Сестра моя – смерть - Надежда и Николай Зорины Страница 9

– А веревка? Веревка, свисающая с люстры? Она до сих пор свисает! Как ее можно объяснить в таком случае?

– Веревка. – Тетя Саша дернулась, изменилась в лице и даже, мне показалось, немного побледнела. – Веревка! Ангел-хранитель тебя уберег и эту девушку тоже – от преступления. Страшно подумать, что могло бы произойти и чуть не произошло! Да-да, ты была на волосок от гибели. Видимо, она хотела тебя убить, но одумалась. Убить и имитировать самоубийство. Такое объяснение устраивает?

– Не знаю.

– Да что тут знать?! – Тетя Саша опять начала сердиться, но тут же себя одернула: – Прости. – Чуткая, добрая, только излишне здравомыслящая женщина. – Сон разума… – Она улыбнулась и продолжила нараспев: – Порождает чудовищ. Но суть-то не в том. Налицо преступление, и, если оно пока не совершилось до конца, очень вероятно, что еще совершится. Тебе, Аленушка, нужна помощь. И не моя, от моей мало толку, тебе нужна помощь людей компетентных.

– Бородина и Никитина?

– Других-то ведь нет. – Она снова мне улыбнулась – ласково и чуть-чуть заискивающе. – А пускать это на самотек нельзя. Так что будем действовать.

Мне стало неприятно – тетя Саша стала мне неприятна, ее напористость, ее решительность. И улыбка ее неприятна. В голову закрались подлые мысли. Что, если она как-то связана с тем, что со мной произошло? Что, если… Невероятно. И все же…

Я встала, взяла с холодильника пачку сигарет, закурила – и даже форточку не удосужилась открыть – назло некурящей тете Саше: она стала меня до невозможности раздражать.

– Вы ко мне шли по какому-то делу? – сделала я вид, что перевожу разговор на другую тему – хотя мне просто нужно было узнать, случайно или нет она оказалась в моей квартире.

– По какому делу? – Тетя Саша насторожилась. Неужели я права, и она в самом деле связана с «ним», с моим мужем? Или мне показалось, что она насторожилась? – А, нет, никакого дела. Я тут рядом была, в центральной детской поликлинике, направления на Машкины анализы брала, решила зайти, навестить тебя, узнать, как отдохнула.

– Хорошо отдохнула. – Я пристально-пристально смотрела на нее, прямо в глаза, пыталась определить, врет или нет, и не могла понять. Я так на этом сосредоточилась, что случайно выпустила ей в лицо струю дыма – невольное хамство. Тетя Саша укоризненно кашлянула. – Простите. – Я замахала рукой, чтобы развеять дым.

– Бросала бы ты курить, Аленка. Дурная привычка – и больше ничего.

Ну вот, сейчас начнет пропихивать прописные истины здорового образа жизни. Сама-то она, гимнастка в прошлом, спортинструктор в фитнес-клубе в настоящем, ясное дело, никогда не курила.

– О себе не беспокоишься, подумай о здоровье своих будущих детей. Тебе же еще рожать и кормить.

Не знаю, не знаю, от кого могут завестись мои будущие дети. Не от «него», уж точно, а других кандидатов не предвидится.

– Я подумаю.

– Вот подумай, подумай! – Она засмеялась, легко засмеялась, естественно. Зря, наверное, я поспешила записать ее в злодеи, не похожа она на такую. И потом, мужа моего она всегда не переносила, с чего бы вдруг ей с ним сойтись? – Так кому будем звонить, Бородину или Никитину?

Вот ведь заклинило! Действительно обо мне беспокоится или все-таки в «деле»? Или обратный вариант: с «ним» она не связана, но что-то такое знает и хочет потопить его из личной неприязни?

– Никому не будем звонить! – отрезала я несколько грубо.

– Но как же?

– Сделаем так: если еще что-то произойдет, я вызову милицию.

Никакую милицию на самом деле я вызывать не собиралась, просто хотела отделаться от нее, сбить с дурацкой идеи звонить Бородину и Никитину – сначала я должна была во всем разобраться сама.

– Ну ладно, – с большой неохотой наконец согласилась она. – Только смотри, будь осторожна, и если что…

– Да, я знаю.

– И мне тоже сразу звони.

– Хорошо, обязательно. – Я была готова согласиться на что угодно, лишь бы отделаться от ненужной опеки.

Тетя Саша еще немного посидела и стала собираться.

– Значит, действуем, как договорились, – сказала она на прощание и заговорщически подмигнула. Это ее подмигивание мне почему-то ужасно не понравилось, и опять вернулись сомнения на ее счет. А еще я подумала, что Бородин и Никитин тоже вполне могут быть задействованы в преступлении, раз уж она так за них ухватилась.

Как только тетя Саша ушла, я бросилась звонить мужу. Мобильный не отвечал, домашний тоже. По рабочему ответила секретарша. Она мне сказала, что Валерий Витальевич улетел по делам фирмы в Египет. Два дня назад.

* * *

Больше всего меня поразило, что улетел он именно в Египет – в этом было нечто безнадежно абсурдное. Египет, Египет – мурашки по коже, как, почему в Египет? Я, наверное, сошла с ума. Я вчера ему звонила около двенадцати дня, и он обещал приехать – часа через два. И приехал, вошел в квартиру – я слышала вскрик, – а тут говорят, Египет.

Хорошо, я готова согласиться с теорией тети Саши: вчерашние события имели место быть в реальности только наполовину, до того момента, как меня оглушили, все остальное – плод больного воображения. Но с Египтом я не согласна, категорически не согласна!

А может, я не так услышала, он улетел в какую-нибудь другую страну? Перезвонить, уточнить? Нет, нет, я ясно услышала: в Египет.

Как же мне теперь со всем этим быть? Как жить дальше? Теперь ни в чем нельзя быть уверенной. Ни в чем, ни в чем! Даже в самых простых, обыденных вещах. Возможно, если я сейчас выгляну в окно, там окажется вовсе не наш двор, а какой-нибудь горный ландшафт. А если в этот раз не окажется, все равно не исключено, что он возникнет завтра.

«Он» улетел в Египет. А «она» повесилась. Повесилась, а потом сорвалась с веревки и ушла прочь. Ушла прочь, ушла в ночь. Скажите на милость, зачем в таком случае было вешаться? Вешаться на моих глазах? Умышленно на моих глазах? Сводить суть своей смерти к тому, чтобы это произошло именно на моих глазах?

Египет. Черно-желтый Египет. Страна зверобогов. Шеол. Как мог он уехать в Египет? Что ему там делать? Секретарша сказала, по делам фирмы. Бред какой-то! Фирма занимается продажей офисной мебели. Не мебель же он поехал туда продавать! И как быть с тем, что вчера в двенадцать?… Ни о каком Египте вчера речи не шло.

Я сидела на полу, держала телефон на коленях и никак не могла прийти в себя. Может быть, зря отказалась от услуг тети Саши?

К услугам ее не поздно прибегнуть никогда, услужливый она человек. Только что-то очень уж услужливый. Да притом с такими козырями в рукаве, как Бородин, милицейский майор, и частный сыщик Никитин.

Я сама постараюсь во всем разобраться, пусть даже в ванной моей вдруг обнаружится морской пляж, а на кухне гончарный цех. Я сама пройду по мосту своей абсурдной жизни – абсурдной старости, – может быть, выйду на другой берег, а может быть, и нет.