Гарсоньерка - Элен Гремийон Страница 9

– Доброе утро, мама. Как спалось?

Сложенная газета на столе. Ева Мария поднимает глаза на Эстебана:

– Можешь дать мне наушники?

Эстебан направляется к холодильнику:

– Наушники?

– Чтобы музыку слушать.

– А на чем ты собираешься слушать музыку?

Ева Мария дует на свой мате. Внимательно рассматривает его.

– Ну да, ты прав… дай, пожалуйста, заодно и магнитофон. – Ева Мария отставляет калебас. Встает. – Так можно мне их взять?

– Прямо сейчас?

– Да.

– Разве ты не идешь на работу?

– Я работаю дома.

– Вот как?

– Мне надо кое-что сделать… заняться бумагами. Здесь мне будет спокойнее.

– Понятно… это что-то новенькое?

– Да.

Эстебан запускает руку в волосы, откидывает их сбоку, приглаживает сзади. Ева Мария в нетерпении расхаживает по кухне. От стола к двери. От двери к столу.

– Так можно мне их взять?

– Сейчас принесу.

Ева Мария идет за сыном. Они выходят из кухни. Несколько минут спустя Эстебан возвращается. Один. Садится за стол. Наливает себе стакан апельсинового сока. Разворачивает газету. Прислушивается. Тишина. Только еле слышно пощелкивают клавиши пишущей машинки. Эстебан поворачивается к окну. За занавесками тенью проплывает автобус. Эстебан улыбается. Лицо у него спокойное. Руки тоже. Он представляет себе лицо Евы Марии в обрамлении наушников. Интересно, какую же музыку она слушает? Она так давно не слушала музыки.

АЛИСИЯ

ВИТТОРИО

Добрый день, Алисия.

АЛИСИЯ

Добрый день.

ВИТТОРИО

Ну, как вы сегодня себя чувствуете?

АЛИСИЯ

Более-менее. Только мне скучно. Мне все время скучно. Извините, что повторяюсь, но у меня не получается разогнать скуку.

ВИТТОРИО

Извиняться ни к чему.

АЛИСИЯ

Знаете, чтобы попасть к вам, мне надо пройти через площадь Мая, она у меня на пути. И конечно же, как и каждый четверг после обеда, все они были там, я замедлила шаг, и знаете, что я подумала, глядя, как они идут, скромно одетые, в этих ужасных белых косынках, – согласитесь, эти их косынки ужасно выглядят, – так вот, я пожалела, что сама не потеряла ребенка. Вы отдаете себе отчет в том, до чего я дошла? Мать, которой хотелось бы потерять ребенка. Мне кажется, я схожу с ума.

ВИТТОРИО

Вы не сходите с ума, уверяю вас, но почему вам пришла в голову такая мысль? Можете объяснить?

АЛИСИЯ

Почему? Да потому что я могла бы вложить в эту утрату, в этот траур всю энергию, какая у меня осталась. Я подумала, что если бы каждый четверг после обеда шагала по площади Мая в толпе этих женщин, на глазах у всех требуя вернуть мне ребенка, которого отняла у меня хунта, я была бы настолько полна этим трауром, этой жаждой справедливости, что не осознавала бы всего остального.

ВИТТОРИО

Чего остального?

АЛИСИЯ

Глубины моего одиночества. Видите ли, они, глядя в зеркало, всматриваются в собственные черты, выискивая сходство с потерянным ребенком, а я каждое утро изучаю очередную морщинку, очередной признак увядания плоти, очередной явственный и леденящий признак старости и говорю себе: может быть, когда горюешь, скучаешь меньше… во всяком случае, меньше на себя смотришь, а может быть даже – я только об этом и мечтаю – вообще перестаешь себя видеть. Трагедия потери ребенка затмевает все прочие трагедии. Я кажусь вам отвратительной – с такими-то мыслями, да? Вы думаете, если бы со мной такое случилось, это заставило бы меня опомниться?

ВИТТОРИО

Нет, я вовсе так не думаю. Я думаю о том, не появилось ли у вас ощущение, будто вы «потеряли ребенка», просто-напросто после того, как ваш сын женился. Сын у вас единственный, женился он совсем недавно, и потрясение в связи с этим было бы вполне естественным. Когда ребенок уходит из семьи, жизнь матери резко меняется. Возможно, параллель между собой и Матерями площади Мая [9], которую вы бессознательно проводите, – это ваш способ откликнуться на уход вашего мальчика из дома. Лично мне такое объяснение кажется вполне правдоподобным, а вы что об этом скажете?

АЛИСИЯ

Когда ребенок уходит, это не «меняет жизнь матери», это убивает ее. После его женитьбы все стало в десять раз хуже. Раньше в доме было хотя бы подобие жизни – Хуан не всегда рядом, но мне достаточно и того, что он уходит и приходит. Пустота не так заметна. Извините, можно мне воспользоваться вашим телефоном? Мне надо позвонить.

ВИТТОРИО

Этот телефон не работает, мастер приходил трижды, но телефон как молчал, так и молчит.

АЛИСИЯ

А другого аппарата нет? Прошу прощения, но мне действительно необходимо позвонить.

ВИТТОРИО

Подождите минутку. (Долгая пауза.) Идите, я попросил жену предоставить в ваше распоряжение гостиную, чтобы вы могли поговорить по телефону. (Долгая пауза.) С вашим сыном все в порядке? Вы успокоились?

АЛИСИЯ

Я все еще не могу понять, как мой сын сумел в течение одной и той же жизни перейти от состояния полной зависимости – младенцем он и секунды не мог без меня прожить – к такой независимости: теперь ему, похоже, двухминутный разговор по телефону и тот в тягость.

ВИТТОРИО

Ну вот, стало быть, с Хуаном все в порядке. Видите, трагедия вовсе не обязательно случается, если ее проецируешь на себя или сочиняешь. Успокойтесь, всем нам приходят в голову мысли, которые кажутся чудовищными, не надо воспринимать их буквально, надо всего лишь попытаться понять, откуда они берутся на самом деле.

АЛИСИЯ

Сколько вам лет?

ВИТТОРИО

Пятьдесят один.

АЛИСИЯ

А вашей жене? Только что мельком ее видела, она совсем молоденькая, – надо же, никогда бы про вас такого не подумала!

ВИТТОРИО