать его жену?

– Чтобы помучить Страццу, или, возможно, его жену. Либо убийце просто нравится избивать и насиловать женщин.

Ева порадовалась, что движение не слишком оживленное и можно насладиться кофе по дороге к кондоминиуму, где жили доктор Люси Лейк и доктор Джон О’Коннор. Проехав несколько кварталов, Ева одним глотком допила остатки кофе, когда сворачивала к бордюру перед отремонтированным зданием. Она решила, что хорошая порция кофеина будет приятным дополнением к возможности щелкнуть по носу швейцара в темно-зеленой ливрее.

– Не обольщайся, – заметила Пибоди, почувствовав ее настроение. – Я проверила. Это собственность Рорка.

Слегка разочарованная, Ева потянулась было к дверной ручке, но портье услужливо распахнул дверь.

– Лейтенант Даллас, чем могу служить?

Ева напомнила себе, что покладистый швейцар помогает сэкономить время, даже если удовольствие от общения теряется.

– Нам нужно поговорить с докторами О’Коннором и Лейк.

– Не стойте на морозе, заходите. Я сейчас им позвоню.

Покладистому швейцару потребовалась пара минут, чтобы связаться с нужной квартирой и вернуться с ответом.

– Квартира номер тысяча восемьсот, – сообщил он, сопровождая Еву и Пибоди к лифту. – Вас ждут.

Швейцар был так чертовски услужлив, что Ева решила присмотреться к нему поближе.

– А что вы думаете о Лейк и О’Конноре?

Он поскреб затылок, выбирая между долгом и этикой.

– Ну, они живут здесь лет десять. А я работаю здесь двенадцать. У врачей ненормированный рабочий день, так что они то задерживаются допоздна, то уходят рано утром. Но почти всегда находят время, чтобы перекинуться со мной словечком. У них двое взрослых детей и парочка внуков, которые часто их навещают. С этими жильцами никогда не было хлопот. Более того, несколько лет назад, когда мой мальчик упал с аэроскейта, ударился головой и угодил в больницу, они оба его навещали. Это о чем-то говорит.

– Хорошо. Вы работали, когда они вернулись прошлой ночью?

– Я заступил на дежурство в шесть. С полуночи и до шести у нас дежурит дроид Дениза. Она в кладовой, если вы захотите ее активировать. Или я могу связаться с Питом, он сейчас дома после вечерней смены.

– Пока не надо. Спасибо.

Они поднялись на восемнадцатый этаж в благословенно бесшумном лифте с плавным ходом.

– Вполне в стиле Рорка, – прокомментировала Пибоди. – Я имею в виду здание: старинная элегантность с современной рациональностью. А когда люди выкраивают время, чтобы навестить ребенка швейцара, это действительно о чем-то говорит.

– Возможно. Посмотрим, что они сами скажут.

На восемнадцатом этаже было так же тихо, как в лифте. В воздухе пахло чем-то травянистым, похоже, розмарином. Тысяча восьмисотая квартира занимала западный угол. Ева нажала на кнопку звонка, и почти сразу двухстворчатые двери распахнулись.