Тайна монеты Каракаллы - Сергей Карпущенко Страница 2

— А здесь когда-то стоял дворец императрицы Марии Федоровны… — сказала мама, в очередной раз блеснув своей эрудицией.

Папа попытался было уточнить — какой именно «Федоровне» принадлежал дом, уж не дочери ли царя Федора Иоанновича? Но мать, археолог и кандидат наук, с презрительной иронией посмотрела на отца — работягу с завода и в объяснения пускаться не стала. Володя постарался запомнить это место — здесь можно было бы нарыть что-нибудь более ценное, чем в старых и, наверное, давно разграбленных окопах.

Отец уезжал поздно, около двенадцати ночи. Было начало июня. Ночь стояла теплая, даже душная, на улице — хоть читай. Посадив отца на поезд, Володя с мамой возвращались домой не спеша, а когда подошли к даче, он сказал ей, что хотел бы еще погулять, до того ему все здесь было интересно. Мама не возражала, и он пошел по своей улице, потом свернул налево, направо, не боясь заблудиться и зная, что не потеряет дорогу к даче на этом небольшом пространстве. Дома с освещенными окнами Твыглядели приветливо. Откуда-то доносилась музыка, слышались голоса и смех. Володя замедлил шаг возле большого участка, на котором построек не было. Что заставило его остановиться именно здесь, он и сам не знал. Ему вдруг показалось, что он совсем недавно видел что-то похожее, но где — Володя вспомнить не мог, и это обстоятельство вдруг взволновало его.

Он шагнул на разрыхленную бульдозером землю площадки, которую готовили, очевидно, под строительство большого каменного дома. Здесь уже вырыли глубокий котлован. Массивные бетонные блоки для фундамента были свалены кучей. Сейчас, когда солнце скрылось, но небо еще было розово-желтым, светлым, блоки казались руинами какого-то античного храма. У Володи забилось сердце. Он так мечтал побывать где-нибудь в Греции, или близ Карфагена, или хотя бы в Крыму, и сейчас увиденное напомнило ему древние руины.

Но наслаждался Володя недолго — он вдруг ясно вспомнил, что видел нечто подобное в своем кошмарном сне! Да, именно так выглядело место, где за ним гнался Каракалла. Ужас охватил Володю. Какое-то предчувствие заставило его обернуться, и тут его плечо уперлось во что-то теплое и живое. Несомненно, это была грудь мужчины, лица которого он не видел. Володе стало по-настоящему жутко. Мальчик открыл было рот, чтобы крикнуть, но нос и рот ему зажала жесткая ладонь, а вторая рука страшного незнакомца схватила его за горло.

Все, на что был способен в те первые секунды Володя, это рвануться всем телом, но руки незнакомца так крепко держали его голову, что резкое движение доставило Володе мучительную боль — в шее даже хрустнуло что-то. Ужас, боль, сознание того, что через несколько секунд он попросту задохнется, заставили Володю вспомнить о ножике в его кармане. Никогда в городе он не выходил из дому без ножа — простого перочинного ножа с небольшим лезвием. С этим ножиком Володе всегда было как-то спокойней, хотя он не мог представить, что сможет ударить им человека, даже пугнуть противника клинком. Но сейчас…

Он запустил руку в карман джинсов, понимая, что должен действовать очень быстро, ведь не сумей он раскрыть лезвие, и ему наступит конец. Он извлек нож из плотного кармана брюк, дрожащими непослушными пальцами высвободил лезвие и, повернув его назад, в сторону душившего его человека, дважды снизу ударил им, ударил совсем слабо — на сильные движения у него уже не было сил. И тут же раздался крик. Это был скорее крик досады, чем боли. Руки неизвестного разжались, и Володя что было сил ринулся в сторону котлована, ища в его черном чреве укрытие. Он свалился на мягкую, разрыхленную землю, не ушибся и с радостью понял, что у него есть силы бежать дальше.

Тяжело, хрипло со свистом дыша, он взобрался на двухметровый обрыв котлована уже с другой его стороны и, не оглядываясь, вернее боясь обернуться, кинулся к ближайшему дому, к светящимся окнам. Добрый гений, наверное, помогал тогда Володе, потому что свой дом он нашел без труда, хлопнул калиткой, шатаясь, приблизился к веранде и тут-то, рыдая, рухнул в объятия матери.

Ночью Володя не бредил, не кричал, не плакал — кошмары ему не снились. Он гордился тем, что сам, без помощи, избавился от смертельной опасности, и даже успокоился. Володя рассказал маме о том, что с ним случилось, не упуская и мельчайших подробностей. Голос его хоть и дрожал, но был каким-то отстраненным, будто это и не на его жизнь покушались полчаса назад. Мама же после Володиного рассказа, закрыв лицо руками, долго и громко рыдала, а потом заявила:

— Только бы дождаться утра — на первой же электричке уедем в город! Мне и дачи не жаль, лишь бы тебя уберечь от гнусного ублюдка! Наверное, псих какой-то, шизофреник, но от этого не легче! Все, уезжаем!

Конечно, попасться в руки маньяка второй раз не хотел и Володя, но когда он услышал об отъезде, то не испытал никакой радости. Во-первых, он знал, что мать всю зиму мечтала об отдыхе где-нибудь на природе, за дачу было заплачено вперед, и теперь пришлось бы расстаться не только с чудесным местом, но и с деньгами. Во-вторых… Ну, здесь дело обстояло куда сложнее. Когда мама ушла в свою комнату, чтобы заснуть хотя бы на пару часов, Володя задумался и его поразила внезапная мысль: а что, если исчезновение Кирилла Котова и нападение на него неизвестного душителя связаны между собой?

Получалось, что напал на него не какой-то пьяный, решивший, просто напугать его. Это мог быть тот, кто промышлял убийствами детей. Володя представил, что этот помешанный находится сейчас где-нибудь неподалеку, ведь он обязательно должен быть местным жителем, и, возможно, бродит сейчас возле их дома, проследив, куда сбежал Володя, подходит к его окну… Страх захлестнул его, он вскочил с кровати, подбежал к окну, плотно захлопнул форточку, задернул занавеску, а потом быстро лег и укрылся одеялом с головой.

Под одеялом, когда успокоился, он решил, что уехать в город не имеет никакого права. Если он уедет, то маньяк так и будет нападать на детей и все это останется на совести Володи. Он решительно поднялся и босиком прошел в комнату матери. Конечно, она не спала, и Володя, присев на край ее кровати, сказал:

— Нет, мы никуда отсюда не уедем, потому что он не успокоится… Нельзя мне ехать…

Мама знала, что если Володя говорит этим своим упрямым тоном, то переубедить его просто невозможно. Но она попыталась:

— Ему, видишь ли, ехать нельзя! А что ты предлагаешь делать? Ловить этого садиста? Ну давай вызовем отца! Он мужчина сильный, хоть с кем управится. Только где и кого мы будем ловить? Ты даже его лица не видел!

— Я знаю, кто это был! — упрямо продолжал Володя. — Это — Каракалла!

Мама невесело рассмеялась:

— Когда приедем в город, я обязательно отведу тебя к врачу. Мне кажется, учеба вконец истрепала тебе нервы. Слушай, а тебе не почудилось все это? Помнишь, ты во сне прошлой ночью тоже видел этого Каракаллу. И он преследовал тебя и душил! Я, кажется, понимаю! Ты просто вообразил, что это с тобой приключилось наяву!